Сменивший в 1888 г. И. А. Шестакова новый управляющий Морским министерством вице-адмирал Н. М. Чихачев, и ранее обращавший внимание на бессистемность в заказах катеров, в 1891 г. сделал первую попытку ввести их типы в нормативное русло. Поводом стало ходатайство командира броненосца "Гангут" о замене одного гребного рабочего катера паровым длиной 34'.
Мотивами были чрезмерно большая осадка броненосца (от редкостно скандальной перегрузки она превзошла проектную ровно на 1 м), заставлявшая корабль становиться на якорь в значительном удалении от берега. Это осложняло сообщение на гребных шлюпках с берегом, а в свежую погоду заставляло и вовсе от него отказываться.
Паровой катер, кроме независимости от погоды, позволял вместо 19 гребцов обойтись лишь 5 человеками его экипажа. К этому времени броненосец имел три паровых 34' катера и гребные суда: два баркаса, один 16-весельный рабочий катер, два 14-весельных рабочих катера, два 6-весельных вельбота, два 6-весельных яла.
На эту инициативу Н. М.
Чихачев ответил резолюцией:
"Невозможно, чтобы снабжение шлюпками делалось по единоличному взгляду командира. Положение о числе шлюпок и какие они должны быть следует иметь для всего флота". Действительно, утвержденное приказом управляющего Морским министерством положение о снабжении шлюпками существовало с 1885 г., но паровые катера регламенту не подлежали. И тот же Н. М. Чихачев в августе 1892 г. был готов отказаться от признанных им слишком тяжелыми 50' катеров, предназначавшихся для броненосцев "Император Николай I", "Император Александр И" и "Наварин".
Он предлагал МТК подготовить обоснование для испрошения согласия на это в докладе генерал-адмиралу. Но МТК доложил, что 50' минные катера считаются необходимыми лишь для крейсеров 1-го ранга. Новые же броненосцы по своим запасам угля "могут быть при особых требованиях употреблены как крейсера". Поэтому и 50' катера на них должны быть сохранены. На броненосцах же внутреннего плавания эти катера не предусматривались.
К посвященному этому вопросу журналу МТК N 114 от 21 августа 1892 г. была приложена "сравнительная таблица элементов существующих в нашем флоте минных и судовых катеров". Этот первый опыт катерной нормализации включал 5 типов минных (длиной 51, 50, 48, 47 и 45 футов) и два типа паровых (37' и 34') катеров, каждый из которых заказывался для одиночных кораблей. Вооружение варьировалось от укороченных 15' мин Уайтхеда и прожекторов диаметром 30–40 см до 10' мин. 34' катера черноморских кораблей и других судов имели аппараты для метательных мин и прожекторами не снабжались.
Схема метательной мины и выбрасывающего минного аппарата.
30. На рубеже веков
Неутомимые катерные фабриканты и все более безраздельно укоренявшиеся в русском флоте английские стандарты заставили расширить и номенклатуру катеров. В октябре 1891 г. командир строившегося на Балтийском заводе крейсера "Рюрик" капитан 1 ранга П. Н. Вульф ходатайствовал (по строго соблюдавшейся субординации) перед командиром Петербургского порта контр-адмиралом В. П. Верховским о замене предназначавшихся для крейсера 50' деревянных катеров более легкими 47'. Эти катера после отказа от них крейсера "Минин" были свободны и, по мнению командира "Рюрика", удовлетворяли всем требованиям, предъявляемым к минным катерам. Их вес был на 3 т меньше, чем 50' (их строили для черноморских броненосцев типа "Екатерина II").
Это позволяло "при службе крейсера в дальних водах" легче и быстрее поднимать катера на борт. Но МТК не согласился с мнением командира крейсера и поддержавшего его командира порта.
Неудобств в размещении 50' катеров на огромном крейсере МТК не обнаружил, а различие в удобствах спуска и подъема катеров было признано несущественным.
В то же время 50' катера обладали большей скоростью и потому могли "скорее заменить на крейсерах и вообще на судах дальнего плавания миноноски 2-го класса, которыми принято снабжать суда английского флота". Журнал (№ 54 от 14 апреля 1892 г.) подписали главный инспектор кораблестроения Н. А. Самойлов, члены МТК С. О. Макаров, Н.К. Глазырин, Н. Е. Кутейников, Э. Е. Гуляев, одобрил председатель МТК К. П. Пилкин и утвердил Управляющий Морским министерством Н. М. Чихачев.
Тем самым члены МТК подтвердили солидарность с мнением английского адмирала сэра Джерарда Ноэля о катерах как особом роде вооружения корабля. Мысль о том, что в бою катера будут только причиной дополнительных потерь и повреждений, в голову никому не приходила. И остается лишь сожалеть, что в отечественном кораблестроении не нашлось такого сэра Уайтинга (помощника директора английского кораблестроения), который в той же дискуссии 1903 г. с сэром Д. Ноэлем с определенностью заявил о ненормальности тенденции к увеличению размеров минных катеров.
По его мнению, катера следует относить к "второстипенным предметам", которые не могут "много повлиять на действие флота" и в бою будут лишь способствовать умножению числа осколков". К началу сооружения на Балтике мореходных броненосцев и больших крейсеров русский флот располагал достаточно отработанными типами 48' и 50" катеров. К ним добавлялся и тип новых 34" катеров, которыми в феврале 1897 г. было решено снабдить (на каждый корабль по два катера) броненосцы "Генерал-Адмирал Апраксин", "Ростислав" и крейсер "Владимир Мономах".
