– Если Бойорикс и Катул Цезарь встретятся до того, как я пересеку Италийскую Галлию, Катул Цезарь совершит самую страшную из возможных ошибок и потеряет армию. А если мы позволим ему это сделать, то… я не знаю, как тогда победить. Кимвры – лучшие воины из всех трех отрядов и самые многочисленные. К тому же я плохо ориентируюсь на местности в Италийской Галлии по ту сторону Пада. Если я могу побить тевтонов силами меньше сорока тысяч, так это потому, что я знаю местность.
Сулла попытался выведать тайные мысли своего начальника по выражению его лица, но – увы! – эти густые брови ничего ему не сказали.
– Но что же мне там делать? Плащ военачальника – у Катула Цезаря, а не у Корнелия Суллы! Чего же ты ожидаешь от меня?
Марий накрыл ладонью руку Суллы:
– Если бы я знал это, то смог бы отсюда контролировать Катула Цезаря. Дело в том, Луций Корнелий, что тебе удалось прожить больше года среди варваров. Ты словно бы сам был одним из них. Ум твой так же остер, как и меч в твоей руке, и ты великолепно владеешь и тем и другим. Я не сомневаюсь: что бы ни пришлось делать, чтобы спасти Катула Цезаря от него самого, – ты сделаешь это.
Сулла затаил дыхание:
– Значит, приказ мне – спасти его армию любой ценой?
– Любой ценой.
– Даже ценой Катула Цезаря?
– Даже ценой Катула Цезаря.
Весна расцвела цветами; потом пришло лето, триумфально, как полководец на параде в честь одержанной им победы. Но затем стало жарко и сухо. Тевтобод и его тевтоны прошли по землям эдуев и вступили в земли аллоброгов, которые занимали всю территорию между Верхним Роданом и Исарой, на много миль к югу. Аллоброги – воинственный народ, они ненавидели Рим и римлян, но три года назад германцы уже вторгались в их земли, и аллоброгам совсем не хотелось оказаться у них под пятой. Была жаркая битва, и продвижение тевтонов замедлилось.
Марий шагал по кабинету, не зная, как обстоят дела у Суллы, находившегося в армии Катула Цезаря в Италийской Галлии, стоявшей лагерем вдоль Пада.
В конце июня Катул Цезарь прошел маршем по Фламиниевой дороге во главе шести еще слабых, недавно набранных легионов. Достигнув Бононии на Эмилиевой дороге, он свернул на Анниеву дорогу и двинулся к большому промышленному городу Патавию. Этот город находился к востоку от озера Бенак, но избранная Катулом дорога была лучше для армии, нежели обходные дороги, тропинки и проселки, которых в Италийской Галлии имелось великое множество. От Патавия Катул двинулся по одной из таких скверных обходных дорог на Верону и там разбил свой базовый лагерь.
До сих пор Катул Цезарь не сделал ничего, что Сулла посчитал бы неправильным. Но теперь Луций Корнелий лучше понимал, почему Марий перевел его в Италийскую Галлию. Марий, думал Сулла, не ошибся в характере Катула Цезаря. В высшей степени аристократичный, надменный, самонадеянный, он напоминал Сулле Метелла Нумидийского. Но неприятность заключалась в том, что нынешняя война и враг, стоящий перед Катулом Цезарем, были намного опаснее, чем противник Метелла. Кроме того, Метелл Нумидийский располагал Гаем Марием и Публием Рутилием Руфом в качестве легатов. Они-то хорошо помнили полезный урок, полученный в этой грязной дыре, в Нуманции. А Катул Цезарь при своем восхождении по ступеням военной карьеры никогда не имел рядом Гая Мария. Он начинал младшим командиром, потом стал военным трибуном, под началом которого было немного солдат. И воевал он в мелких стычках – в Македонии, в Испании. Он никогда не участвовал в широкомасштабных кампаниях.
Он принял Суллу без особого восторга, поскольку уже выбрал себе легатов, прежде чем покинуть Рим. Когда войско дошагало до Бононии, Катул застал там Суллу, ожидавшего его с директивой от главнокомандующего Гая Мария, где говорилось, что Луций Корнелий Сулла назначается старшим легатом и вторым командующим. Приказ был произвольным и своевольным, но у Мария не было выбора. Катул Цезарь отнесся к Сулле холодно, он просто не замечал его. Защитой Сулле служило только его высокое происхождение, но чистота его патрицианской крови была несколько замутнена былой жизнью в нищете.
А еще Катул Цезарь немного завидовал Сулле, ибо видел в нем человека, который не только был очевидцем основных военных действий на главных театрах войны, но и блестяще справился с ролью шпиона среди германцев. Если бы Катул знал истинную роль Суллы в этом шпионском деле, то еще меньше доверял бы Сулле и относился бы к нему куда подозрительнее.
В принципе Марий проявил свою обычную гениальность, послав к Катулу легатом Суллу, а не Мания Аквилия, который тоже мог бы быть полезным как наблюдатель и блюститель. Но Сулла действовал Катулу Цезарю на нервы. Тому все время чудилось, что этот белый леопард преследует его, но когда командующий оборачивался, чтобы встретиться с соглядатаем лицом к лицу, – никого не оказывалось. Никогда еще ни один старший легат не был столь полезен; никто другой так не старался снять с плеч военачальника груз повседневных забот – армейских и административных. И все же… И все же Катул Цезарь знал: что-то здесь было не так. Зачем вообще понадобилось Гаю Марию присылать этого человека, если только он не задумал что-то поистине зловещее?
