о крещение 14 жупанов было скорее делом политическим. В последовавшей затем войне у немцев с чехами счастье более благоприятствовало последним; по окончании войны 14 жупанов, как изменники, могли быть лишены своих областей. Трудно предположить, чтобы в военное время баварское духовенство спокойно и успешно занималось проповедью христианства в Чехии. Невероятно, чтобы князь чешский допустил чуждое влияние в части земли своей; еще невероятнее, чтобы причисление нескольких жуп к регенсбургской диоцезе повело за собой причисление к ней и целой земли, когда земский князь долго еще оставался в язычестве. Гораздо вероятнее, что эти жупаны явились в Регенбург уже как изгнанники, вследствие предыдущих домашних неустройств, а при этом обращение их не могло иметь никакого влияния на христианство в Чехии.
Крещение князя Борживоя архиепископом Мефодием есть то важное событие, с которым старое народное предание связывает обращение чешского народа в христианскую веру[143]. Неизвестен год крещения Борживоя; Козьма показывает 894 г., но тогда уже Мефодия не было в живых. Трудно даже найти точку отправления, чтобы приблизительно определить этот год, за исключением времени прибытия св. братьев в Моравию и смерти Мефодия (863–885). Первая церковь, построенная Борживоем в Чехии, по преданию, была церковь во имя св. Климента, в Левом Градце. Это известие носит характер достоверности, так как Левый Градец есть один из самых древних городов чешских князей, от которого уже в XII веке ничего не осталось, кроме этой церкви; да и самое название церкви во имя св. Климента, мощи которого были принесены в Рим св. Кириллом, и название этим именем множества других церквей в Чехии весьма убедительно говорят за источник, откуда насаждено было христианство в Чехии. Таким образом, вместе с политической зависимостью Чехия вошла и в церковную от Моравии зависимость и сделалась областью архиепископской диоцезы Мефодия. Вместе с христианством был принят в Чехии и славянский язык в богослужении, как это было во всей архиепископии Мефодия. Доказательства на это следующие:
1. В русском житии Вячеслава говорится, что Людмила, бабка его, отдавала его учиться славянским книгам, что он читал по-славянски так скоро, как добрый епископ.
Крещение князя Борживоя. С картины К. Явурека
2. Иоанн XIII пишет к Болеславу Чешскому в 971 г., соглашаясь на устройство пражской епископской кафедры: «Только ты избери в епископы клирика преимущественно знающего латинский язык и не болгарского обряда… и не славянского». Было бы излишне это ограничение и обусловливание, если бы в Чехии в ту пору не было лиц, обнаруживавших преимущественное расположение к языку славянскому.
3. И после учреждения Пражской епископии не сразу исчезли в Чехии славянская литургия и язык. Святой Прокопий, под покровительством князя Ольдржиха, устраивает монастырь, в котором богослужение отправлялось исключительно только на славянском языке; учреждение его вызвало большое неудовольствие со стороны латинского духовенства; сам Прокопий был чех и мог изучить славянский язык только на родине[144].
4. Вратислав II во все время княжения своего покровительствовал Сазавскому монастырю; разогнанных во время Спитигнева II монахов созвал в обитель и игумена этого монастыря Божетеха весьма уважал и ценил. Этот князь хлопотал перед папой Григорием VII о допущении славянского богослужения в Чехии, но получил отказ. Из ответа папы видно, что Вратислав ссылался в этом случае на желание всего народа и мнение благочестивых людей.
Добровольное подчинение немцам в 895 г. должно было повести за собой и присоединение Чехии к регенсбургской диоцезе. Хотя мы не имеем об этом никакого положительного свидетельства, но действительная принадлежность Чехии к Регенсбургской епархии доказывается как позднейшими свидетельствами, так и некоторыми историческими соображениями. В мимоходных заметках у Козьмы можно видеть, что современную Вячеславу Чехию он рассматривает как подчиненную в церковном отношении епископу Регенсбургскому. Вячеслав строит церкви в честь западных святых, весьма близок с регенсбургским епископом, который лично навещает его в Праге. Гумпольд, жизнеописатель св. Вячеслава, свидетельствует положительно, что Чехия времени Вячеслава подчинена была архиепископу Регенсбургскому Туто. В 973 г. с согласия св. Вольфганга и Оттона I учреждена епископия Пражская для всех земель тогдашнего государства Чешского. Этим прекращалась зависимость чехов от немецкого епископа и оставалось только подчинение майнцкому митрополиту. Немецкий король давал инвеституру епископам пражским; но избрание их принадлежало собору духовенства и народу чешскому и зависело главным образом от князей чешских. Подчинившись по делам веры латинскому духовенству, чехи должны были принять и латинский язык в богослужении. Так, со времени Спитигнева латинская литургия и латинское духовенство существовали в Чехии параллельно со славянской литургией и духовенством. В Будече было главное пристанище латинского духовенства, как в Левом Градце славянского: обучив св. Вячеслава славянским книгам, Вратислав послал его в Будеч, где начало дитя учиться латинским книгам. В Будече, вероятно, была школа и рассадник латинского духовенства; тут, по словам Гумпольда, Спитигнев построил церковь в честь св. Петра. Постройка этой церкви и посвящение ее имени Петра должны стоять в связи с переходом Спитигнева из Моравской архиепископии восточного обряда в немецкую диоцезу латинского обряда. В жизнеописании Гумпольда особенно выдается просветительская деятельность Спитигнева – обстоятельство, указывающее на то, что Гумпольд черпал известия о нем из баварских источников, а для баварцев важнейшее в деятельности Спитигнева было именно обращение его к церковной зависимости от немецких епископов. При этом проходится молчанием крещение 14 жупанов в 845 г., так как оно не вело ни к каким важным результатам, ни словом не упоминается о христианском князе Борживое и архиепископе Мефодии.
