[116]. Ожидать сколько-нибудь заметного эффекта от введения этих танков в бой при описываемом уровне боевой подготовки, мягко скажем, не приходится. Танки вроде как «есть», но их заведомо вроде как «нету», личный состав только-только начал освоение матчасти, а о сколачивании взводов, рот, батальонов и полков даже и речи еще не идет — рано, только что сформированная дивизия еще не готова к таким упражнениям. А ведь 102 танка 32-й дивизии — это примерно 10 % от общей численности поголовья Т-34 в приграничных округах!
Впрочем, в 8-й танковой дивизии положение дел также довольно далеко от безупречного революционного «порядка в танковых войсках», в докладе о ее состоянии явственно видна проблема, ставшая едва ли не бичом Красной армии в начале войны: при хорошей и удовлетворительной подготовке штабов высших уровней штабы подразделений недоукомплектованы и слабо подготовлены. Но штаб дивизии не может разорваться на восемь штабов своих танковых батальонов, чтобы управлять их — батальонов — боем вместо батальонных штабов. И потому даже самые разумные, своевременные, грамотные, соответствующие обстановке решения высших штабов рискуют не быть воплощенными в жизнь (или воплощенными в жизнь не вовремя и безграмотно) вследствие плохой подготовки штабов подразделений. Да и принятие этих самых «разумных, своевременных, грамотных решений» под отдельным большим вопросом — комдив, не говоря уж о командирах более высоких рангов, не может лично обозревать все протяжение поля боя своей дивизии, лично исползать на пузе каждый метр поля боя для определения его танкодоступности и лично неторопливо и вдумчиво понаблюдать в бинокль из-под каждого кусточка за расположением противника, он должен принимать решения на основании информации, поступающей от его подчиненных. Да-да, тех самых, которые «подготовлены посредственно».
Ну что же, давайте поговорим о подготовке личного состава 4-го мехкорпуса более подробно, рассмотрим, кто, кого, как и на чем обучал. Начать хотелось бы с ведомости укомплектованности корпуса личным составом:
Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 98.
Завязший Т-34. Неустановленная часть, лето 1941 г.
В глаза сразу же бросается катастрофическое (трудно назвать его как-то иначе) состояние 32-й танковой дивизии в части обеспеченности средним и младшим комсоставом и техсоставом — а ведь это именно те, кто должен обучать личный состав обслуживанию новейшей техники и ремонтировать эту технику по мере необходимости. Причем можно говорить о «перегруженности» дивизии рядовым составом в ущерб численности комначсостава: рядовым составом дивизия укомплектована более чем на 80 %, в то время как средним комсоставом менее чем на 20 %, а младшим — примерно на 40 %, то есть каждый средний командир должен работать за пятерых, а младший — за «двоих с половиной». И даже если комсостав 32-й танковой дивизии сможет совершить такой подвиг, то предъявлять какие-либо претензии к качеству подготовки будет, совершенно очевидно, неуместно…
Не меньше «открытий чудных» таят в себе сведения на личный состав 4-го мехкорпуса по образованию:
Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 99.
Здесь следует обратить внимание на два момента. Во-первых, большинство личного состава танковых дивизий — «технического» рода войск — не имеет даже незаконченного среднего образования, попадая в группу «3–6 классов», причем суммарная численность обладателей высшего и среднего образования весьма заметно ниже общей численности комначсостава. То есть и среди комначсостава вполне хватает тех, у кого за спиной в лучшем случае 7–9 классов, а то и 3–6. Во-вторых, в «старой» (формирования лета 1940 г.) 8-й танковой дивизии численность малограмотных и неграмотных вполне сравнима с численностью имеющих полное среднее образование. Надо ли говорить, что ни первый, ни второй факторы ни скорости, ни успеху боевой подготовки отнюдь не способствуют?
Ну что же, разобравшись с тем, кто и кого должен был обучать, перейдем к следующим вопросам: как и на чем учить?
Сведения об обеспеченности частей 4-го мехкорпуса классами и учебными пособиями:
Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 896, л. 106.
«Сведения об обеспеченности полигонами, стрельбищами и учебными полями частей 4-го мехкорпуса.
8 танковая дивизия.
Боевые стрельбы проводит согласно приказа КОВО № 12 41 г. на полигоне 26 танковой бригады, который расположен в 5 км северо-восточнее Грудек-Ягеллонский. Земля под полигон отчуждена постановлением Львовского облисполкома.
Необходимо указанный полигон полностью закрепить за 4 мехкорпусом, так как в состав его вошла 32 танковая дивизия, дислоцируемая в Львове, которая не имеет стрельбища и полигона.
8 мотострелковый полк занимает под стрельбище 37 га, земля принадлежала помещику и в настоящее время землей пользуются крестьяне-единоличники. Стрельбище расположено западнее Ясниска. Об отчуждении земли возбуждено ходатайство перед Львовским облисполкомом».
