Чешский князь Болеслав не участвовал сам в битве при Лехе, он послал только Оттону вспомогательный отряд. Потерпев неудачу, угры думали было вознаградить на Чехии свои убытки; но были все перебиты Болеславом, на границе выжидавшим исхода войны их с немцами. Тут попал в плен к чехам предводитель угров Легель; тут потеряли они всю свою военную силу, так долго пугавшую христианскую Европу. Скоро затем угры принимают христианство и, воспользовавшись дарами гражданственности, образуют европейское государство и входят в состав европейских народов.
955 г. заканчиваются сведения наши о Болеславе I. Нет [под] 955–967 гг. летописных данных, от которых бы можно было отправляться в изложении его деятельности за последние 12 лет его жизни; но при преемнике его встречаемся мы с такими фактами, возникновение которых, по всей вероятности, следует отнести ко времени Болеслава I. Так, в первые же годы Болеслава II границы Чехии представляются весьма много распространенными; за единственным исключением, не видим более коленных князей и жупанов, враждебных земскому князю, так что является полная централизация всей чешской земли под непосредственной властью князей земских. Расширение границ Чехии и распространение власти земского князя нужно отнести к заслугам Болеслава I. Надо думать, что дело с уграми не кончилось в 955 г. одним поражением их на границах чешских. То обстоятельство, что чешский князь в 955 г. имел одно и то же дело с Оттоном, вооружившись против врагов всего христианства, выделяло его в глазах немцев из среды других ненемецких народов, называемых обычно варварами, и не могло не влиять на последующие отношения немцев к чехам. Без сомнения, к этому времени нужно отнести завоевания чешского оружия на юге и востоке Чехии, о которых говорит учредительная грамота Пражской епископии.
После победы над уграми Болеслав перенес оружие и в землю их, где жил соплеменный чехам народ, мораване; сюда, в Моравию, после падения Моравского государства, должно было начаться сильное движение чехов, и нет ничего удивительного, если они получили здесь скоро перевес над старым, ослабленным уграми населением. В это же время завоевана восточная часть бывшего государства Святополка, страна между Дунаем и Татрами, и некоторые жупы на север от Татр.
Эти, так сказать, домашние события чешской истории не вошли в фокус миросозерцания иностранных летописцев, следивших только за отношениями славян к немецкой империи. Туземный летописец Козьма слишком неблагоприятно отзывается о Болеславе I. Это было, пожалуй, в характере его монашеских воззрений – приписать дела отца-братоубийцы сыну, идеалу христианского князя. Но и отрицательный отзыв Козьмы о Болеславе дает понять направление внутренней деятельности этого князя. В продолжение 14 лет он ведет войну с немцами; при этом является он в своей стране таким же самостоятельным и полноправным государем, каковы были князья моравские – Ростислав и Святополк. Припомним, как непрочно было до него положение княжеской семьи в Чехии, как интриговали при дворе и за границей чешские жупаны, называвшиеся у иностранных летописцев одинаковым титулом с земским князем; во время Болеслава упоминается уже только один случай измены. В летописях ему придается титул царя (Видукинд); все его подданные, имеющие какую-либо власть, суть его служилые люди, чиновники, которых он свободно назначает на должность и удаляет. Все коленные князья и жупаны, наблюдавшие прежде интересы своих уделов, призываются теперь к служению целой стране, к выполнению княжеской воли.
Понятно, что для Болеслава не была легка внутренняя борьба и победа не досталась ему разом. За суровое проведение своих целей он получил прозвание Укрутного. Но только утвердивши на прочных основаниях свою власть, он мог вывести Чехию из ее узких границ и поставить на дорогу более широкую, указав ей будущность в привлечении соседних славянских народов в один союз. Первую половину своего княжения Болеслав провел в войне с немцами, отвлекая их силы от Северной марки, почти непрерывно стоявшей на военном положении; он изменил прежней политике, когда увидел, что наличными силами нельзя бороться с врагами, что союз с ними безопаснее сомнительной войны.
Древности раннеславянской пшеворской культуры
Важное значение имеет свидетельство Козьмы о постройке Болеславом города Romano opere, об участии в постройке его жупанов всей страны. Припомним, что новый род укреплений на границах ввел Генрих Саксонский, приготовляясь воевать со славянами. Очевидно, Болеслав строил у себя город по этим образцам и строил его на средства всей земщины. Но это было непривычно для чехов, земские работы Болеслава остались в их памяти до времени Козьмы как тяжкое и несносное дело: «Мы главы народа, мы не хотим делать по твоему приказанию, и отцы наши никогда не делали подобного дела». И только чрезвычайная настойчивость и неумолимая суровость Болеслава могли сломить старые патриархальные предания. Внутренним объединением и утверждением единодержавия приобрели чехи ту силу при Болеславе, которую они обнаружили в отношениях к соседям, в завоевании Моравии и Белохорватии и благодетельном влиянии на Польшу.
