– Можно я поживу у тебя, пока не сумею скрыться? – спросил он.
Клавдий кивнул, не промолвив ни слова.
Зрители начали что-то бормотать, подходить ближе. Другие бросились бежать. Главция повернулся и поспешил к Квириналу. Его свита последовала за ним.
Новость дошла до Сатурнина в Септе, когда он расхаживал туда-сюда, агитируя за кандидатуру Главции. Кое-кто бросал на него сердитые взгляды – весть об убийстве Меммия начала распространяться, а Сатурнин считался лучшим другом Главции. Среди молодых сенаторов и сенаторских сыновей вспыхнуло яростное недовольство. Некоторые из отпрысков наиболее влиятельных всадников собрались вокруг своих сенаторов-патронов. В их числе был и этот загадочный человек – Сулла.
– Нам лучше уйти отсюда, – сказал Гай Сауфей, только вчера выбранный квестором римского казначейства.
– Ты прав, я тоже так думаю, – согласился Сатурнин, чувствуя себя все более неуютно среди всеобщего негодования.
В сопровождении своих пиценских сторонников, Тита Лабиена и Гая Сауфея, Сатурнин спешно покинул Септу. Он знал, куда мог пойти Главция, – в дом Гая Клавдия на Квиринале. Но когда Сатурнин явился туда, дверь была заперта. Гай Клавдий открыл дверь и впустил троих друзей только после того, как узнал голос Сатурнина.
– Где он? – строго спросил Сатурнин.
– В моем кабинете, – ответил Гай Клавдий, весь в слезах.
– Тит Лабиен, – обратился Сатурнин к своему стороннику, – пожалуйста, найди Луция Эквиция. Он нам нужен, толпа любит его.
– Что ты намерен делать? – спросил Лабиен.
– Скажу, когда приведешь Луция Эквиция.
Главция с серым лицом сидел в кабинете Гая Клавдия. Когда Сатурнин вошел, он поднял голову, но не издал ни звука.
– Почему, Гай Сервилий? Почему?
Главция вздрогнул:
– Я не хотел этого. Я просто… я просто вышел из себя.
– И лишил нас шанса добиться чего-либо в Риме.
– Я вышел из себя, – повторил Главция.
Всю ночь перед представлением курульных кандидатов он провел в этом доме. Гай Клавдий устроил вечеринку в его честь. Трус и тряпка, Гай Клавдий восхищался смелостью Главции, решившего идти наперекор закону. Он полагал, что самый лучший способ продемонстрировать Главции свое восхищение – это дать ему денег на предвыборную кампанию. Пятьдесят человек, которые потом сопровождали Главцию, были все приглашены на вечеринку. Но – никаких женщин. В результате получилась лишь дикая пьянка.
На рассвете все чувствовали себя ужасно, однако пришлось идти с Главцией, чтобы поддержать его. Хорошей идеей показалось взять с собой дубинки. Главция проглотил рвотное, принял ванну, облачился в белую тогу и отправился на презентацию с раскалывающейся от боли головой.
Увидеть безукоризненно одетого, смеющегося Меммия, его красивую голову – как победительна была его осанка! – нет, перенести это расстроенные нервы Главции уже не смогли. И он ответил на замечание Меммия жестокой колкостью, а когда Меммий сорвал с него тогу, Главция окончательно утратил над собой контроль. Теперь дело сделано, и ничего уже не поправить. Все его будущее разбито вдребезги – ничего не стоящие осколки, рассыпанные вокруг окровавленной головы Меммия.
Молчаливое присутствие Сатурнина в таблинии явилось новым ударом. Главция начинал понимать, что натворил. Последствия его поступка постепенно вырисовывались все очевиднее. Главция разрушил карьеру не только свою, но и, по всей вероятности, своего лучшего друга. А этого он вынести не мог.
– Скажи хоть что-нибудь, Луций Аппулей! – воскликнул он.
Моргнув, Сатурнин чуть оживился.
– Я думаю, нам осталось одно, – спокойно проговорил он. – Мы должны привлечь на свою сторону толпу и использовать ее, чтобы заставить сенат дать нам постановление о смягчающих обстоятельствах для тебя и гарантию, что никто из нас не пойдет под суд. Я послал Тита Лабиена за Луцием Эквицием, потому что с ним легче склонить толпу на нашу сторону. – Он вздохнул, согнул-разогнул руки. – Как только Лабиен придет сюда, мы отправимся на Форум. Нельзя терять время.
– Я тоже должен пойти? – спросил Главция.
– Нет. Ты останешься здесь со своими людьми. Пусть Гай Клавдий вооружит своих рабов. И не впускайте никого, пока не услышите знакомый голос – мой, Лабиена или Сауфея. – Он встал. – К ночи я должен взять Рим под контроль. