Резной костяной образок. Средневековая Моравия
Если Святополк, выдавая немцам своего дядю, надеялся быть после него полновластным государем Моравии, то он весьма ошибся в своих ожиданиях. Против него был и моравский народ, привыкший к правлению Ростислава и соединявший с его именем блестящее время побед, и самый союзник его по заговору Карломан, который, низвергнув Ростислава, имел в виду устранить от престола и его племянника. Мораване не признали Святополка своим князем и изменнически выдали его немцам. Карломан ворвался в беззащитную страну, без сопротивления овладел городами и крепостями ее, разграбил государственную казну и княжеские сокровища в Велеграде. Не желая восстановления княжеского достоинства в Моравии, он поручил управление ей графам Восточной марки Вильгельму и Энгильскальку[86]. Таким образом потеряна была только что приобретенная тяжелыми трудами независимость. Немцы хотели ввести в Моравии свои учреждения, маркграфы стали ездить по стране, собирать дань, судить народ своим судом; следом за ними пасовское духовенство должно было начать латинскую проповедь, собирать десятину и вырывать семена, брошенные недавно греческими проповедниками[87]. Но для мораван не пропало даром воспоминание о времени Ростислава. Еще недавно немецкие королевичи искали у них защиты, пограничные графы сражались под предводительством их князя: они не могли снести теперь, чтобы маркграфы попирали их свободу, теперь, чтобы маркграфы попирали их свободу, оскорбляли народную гордость!
Оставался из княжеского рода какой-то священник, по имени Славомир. Мораване заставили его принять на себя княжескую власть и позаботиться об очищении страны от чужеземцев. Общая опасность соединила весь народ и направила его силы к одной цели – освобождению от немецкого господства. Скоро стало ненадежным положение Вильгельма и Энгильскалька, с трудом держались они в защищенных городах, ожидая помощи из Баварии. А там производился в это время суд над Святополком. Не находя достаточно улик для обвинения его в измене и опасаясь, чтобы народное движение в Моравии не приняло опасных размеров, Карломан вздумал поручить Святополку усмирение мораван и наказание Славомира[88]. Горьким опытом пришлось изведать Святополку цену верности и союза с немцами; прикидываясь покорным слугой Карломана, он задумал жестоко отомстить ему за свою обиду. Во главе немецкого войска он проник до самой столицы Моравии Велеграда; расположился лагерем под стенами его, как будто с намерением осадить город. Между тем вошел в сношение с гражданами и войском, высказал им свое намерение изменить немцам, внушил доверие мораванам и назначил им время, когда сделать нападение. Немецкое войско не подозревало враждебных сношений и было совсем не готово к защите, когда мораване напали на него. Многие из немцев взяты были живыми в плен, многие перебиты; потеря их была велика и невознаградима. Мало было семейств в Баварии, Ракусах и Хорутании, которым бы не приходилось оплакивать своих близких. Радость Нориков о многих прежде одержанных победах обратилась в печаль и уныние[89]. Карломан, пораженный неожиданным оборотом дел и опечаленный гибелью своего войска, наскоро приказал собрать всех заложников моравских и выдать их Святополку, но взамен получил из Моравии только одного Ратбода. Святополк, навлекший на отечество много бедствий, взошел на престол несчастного Ростислава.
Можно было ожидать, что поражение при Велеграде еще сильнее, чем прежде, возбудит ненависть между враждующими сторонами. Святополк решился крепко отстаивать то положение, которое приобрела Моравия при его предшественнике. Следуя примеру Ростислава, он вошел в переговоры с чехами и славянами по Лабе и Одре; породнился с чешским княжеским домом, женившись на чешской княжне[90]. В 872 г. поднялись славянские народы по восточной границе немецкого государства. В мае было послано тюринго-саксонское войско против славян полабских, но действия этого войска не имели никакого успеха; потерпев неудачу, саксы и тюринги в беспорядке бежали назад, славянские женщины останавливали всадников, срывали их с коней и секли прутьями. Отряд, отправленный против чехов, одержал победу над пятью лехами и нанес поражение чешскому войску, стеснив его у Влтавы[91]. В Моравии против Святополка вел дело Карломан; после нескольких неудачных сражений, не надеясь наличными силами победить мораван, он просил у короля вспоможения. Стянув главное войско внутрь страны, Карломан, чтобы обезопасить себе отступление, оставил на Дунае флот с припасами; военный план Святополка рассчитан был на то, чтобы отрезать королевича от сообщения с Дунаем и сделать для него невозможным продолжительное пребывание в Моравии. С этой целью он отделил значительный отряд от своего войска и послал его против баварцев, стерегших на Дунае флот Карломана. План увенчался полным успехом, баварцы были разбиты, вся флотилия сделалась добычей мораван, неприятелю отрезано было отступление. Святополк погнал теперь Карломана к Дунаю и малой войной уничтожил большую часть его войска. В следующем году, перейдя из оборонительной войны в наступательную, он переправился через Дунай, овладел Восточной маркой и постоянными нападениями так стеснил Карломана, что только быстрая помощь немецкого короля могла спасти его. Людовик Немецкий прибыл в Регенсбург и, не ожидая счастливого исхода войны, решился положить ей конец. Обе страны, опустошенные и изнуренные войной, одинаково нуждались в мире. В 874 г. заключен договор в Форхгейме, которым определялись церковные и политические отношения Моравии на более прочных основаниях; союзники Святополка также заключили мир с немцами. Форхгеймским миром признана была самостоятельность Моравии в политическом отношении[92].