Денарий чешского короля Вратислава II
Спитигнев оставался верным немцам; нельзя того же сказать о преемнике его Вратиславе. При нем не представляется ни малейших признаков подданнических отношений Чехии к немецким королям. Есть некоторые указания, позволяющие думать, что Чехия пользовалась полной независимостью в его время. В житии Вячеслава Вратислав называется «великим славою», который весьма искусно управлял делами и победил несчетное множество врагов. Когда прекратился в Германии дом Каролингов, чешский князь мог считать себя свободным от всякого обязательства и к герцогу Арнульфу, захватившему власть в Баварии и Каринтии, и к Конраду, новому немецкому королю. Весьма вероятно, что латинские епископы, присланные папой для церковного устройства Моравии, после угорского разгрома нашли себе прием у князя Вратислава. Доказательство можно видеть в словах жизнеописателя св. Вячеслава: «Когда возрасло дитя (Вячеслав), так что можно было захватить на его голове волосы, позвал Вратислав епископа со всем духовенством. Во время литургии, во храме св. Марии… постриг епископ княжеского сына»… Епископ здесь назван «етер»; едва ли бы так выразился жизнеописатель, если бы он имел в виду регенсбургского епископа, да и по ходу дела епископ представляется бывшим тогда в Праге. Допустив, что Вратислав перестал признавать себя зависимым от немцев, мы легко поймем внешние события, относящиеся ко времени правления Драгомиры, супруги Вратислава и первых лет Вячеслава, – именно походы на Чехию: Арнульфа, баварского герцога, в 922 и Генриха саксонского в 928 гг. Арнульф был тогда могущественным и полновластным государем; епископ Регенсбургский стоял под его покровительством, а к диоцезе этого епископа должна была принадлежать Чехия с 895 г. Если Вратислав принял к себе духовенство, вынужденное оставить опустошенную Моравию и предоставил ему церковные дела своей страны; то регенсбургский епископ должен был видеть в этом нарушение своих прав, и Арнульф, как светский глава почти всей тогдашней Баварии, должен был позаботиться о восстановлении прав своего епископа. Такое можно представить возможное и достаточное объяснение его похода на Чехию, о которой летописец говорит весьма сухо и неопределенно[145].
По смерти Вратислава начинается в Чехии бурный период внутренних смут и неурядиц. В непродолжительное время пали жертвами этих волнений два члена княжеской фамилии, св. Людмила и Вячеслав. По всем соображениям, какие можно вывести из разбора жизнеописаний Вячеслава и Людмилы[146], умерщвление Людмилы не было плодом личных неудовольствий между ней и Драгомирой, равно смерть Вячеслава не была только следствием личной вражды между ним и Болеславом. В предыдущей и частью в последующей истории Чехии видную роль играют коленные князья и жупаны, независимые и сильные, открыто возмущавшиеся против земских князей. Главную причину внутренних волнений Чехии во время правления Драгомиры нужно искать в тогдашних партиях. О причине смерти Людмилы Ваттенбахова легенда не говорит, менкеновская же представляет Драгомиру гордой и честолюбивой женщиной, стремящейся к власти и к богатствам Людмилы. По проискам Драгомиры, а вероятнее, придворной партии, Людмила была устранена от дел и жила уединенно в Тетине. Однажды на дворец ее напал отряд под предводительством Тунна и Гамона, людей только здесь и упоминаемых; старая княгиня была убита ими 15 сентября 921 г. Убийцы не остались безнаказанны: весь род одного из них был загублен, другому удалось спастись бегством. Отсюда можно вывести, что Драгомира не была виновна в убийстве Людмилы. Скоро потом обнаружилась вражда между Драгомирой и придворными вельможами: они вооружают юного Вячеслава против матери и поселяют раздор между ней и сыном[147]