[158]. Так устроились благоприятные обстоятельства, которыми Оттон и поспешил воспользоваться. Девинская кафедра поручена была человеку, уже знакомому со славянами; это был Адальберт, монах трирского монастыря, в 961 г. посланный в Русь по просьбе великой княгини Ольги, но в следующем же году возвратившийся без успеха. 18 октября 968 г. Адальберт получил от папы архиепископский паллиум, император наделил новую кафедру правами, равнявшими ее с кафедрами майнцской, кельнской и трирской. Весной 973 г., посетив Девин, император сделал богатые приношения церкви, состоявшие из поземельной собственности, книг и драгоценной утвари[159].
Мы видели, как нелегко допускало немецкое духовенство перемену в своих епархиальных границах: при всем искреннем желании императора, при всем согласии папы, учреждение Девинской архиепископии встречало непреодолимые преграды в духовных сановниках, терявших долю своих прав и доходов с этим учреждением. Приходилось или выжидать смерти настойчивых лиц, или вознаграждать их надбавкой доходов и десятинами в других местах.
Без сомнения, еще до Болеслава II чешские князья заботились об устройстве в Праге епископии. Есть известие, что св. Вячеслав собирался в Рим для переговоров об этом деле с папой. С 895 г. Чехия входила в состав епархии регенсбургского епископа, но он, как и всякий другой епископ, крепко держался за свои церковные, соединенные с доходами, права и не мог добровольно отказаться от Чехии. Когда в 968 г. устроена была Оттоном архиепископия для славян, когда и польский князь Мечислав получал уже своего епископа Иордана, Болеслав стал настоятельнее хлопотать о церковном устройстве страны своей. Сношения и переговоры с папой завязались еще гораздо ранее. Вскоре по вступлении на престол Болеслав отправил в Рим сестру свою Младу, поручив ей просить согласия папы на устройство епископии в Чехии[160]. Папа пишет к Болеславу в 971 г.: «Наша дочь… Млада, называемая также Марией, между другими предложениями, приятными сердцу нашему, передала и твою просьбу, которой ты испрашиваешь нашего согласия на устройство епископской кафедры в твоих владениях, в честь и славу церкви Божией. Мы приняли твою просьбу с радостью и постановили, чтобы при церкви Св. мучеников Вита и Вячеслава была кафедра епископская. При церкви Св. Юрия мы разрешили учредить монастырь бенедиктинского ордена, под управлением дочери нашей игуменьи Марии». Вероятно, вследствие настойчивых требований регенсбургского епископа до 973 г. не было сделано назначения на пражскую кафедру; когда же, по смерти епископа Михаила, на регенсбургскую кафедру определен был св. Вольфганг, ревностный проповедник христианства между языческими уграми, церковное освобождение Чехии и устройство в ней епископии совершились без особых затруднений[161]. Окончательное решение по поводу Пражской епископии сделано было в 973 г.[162] в Кведлинбурге, куда на праздник Пасхи собрались все чины духовные и светские, где были и Болеслав Чешский, и св. Вольфганг; здесь же, в Кведлинбурге, получил от Оттона инвеституру и новый пражский епископ Титмар, сакс по происхождению, но долго живший в Праге и вошедший в расположение князя. Титмар принял посвящение от майнцского митрополита, которому с тех пор подчинена была Чехия в высшем церковном управлении. Сделано так, быть может, с той целью, чтобы вознаградить его за ту утрату, которую он понес через учреждение Девинской архиепископии. Летописец Козьма говорит о Титмаре, что он освятил много церквей и своей проповеднической деятельностью способствовал утверждению христианства в Чехии. Управлял он чешской церковью до 982 г.[163]
Св. Вольфганг составил записку, определявшую границы Пражской епископии. Она имела бы весьма важное значение в истории политической и военной деятельности Болеслава II, если бы сохранился ее подлинник. Но Козьма записал этот документ уже в подновленном виде, как представил его в своем тяжебном деле о границах Пражской епархии чешский епископ Яромир-Гебгард, брат князя Вратислава. Во время княжения Вратислава II, в 1063 г., Моравия выделена была в церковном отношении от Чехии и получила своего епископа в Оломуце; в 1086 г. Яромир-Гебгард жаловался на незаконность уменьшения его епархии и при этом ссылался на документ, составленный св. Вольфгангом и утвержденный Оттоном I и папой Бенедиктом VI[164]. По этой записке, границы Пражской епископии, а следовательно, и Чешского государства далеко не заключались собственно Чехией; на юго-востоке в состав Чешского государства входили нынешняя Моравия и земля угорских словаков до горы Матра; отсюда границы шли через Татры рекой Стрыем до Львова и Бугом до границ польских; с севера к западу рекой Пилицей и верховьем Варты к Одре, между Вратиславлем и Глоговом, потом через Бобер к хребту Изерскому, так что на севере Чехия обнимала, кроме Верхней и Средней Силезии, южную часть собственно Польши. Таким образом, Болеслав II владел ближайшими к чехам народами по обеим сторонам Татр и Кроконошей; государство Святополка и белая Хорватия были чешскими провинциями; ятвяги и русские были непосредственными его соседями. Никто не говорит, как и когда были сделаны такие широкие завоевания, и мы можем только указать на факт, не имея средств объяснить его происхождения.