В это же время окончательно устроены были церковные дела Моравии и Паннонии. С 871 г. Моравия переживала весьма тяжелое время: земский князь содержался в плену, немецкие графы управляли страной, затем тянулась двухлетняя война. Паннонский архиепископ Мефодий осужден был на заточение и два года содержался в темнице[93]. Папа Адриан и его преемник Иоанн VIII во время политического унижения Моравии не принимали никаких мер к защите прав Мефодия. Но когда Святополк своими победами поставил Моравию на прежнюю политическую высоту, взволновал всех славян, пограничных с немцами, изгнал из Моравии латинское духовенство, тогда папа обратил внимание на незаконный поступок с паннонским архиепископом. В записке о правах зальцбургской церкви на Паннонию баварское духовенство ссылалось на давность времени и на распоряжение Карла Великого, подчинявшее Паннонию зальцбургскому архиепископу. При образовании независимого от Баварии паннонского архиепископата папа Адриан указал, а папа Иоанн развил и подтвердил неотъемлемые права св. Петра на Иллирию и Паннонию[94]. В 874 г. Иоанн VIII послал в Германию своего легата епископа Павла Анконского с полномочием – устроить церковные дела Паннонии. В грамоте, данной легату, так говорится о правах Рима: «Апостольский престол издавна привык совершать посвящения и определения не только в Италии и остальных областях Запада, но и в пределах всего Иллирика»; против семидесятилетней давности, на которую опиралось баварское духовенство, папа выставляет еще большую давность прав римского престола. «Многие разнообразные и очевидные указания, – писал он в том же году к королю Людовику, – могли бы заставить твою мудрость убедиться, что паннонская епархия издревле отчислена была привилегиями к апостольскому престолу… Только военные смуты помешали некоторое время посылать туда епископов, что и подало повод к сомнению. Права святой римской церкви неотчуждаемы, их не уничтожает никакое время, никакое разделение государств; да и самые римские законы в церковных делах допускают давность не иначе как во сто лет». Людовик не мог ссориться с папой из-за притязаний баварского духовенства и предоставил ему свободу в устроении Паннонии[95]. Таким образом восстание баварского духовенства, не нашедши поддержки в немецком короле, должно было остаться бесплодным. Грозное отлучение, произнесенное Иоанном VIII ослушникам, заставило их смириться. По смерти архиепископа Адальвина, вручая зальцбургскую кафедру епископу Титмару, Иоанн VIII мог потребовать от него полного отречения от Паннонии. В ноябре 877 г. Титмар получил, как верный и послушный сын римской церкви, знаки архиепископского достоинства[96].
Церковь Св. Маргариты в д. Копчаны (Словакия) – единственный сохранившийся храм времен Великой Моравии
Следствием настойчивых распоряжений папы Иоанна VIII было то, что архиепископ Мефодий получил снова свободу и вступил в управление своей паствой[97]. Весьма вероятно, что в форхгеймском договоре принимал участие папа, склонив Людовика Немецкого отказаться от вмешательства в политическую и церковную жизнь Моравии и Паннонии[98]. Заключив мир с королем, Святополк пригласил к себе Мефодия и поручил ему высшеее церковное управление Моравией, изгнав из нее латинское духовенство. Церковные права Мефодия простирались не только на Моравию, но и на Паннонию, в которой за два года перед тем деятельность его была прервана баварским духовенством[99]. При содействии Горазда и других славянских учеников Мефодий стал распространять христианство, строить церкви и умножать число священников. Ближайшему светскому начальнику Паннонии, Карломану, только дано было знать о восстановлении древней Паннонской епископии; он не мог по крайней мере открыто восставать против папского распоряжения.