— А до этого, что ты сказал? — выдохнул я, стремительно трезвея.
— Моть, не пугай меня. У тебя начался ранний склероз? Я сказал, что твоя новая самка пахнет собакой, словно живёт среди них. И запах такой устойчивый, что его не могут скрыть даже духи.
— Ну нет-т-т, — протянул я, поражённый бредовой догадкой. — Этого не может быть. Только не она!
— Я с тобой полностью согласен. Любительница собак — не твой вариант, — мудро проговорил Пышкин, покивав головой. — Кстати, она уже выключила воду. Пора гнать её в шею.
— Рано, — мрачно буркнул я и метнулся к шкафу, с которого достал коробку из-под обуви и вытащил из неё Тетсуя.
Я торопливо сунул нож в карман и вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с раскрасневшейся после душа девушкой, завёрнутой в моё полотенце.
Яна сразу же потянулась ко мне мягкими податливыми губами, но я скорчил болезненную гримасу и простонал:
— Слушай, мне что-то хреново стало. Наверное, в клубе было бухло палёное. Давай я выпью крепкого чая, а потом продолжим?
— Хорошо, — несколько разочарованно ответила она и игриво повела обнажёнными плечиками.
Я улыбнулся и пошёл на кухню, где между делом проговорил, указав на кота:
— Знакомься, это Пышкин. А у тебя есть домашние животные?
— Нет, если не считать братьев, — сказала Яна и звонко засмеялась, запрокинув голову и демонстрируя тонкую шею.
— Смешно, — с улыбкой заметил я, поставив чайник на плиту и стараясь не выпускать девушку из поля зрения. — Так значит, ты не играла с какими-нибудь собаками сегодня или может быть вчера?
— Моть, что за вопросы? Какие собаки? — удивилась Яна, присев на стул.
— Да я просто хочу завести себе пёсика. Вот и интересуюсь, — соврал я, понимая, что в глазах красотки веду себя странновато.
— Я люблю животных, — ласково произнесла девушка и посадила Пышкина к себе на голые колени, виднеющиеся из-под полотенца.
Я пристально посмотрел на девушку и подумал — она действительно та, за кого я её принимаю после слов кота или нет? А если Яна та, то зачем она пришла ко мне? И знает ли девушка, кем был мой отец? Молчун разузнал эту инфу, но ему точно пришлось тяжело, потому что такие сведения прячут очень глубоко. Впрочем, Яна тут явно не из-за моего не родного папеньки. Ей от меня что-то нужно — ну, это если я не ошибаюсь на её счёт и она не просто девчонка, решившая провести ночь с таким замечательным квартероном, как я.
Между тем призывно засвистел вскипевший чайник, и я плеснул кипятка в стакан, а потом булькнул туда пакетик с чаем и присел на стул, не зная, что делать дальше. Но события стали развиваться независимо от меня…
После того как я попытался закинуть ногу на ногу из моего кармана выпал Тетсуя и оказался на полу прямо возле стола.
Девушка тотчас испуганно вскочила со стула, попутно стряхнув кота, и лихорадочно посмотрела сначала на клинок в ножнах, а потом на меня. И было в её взоре что-то помимо обычных эмоций, которые могли возникнуть в такой ситуации. Я уловил какую-то панику, поселившуюся на дне её глаз.
Но девушка довольно быстро справилась с собой и робко промычала, ткнув розовым пальчиком в сторону Тетсуя:
— Это что?
— Нож, — произнёс я, облизав губы. — Мне он от деда достался. Я хотел его тебе показать, похвастаться. Видишь, какая рукоятка необычная?
— Ага-а-а, — протянула Яна, вернувшись на стул и пытаясь придать своему лицу прежнее весёлое выражение с налётом сексуального желания. Но выглядела девушка при этом крайне нелепо, будто мне довелось прямо сейчас оказаться в сельском театре. Отчасти поэтому я устало рубанул сплеча, решив больше не играть в контрразведчика и шпиона:
— Яна, ты оборотень?
— Что-о-о? — выпучила она глаза и даже приоткрыла рот, тщательно имитируя изумление.
— Эх, не верю, — цыкнул я, покачав головой, и взял в руку нож, предварительно вытащив его из ножен. — Давай будем честными друг перед другом.
— Какие оборотни, Мотя? Ты о чём? — пролепетала побледневшая красотка, вжавшись в угол между стеной и холодильником. — У тебя крыша поехала? Ты вообще понимаешь, что несёшь?!
— Понимаю, к сожалению, понимаю, — грустно сказал я, чувствуя, как сердце кровью обливается. Не таких я хотел отношений с Яной, ох не таких. Меня будто бы сбросила с небес на землю, да ещё и обратно в Россию, но не в Москву, а куда-то под Саратов.
— Не подходи ко мне! Я буду кричать! — повысила голос девушка, которая сейчас выглядела действительно испуганной, чем заставила треснуть мою уверенность в том, что она совсем не та, за кого себя выдаёт. — Моть, положи нож. Я прошу тебя! Умоляю! Просто положи этот гребанный кусок стали! Не дай Бог ты порежешься об него и тогда уже ничего нельзя будет изменить…
Глава 17
Надо сказать, что иногда я сам охреневаю от того, как странно устроен мой мозг. Он может жёстко тупить в простейшей ситуации и не замечать очевидных фактов, а иногда моё серое вещество включает режим Эйнштейна-Ньютона и видит настолько глубоко, что диву даёшься. И вот сейчас я всего лишь по концовке фразы Яны понял, что она точно не простая девчонка, которая клюнула на мою мордашку.