Достоверная польская история начинается с тех порт, как немцы в своих завоеваниях у полабских славян дошли до Одры, в это же время польские князья Пястовичи распространили свою власть от Барты до Одры. На этой реке последовало столкновение между немцами и поляками[157]. В 965 г. Мечислав, князь польский, женился на дочери Болеслава Чешского, именем Дубровка. Мечислав так полюбил ее, что, по ее убеждению, согласился оставить язычество и принять христианство. Первым проповедником в Польше был чешский священник, он крестил князя и его приближенных. Дальнейшее распространение и утверждение в Польше христианства принадлежит Иордану, первому познанскому епископу, а также и св. Войтеху Пражскому. Родство княжеских домов повело к частым сношениям между чехами и поляками, к союзу против общего врага, оба народа являются иногда под одним князем.
Болеслав I умер 15 июня 967 г. Упоминаются четверо детей его: Болеслав и Страхквас, Дубровка и Млада, сделавшаяся потом под именем Марии игуменьей женского Юрьевского монастыря в Праге.
Устройство епископских кафедр в славянских землях. Пражская епископия. Внешняя история Чехии при Болеславе II, отношения к Германии и Польше. 967–992 гг.
Болеславу I наследовал сын его Болеслав II, прозванный Благочестивым. Одной из первых забот его было иметь в Чехии своего епископа. Но устройство новой епископской кафедры нарушало старые границы немецких епархий и встречало сопротивление в духовных сановниках. Счастливому осуществлению мысли Болеслава II способствовало то, что она нашла себе поддержку в императоре Оттоне. Император Оттон I носил высокую идею – связать романо-германский мир в один политический союз, христианскими учреждениями восстановить внутри его прочный мир и совокупными силами западного христианства подчинить и уничтожить язычество. С этой целью, налагая ярмо зависимости на славян, живших между Лабой и Одрой, Оттон не менее ревностно заботился о христианской проповеди между ними и прочном церковном устройстве в землях их. Любимая мысль Оттона, которую он питал в продолжение 20 лет и выполнить которую препятствовали притязания заинтересованных в этом деле высших духовных сановников, была основать епископскую кафедру в Девине (Магдебурге) и подчинить ей как всех новообращенных славян, так и те епископские кафедры, которые могли быть устроены в землях их. Самое сильное сопротивление встречал император в майнцском митрополите: учреждением Девинской епископии у Майнца отнималась целая провинция со всеми ее доходами. Гальберштадтский епископ, в епархии которого находился Магдебург, также не соглашался уступить желанию Оттона.
Вскоре после поражения угров, в 955 г., через Гадемара, аббата фульдского, Оттон испрашивал у папы согласия на устройство новых епископий. Хотя папа Агапит незадолго перед тем не только почтил митрополита Вильгельма почетным титулом апостольского викария в Германии и Галлии и утвердил за майнцской церковью все ее права и привилегии, но и дал Вильгельму апостольское полномочие отлучать от церкви всякого, кто бы стал претендовать на права его; при всем том Гадемару как-то удалась цель посольства, он принес папскую буллу, разрешавшую королю устроить новые епископии по своему желанию. Эта булла вызвала архиепископа Вильгельма на резко оскорбительное письмо к папе, в котором он решительно восставал против папской непоследовательности и королевских планов. Преемник папы Агапита Иоанн XII успокоил Вильгельма и обещал охранять права его церкви. Таким образом, мысль Оттона об основании Девинской епископии не должна была теперь осуществиться. В 962 г., получив из рук папы Иоанна XIII императорскую корону, Оттон снова хлопотал в Риме о разрешении учредить в Девине архиепископскую кафедру для всех славянских народов и епископскую в Межиборе.
Фрагмент многоликого идола. Многоликие (многоголовые божества) характерны для западнославянского язычества
Папа согласился исполнить его желание и предоставил Оттону и его преемникам право сбора дани и десятин со всех язычников, как обращенных, так и имеющих обратиться. Об этом дано было знать буллой от 12 февраля немецким митрополитам: Майнцскому, Трирскому, Кельнскому и архиепископам Зальцбургскому и Гамбургскому. Но митрополит Майнцский и епископ Гальберштадтский не хотели уступить папскому распоряжению. Оттон довольствовался тем, что щедро наделял имениями и правами монастырь Св. Маврикия, приготовляя в нем будущую архиепископскую кафедру. В 967 г., будучи снова в Италии, на соборе в Равенне, император держал перед отцами речь, в которой высказал, с какими затруднениями и опасностями сопряжено было обращение к христианству языческих славян, указывал на крайнюю необходимость принять меры к удержанию новообращенных в христианской вере. Собор определил, как того желал Оттон, что в Девине всего удобнее устроить архиепископию для миссии между славянами, что Гавельберг и Бранибор должны быть подчинены архиепископу Девинскому. Императору предоставлено было право устроить епископии, если окажется возможным, в Межиборе, Жичах и Мишне. Еще в Италии император узнал о смерти обоих неуступчивых противников – митрополита Вильгельма и епископа Гальберштадтского