Почти полностью повторяя тип прежних деревянных, эти стальные катера отличались лишь видоизмененной кормой. Заменой прежней округлой формы на транцевую было достигнуто заметное улучшение мореходности. По этому проекту в Новом Адмиралтействе начали строить два первых катера. После испытаний предполагался их выпуск большой серией. Тогда же одобрили и еще два проекта новых стальных катеров — длиной 25'7'' (7,8 м), скоростью 7 уз. для шхун "Тунгуз" и "Ермак", а также 28' (8,5 м) для канонерской лодки "Храбрый" и транспорта "Бакан". Но и эта номенклатура не стала окончательной. Появление в Англии корабельных 56" катеров повело и к заказу их для русского флота.
Из донесения военно-морского агента из Лондона от 16 декабря 1897 г.: в английском флоте существуют пять типов катеров: 23' (7 м) — для минных лодок водоизмещением 800-1000 т, 25' (7,62 м) — для крейсеров 3 класса водоизмещением 1500–3000 т, 27" (8,23 м) — для транспортов и описных судов, 32' (9,75 м) — для крейсеров 2 класса водоизмещением 3000–6000 т, 40" (12,2 м) и 56' (17,1 м) — для крейсеров 1 класса и эскадренных броненосцев.
Корабельные минные катера готовятся к атаке.
Четыре первых типа, применив терминологию парусного флота, называли куттерами, 40' — пинассами, 56' — "ведетте-пинассами". 56' катер имел на носу 47-мм пушку, в корме 7,62-мм пулемет Максима, с бортов — по одной подвешенной в бугелях мине Уайтхеда. 40' пинасс (его еще называли адмиральским типом) снабжали также шестовой миной. 32' куттер вооружали 2 пулеметами и одной шестовой миной. Остальные катера вооружения не имели.
Английскими 56' катерами было решено заменить отечественные 50' катера. Почему-то ожидали, что, вооруженные трубой для мины Уайтхеда, они будут мореходнее и под тяжестью 110-пудового аппарата зарываться в воду, как 50', не будут. По условиям расположения на броненосцах типа "Пересеет" можно было установить 2 56' или 2 34' катера (вариант 56' и 40' катера на одном борту и 50' и 40' — на другом). Крейсер "Громобой" стал примером чисто броненосной нормы: ему назначили 2 56' и 2 40' катера. Вместо стрел, как делали англичане, для спуска решили применить "уклоняющиеся шлюпбалки".
Катера заказывали Уайту точно такие, "которые делаются для английского флота", но котел следовало применить проверенного типа Ярроу. Прожектор назначили диаметром 30 см. Минное вооружение 40' катера ограничили метательным аппаратом в корме и разрабатывавшимся в МТК "облегченным шестовым вооружением". От бортовых решеток отказались. На 56' катерах решетки следовало сохранить и потребовать от Уайта их рабочие чертежи.
"Легкость в мыслях необыкновенная", которую МТК не раз проявлял в те годы (выбирая ли типы миноносцев или вводя облегченные снаряды), могла, по видимому, повести и к отказу от уже ставших привычными минных труб. Артиллерию сохраняли по английскому образцу: 47-мм носовая пушка и 7,62-мм пулемет Максима в корме.
Размещение на кораблях все более тяжеловесных и громоздких катеров во все большем количестве становилось чуть ли не главной заботой. О том, что будет с этими катерами в первые же минуты серьезного артиллерийского боя, насколько они будут мешать стрельбе и сколько потерь и повреждений принесут осколки катеров людям и артиллерии кораблей — думать по-прежнему не хотели.
Поразительную самоустраненность в снабжении катерами, как и вообще проблемам боевой подготовки кораблей, продолжал проявлять и ГМШ. Без его участия был решен и возникший в 1899 г. вопрос об обновлении изношенных шлюпок крейсера "Рюрик". Даже не вспомнив про ГМШ, управляющий Морским министерством привычно передал дело в руки МТК. Не проявил предвидения и флот. Перед лицом уже открытого соперничества с Японией его флагманы думали не о тактике предстоящих эскадренных сражений и не о подготовке кораблей к бою, а лишь об удобствах размещения все более разраставшихся в размерах и уже явно делавшихся вещью в себе минных и паровых катеров.
Далеки оставались адмиралы и от осознания необходимости более строгого разграничения функций боевых кораблей в соответствии с классами, на что, отвечая на глобальные катерные претензии сэра Джеральда Ноэля, пытался обратить внимание английских адмиралов кораблестроитель сэр Уайтинг. Этим смешением функций и чрезмерной универсализацией кораблей особенно- в силу обстоятельств исторического развития — грешил русский флот. Об этом и следовало бы в первую очередь задумываться начальнику русской эскадры Тихого океана.
Но занимавший эту должность вице-адмирал Е. И. Алексеев нарушать сложившиеся чисто крейсерские традиции не собирался. Телеграммой из Порт-Артура от 14 января 1899 г. он доносил о "совершенной негодности" 50' катеров крейсера "Рюрик", а в феврале прислал обширный перечень их недостатков и соответствующих необходимых усовершенствований. По мнению адмирала, минные катера "Рюрика" в "полном вооружении и нагрузке не обладают хорошими морскими качествами, сильно зарываются и принимают воду со всех сторон". "Очень легкая конструкция корпуса" и ""весьма недостаточна