Славяне и их соседи в VI–VII вв.
По смерти Оттона I (7 мая 973 г.) принял в свои руки власть восемнадцатилетний Оттон II. Ему пришлось на первых же порах испытать неприятности, каких немало испытал и отец его в первые годы правления: кровавую борьбу за трон с близкими родственниками. Опасным соперником его был Генрих, герцог Баварский, двоюродный брат его. Баварское герцогство было тогда сильнейшее и обширнейшее между всеми немецкими герцогствами; герцог Баварский был весьма популярен, обладал даром красноречия; вместе с тем это был человек беспокойный, чувствительный к интересам своего дома, даже мнимое нарушение его прав принимавший за личное себе оскорбление, от современников получивший прозвание Сварливого. Поводом к неудовольствиям было то, что на границе Баварии Оттон образовал новое маркграфство против угров и управление им передал двум братьям, Берхтольду и Люитпольду, из фамилии Бабенбергов. Хотя они и должны были служить под знаменами Генриха, но, обязанные всем императору, мало оказывали повиновения своему герцогу и были для него подозрительны. При содействии Авраама, епископа Фризинского, составлен был Генрихом заговор, в котором приняли участие славянские князья, Болеслав II Чешский и зять его, Мечислав Польский[165]. Но скоро об этом дошло до сведения императора, Генрих позван был на суд и заключен в Ингельгейм, а епископ Фризинский сослан в корвейский монастырь. Тогда же Оттон хотел наказать и славянских князей, но был приостановлен опасными набегами со стороны датчан. В 975 г. предпринял он поход на чехов, прошел далеко в глубь страны, но не успел принудить Болеслава к покорности. Важные обстоятельства заставили его воротиться в Германию; там Генрих убежал из-под стражи, нашел многих приверженцев и снова возмутил страну. Но при появлении императора Генрих вынужден был бежать к своему союзнику, чешскому князю. Над ним заочно произведен был суд, по которому баварский герцог лишен должностей, объявлен врагом страны, его приверженцы наказаны изгнанием, конфискацией имущества, а некоторые смертью. Герцогство Бавария было передано Оттону Швабскому; за счет Баварии маркграфы Чешской и Восточной марок получили многие права и поземельные владения; тогда же марка Каринтия отделена от Баварии и образовала новое герцогство Хорутанское. Бавария, таким образом, была значительно ослаблена и лишена прежнего исключительного положения.
Летом 977 г. Оттон предпринял второй поход на чехов, явно поддерживавших врага его. С ним шло и швабско-баварское войско под предводительством Оттона Швабского. Император жег чешские селения и шел в глубь страны; но Оттон потерпел сильное поражение близ Пльзеня; к тому же во всем войске распространились болезни. Это заставило Оттона прекратить поход и возвратиться без желаемого успеха. В его отсутствие в Баварии снова начались волнения: родственники Генриха Сварливого, Генрих Хорутанский и Генрих, епископ Аугсбургский, решили поддержать в Баварии права его. С чешским вспомогательным отрядом явился в Баварию и Генрих Сварливый, но под Пасовом союзники потерпели поражение от Оттона, подоспевшего против них из Чехии. Болеслав Чешский прервал в этом году сношения с Генрихом и заказал мирные переговоры с императором; примирение между ними последовало в 978 г., когда на праздник Пасхи Болеслав лично явился к императору[166]. В марте того же года на сейме в Девине герцог Генрих был снова осужден на изгнание из Баварии и отдан под надзор Фолькмара, епископа Утрехтского; герцог Хорутанский лишен герцогства и сослан, подобному же приговору подверглись и другие сообщники Генриха Сварливого[167]. С тех пор, до смерти императора Оттона II (983 г.), Болеслав находился в мирных отношениях с немцами.
К концу Х в. в политике чешских князей замечается важное изменение. Если в начале этого века, для сохранения своей свободы, чехи необходимо должны были войти в близкий союз с немцами, то к концу столетия необходимости союза с ними уже не представлялось. Рядом с Чехией возникло другое славянское государство, которому в ближайшем будущем суждено было оказать весьма сильное влияние на славянский мир и дать отпор притязаниям романо-германского мира. Ляшская ветвь славянского племени начала принимать участие в современных политических делах ок. 963 г. Как и другие западные народы славянского племени, ляхи в первый раз упоминаются в летописи по случаю побед, одержанных над ними немецким войском. После подчинения полабских славян для наблюдения за ними устроены были два маркграфства: южное и северное; первое было поручено маркграфу Геро, второе – Герману Биллингу. Оба маркграфства почти постоянно были в военном положении, чему способствовала и внутренняя смута в самой Германии. Сильное движение в марках началось с того времени, когда сюда явились племянники маркграфа Германа Биллинга Экберт и Вихман, обвиненные за участие в заговоре против Оттона I (955 г.). Предлагая свои услуги разным славянским народам, которые воевали с немцами, переходя от одного народа к другому, в продолжение многих лет они упорно держались против маркграфов, вызвали славян к более ожесточенной войне с притеснителями, а за отсутствием внешней