В планы Суллы не входило успокаивать Катула Цезаря, усыплять его страхи и подозрения. Наоборот, целью Суллы было поддерживать их. И таким образом получить психологическую власть над ним, которую, когда – и если – будет необходимо, он сможет продемонстрировать. А тем временем Сулла вменил себе в обязанность познакомиться со всеми трибунами и центурионами в армии и со многими рядовыми солдатами. Предоставленный самому себе в деле обучения солдат и строевой муштры, Сулла стал особенным старшим легатом – легатом, которого все знали, которого уважали, которому доверяли.
Когда Сулла думал о том, что от Катула Цезаря придется избавиться, то вовсе не имел намерения убивать или калечить его. Сулла был патрицием и хотел защищать своих собратьев по классу, даже от самих себя. Он не мог чувствовать симпатии к Катулу Цезарю лично. Но людям этого класса он симпатизировал вполне искренне.
Под предводительством Бойорикса кимвры продвинулись далеко вглубь чужой территории. Вождь бойев провел оба своих отряда и отряд Геторикса до места слияния Данувия и Эна. Здесь он оставил Геторикса, которому предстояло самому пройти оставшийся путь, не такой уж длинный, а кимвры повернули на юг, вдоль реки Эн. Вскоре они миновали альпийские земли, населенные кельтским племенем бреннов, названных по имени Бренна, первого их вождя. Эти кельты контролировали самый низкий из всех перевалов, ведущих в Италийскую Галлию, однако не смогли помешать Бойориксу и его кимврам воспользоваться им.
В конце июля кимвры дошли до реки Атес, там, где она сливается с Исарком. От перевала Бренна они направились вниз по течению этой реки. На зеленых альпийских лугах они немного передохнули – в окружении высоких гор, красиво вырисовывающихся на фоне синего безоблачного неба. Вот здесь-то и обнаружили их разведчики Суллы, которых он разослал заблаговременно.
Хотя Сулла думал, что подготовлен ко всяким случайностям, ему даже и не снилось то, с чем он должен был справиться. Ибо он еще не изучил Катула Цезаря достаточно, чтобы предсказать, как тот будет реагировать, узнав, что кимвры уже в долине реки Атес и вот-вот вторгнутся в Италийскую Галлию.
– Покуда я жив, нога германца не ступит на землю Италии! – воскликнул Катул Цезарь звенящим голосом. – Нога германца не ступит на землю Италии! – повторил он, величественно поднявшись со стула и поглядев поочередно на каждого старшего офицера. – Мы выступаем.
Сулла посмотрел на него удивленно:
– Выступаем? Куда мы выступаем?
– К реке Атес, конечно, – ответил Катул Цезарь, глядя на него как на идиота. – Я погоню германцев обратно через Альпы, пока ранний снег не сделал это невозможным.
– И как далеко мы пойдем? – спросил Сулла.
– Пока их не встретим.
– В такой узкой расщелине, как долина реки Атес?
– Конечно. Мы будем в гораздо лучшем положении, чем германцы. У нас дисциплинированная армия, а они большая неорганизованная толпа. Это наш лучший шанс.
– Наш лучший шанс там, где будет достаточно места, чтобы развернуться легионам, – возразил Сулла.
– По берегу Атеса места более чем достаточно. Там и развернемся! – И Катул Цезарь больше не хотел ничего слышать.
Сулла покинул совет с ощущением, что планы, которые он разработал относительно кимвров, совершенно бесполезны. Он-то рассчитывал подкинуть один из них Катулу Цезарю так, чтобы тот посчитал его своим. И вот теперь Сулла не знал, как действовать дальше. Разве что он сумеет переубедить Катула Цезаря.
Но Катул Цезарь настаивал на своем. Он снял армию с места и погнал ее скорым маршем к верховью Атеса – туда, где эта река текла несколькими милями восточнее Бенака, одного из крупнейших альпийских озер, заполняющих долины у подножия италийских Альп. И чем дальше маленькая армия (всего двадцать две тысячи солдат, две тысячи кавалерии и около восьми тысяч вспомогательных сил) продвигалась на север, тем у́же и непроходимее становилась долина Атеса.
Наконец Катул Цезарь достиг фактории под названием Тридент. Здесь возвышались три огромные горы, три зазубренных ломаных клыка, давшие название месту – Три Зуба. В этом месте Атес был очень глубок, с быстрым и сильным течением. Эта река сбегала с гор, где снега полностью не таяли никогда и круглый год снабжали ее водой. За Тридентом долина сделалась еще у́же. Дорога, проложенная по долине до фактории, заканчивалась там, где вздувшаяся река с ревом несла свои воды под длинным деревянным мостом на каменных столбах.
Проехав вперед со старшими офицерами, Катул Цезарь пустил своего коня пастись.
– Это напоминает мне Фермопилы, – произнес он. – Идеальное место, где можно удерживать германцев, пока они не уступят и не уйдут обратно на север.
– Спартанцы, защищавшие Фермопилы, все погибли, – напомнил Сулла.