Я угрюмо посмотрел на кудрявую прелестницу и повторил её слова:
— Не дай Бог порежусь, и тогда уже ничего нельзя будет изменить?
— Ага, придётся искать бинты, а то и вызывать скорую помощь. А если ещё зараза какая-нибудь попадёт, то вообще можно умереть, — принялась юлить девушка, едва не плача.
Но я-то уже догадался, что она имела в виду совсем другое, а именно привязку, которая возникает между живым оружием и разумным через кровь последнего. Кажется, она пришла сюда за клинком и прекрасно знает, что он такое. Но девушка не хотела моей смерти, поэтому она и предостерегала меня от возможного пореза, ведь если возникнет привязка, то Тетсуя можно будет забрать, только убив его нового хозяина. Хм…
Тем временем Яна слегка пришла в себя и уточнила, глядя на меня большими глазами, в которых уже не дрожали слёзы:
— Ты ведь не окроплял лезвие кровью?
— А ты к чему это спрашиваешь? — прикинулся я шлангом — это у меня всегда хорошо получалось, даже когда я этого не хотел.
— Я просто беспокоюсь за тебя, — робко улыбнулась она, словно солнышко, выглянувшее из-за мрачных туч.
— Не быть тебе актрисой. Я не верю ни единому твоему слову. А знаешь, чему я верю?
— Чему? — пискнула она, громко сглотнув слюну.
— Тому, что ты либо сама оборотень, либо служишь им. А пришла ты ко мне вот за этой штукой, — я помахал ножом перед её лицом. — Возможно, ты даже знаешь, где я её достал. И ещё… у меня аллергия на собак, поэтому мне и стало хреново, так что твоё враньё бессмысленно! Лучше говори правду! Не доводи до греха…
Я всё больше и больше повышал голос и под конец уже почти орал на съёжившуюся Яну. Но внезапно девушка распрямилась, будто пружина, вскочила со стула, оттолкнула меня в сторону и бросилась к двери. И она бы выскочила из кухни, если бы не бдительный Пышкин, который помчался за беглянкой, а затем прыгнул на её мягкое место, вцепившись в полотенце. Последнее слетело с девушки и запуталось в её ногах, из-за чего бег Яны перешёл в падение. Она вскрикнула и шлёпнулась на пол, демонстрируя обнажённое тело, которому можно было бы смело поставить девять топ-моделей из десяти.
Я подобрал слюни и прохрипел:
— Не торопись, наш разговор ещё не закончен. И если ты скажешь правду, то я отпущу тебя.
Девушка приняла сидячее положение и обхватила руками согнутые ноги, а затем зло посмотрела на довольного кота, спустя пару секунд перевела взор на меня и процедила:
— Я смотрю, что ты своё животное научил не только играть в шахматы.
— Ага. Это полноценный боевой кот, который прошёл Афганистан.
— Ладно, твоя взяла. Я не оборотень, но служу им, — нехотя выдавила Яна, встала на ноги и принялась не спеша обматывать полотенце вокруг своего тела, словно давала мне возможность в последний раз насладиться видом её прелестей. — И меня действительно отправили за этим клинком. Но не только. Оборотням понравилось твоё поведение в подвале музея. Они нашли тебя после той стычки и следят уже пару дней.
— Зачем? Почему сразу не отобрали нож? — недоумённо выдал я, наблюдая за тем, как девушка подчёркнуто неторопливо пошла в ванную комнату.
— Оборотни решили, что ты перспективный малый и захотели сделать тебя посвящённым. Знаешь, кто это такие?
— Нет, — буркнул я, пытаясь лихорадочно расставить по полочкам полученные сведения.
— Это такие разумные, как я, кто служит оборотням и вампирам, — объяснила Яна, принявшись надевать свои шмотки, нисколько не стесняясь меня. — Они защищают нас, помогают, а мы помогаем им.
— Как ты попала к ним в слуги? — спросил я, намеренно использовав уничижительное «слуги».
— Я не слуга! — тут же вспыхнула девушка, сверкнув глазами. — И у меня не было выбора. Я тяжело болела, и оборотни спасли меня! И у тебя нет выбора! Если ты не отдашь им нож, то они силой заберут его! Лучше не доводи до этого!
— А если я вручу им клинок, но не захочу быть на побегушках у лохматых? — протараторил я, чувствуя, как от волнения вспотели ладошки.
— Не знаю. Вряд ли они будут настаивать, — пожала она плечами, поспешно отведя взор. — Ты можешь до утра подумать над своим ответом. А если не позвонишь мне до этого срока, то это будет означать твой отказ по всем пунктам.
— Да что в этом ноже такого ценного?! — выпалил я, продолжая играть роль шланга.
— Лучше тебе не знать, — ответила она, открыв входную дверь.
— А ты знаешь, что твои разлюбезные хозяева жрут разумных? Вырывают им сердца?!
Девушка поспешно вышла из квартиры, словно не хотела слышать мои последние слова. А я не стал ей препятствовать. Пусть идёт. Хотя у меня имелись к ней вопросы. Например, об охотниках. Знают ли оборотни, что я прибился к Бульдогу и компании или нет? И те взгляды, кои я чувствовал возле подъезда, слежка лохматых? Чёрт, как всё запутанно! А ещё это хреново сердце, которое после разыгравшейся драмы с участием Яны, поскуливало, словно побитая собака. Не быть мне с ней, не быть! Она — враг!