Группа Т-34 из состава 32-й танковой дивизии, г. Язув Стары. Те же машины, что и на с. 63, 64.
Снова обращаем внимание читателя: перед нами «старая» танковая дивизия формирования лета 1940 г. Она никуда не переезжала, так и формировалась во Львове. С момента формирования дивизии без малого год миновал — а у дивизии по-прежнему нет танкодрома, не отведена земля под учебные поля, и под стрельбище мотострелковый полк дивизии использует землю, ранее принадлежавшую помещику, а ныне используемую крестьянами-единоличниками… Но продолжим.
«32 танковая дивизия полигона и стрельбища не имеет.
Танки КВ и Т-34, вооруженные крупнокалиберной артиллерией, полигоном не обеспечены. Необходимо для стрельбы использовать противотанковую директрису на Львовском артиллерийском полигоне в районе Бжезина Белька.
В частях отсутствуют: таблицы стрельбы 122-мм гаубиц обр. 1938 г., танковых пушек Л-10, Л-11, руководство по материальной части 122-мм гаубиц обр. 1938 г. и 152-мм гаубиц обр. 1938 г., руководство по материальной части танковой пушки Л-10, Л-11 учебные башенные макеты, учебные башенные пантографы»[117].
Танки Т-34 и БТ-7. Неизвестная часть, лето 1941 г.
Легко ли обучить обслуживанию танкового вооружения малограмотных или даже совсем неграмотных бойцов силами столь же слабо подготовленных и не слишком образованных младших командиров, да еще и без учебных пособий? Можно ли проверить качество их подготовки при отсутствии полигона, на котором можно провести стрельбу, и при отсутствии таблиц стрельбы? Можно ли оттачивать искусство вождения танка с закрытыми люками в условиях, приближенных к боевым, при отсутствии танкодромов? Вопросы из категории риторических.
Однако есть еще один момент, на который следует обратить самое пристальное внимание. Это распределение техники между стоящими в консервации машинами боевого парка и эксплуатируемыми в процессе боевой подготовки машинами учебно-боевого парка. Та же самая 8-я танковая дивизия, имевшая на 1 мая 140 Т-34, содержит 85 из них в консервации, обучение ведется на 47 танках учебно-боевого парка, да еще 8 танков сломаны, 5 требуют текущего ремонта и 3 среднего[118]. Если учесть, что дивизия может разместить в парках только 46 «тридцатьчетверок», а остальные 94 машины стоят на открытой площадке[119], да еще вспомнить, что дивизия получала танки с декабря 1940 г. по март 1941 г. (то есть танки простояли под открытым небом в зимние холода и весеннее снеготаяние), да еще учесть кондиции личного состава, осваивавшего новую технику «методом научного тыка» вследствие отсутствия руководств и наставлений, следует признать, что число поломанных танков отнюдь не поражает воображения. Но в то же самое время нужно понимать, что на небольшом числе танков, выделенных в учебно-боевой парк, при изобилии обучаемых можно обучить либо хорошо, но немногих, либо многих, но достаточно посредственно.
Есть свои подводные камни и в вопросе с поломанными танками: на танки, вышедшие из строя вследствие конструктивных дефектов, завод принимает рекламации и высылает улучшенные узлы и детали взамен дефектных. А вот с танками, стоящими в консервации, никто такой работы не ведет, и 18 июня, за четыре дня до войны, начальник Автобронетанкового управления Киевского особого военного округа генерал-майор Моргунов пишет начальнику Главного автобронетанкового управления Красной армии письмо:
«На машинах, находящихся на консервации и не эксплуатирующихся, никакой работы по предупреждению возможных поломок заводы-изготовители не проводят. Прошу Вашего указания Кировскому заводу и заводу № 183 о проведении на машинах КВ и Т-34 первого выпуска необходимых работ по предупреждению указанных выше поломок. В в/ч 5427 требуется модернизировать в указанном объеме машин КВ — 52 и Т-34 — 100 единиц»[120].
Большинство из отмеченных в отчете 4-го мехкорпуса недостатков не является чем-то уникальным, присущим лишь ему — как раз наоборот, весенние отчеты мехкорпусов выглядят будто под копирку написанными. Вот отчитывается 8-й мехкорпус Киевского особого военного округа, получавший Т-34 одновременно с 4-м и имевший к 1 мая 1941 г. 100 Т-34 в 12-й танковой дивизии:
«Обеспечение боевой материальной частью.
12 танковая дивизия обеспечена:
КВ на 91 %.
Т-34 на 47 %.
БТ на 486 %[121] Т-26 на 186 %.
Наличие большого количества нештатных боевых машин разных марок и отсутствие положенного количества тяжелых и средних танков снижает эффективность ударной силы механизированного корпуса и тормозит освоение личным составом новых типов танков.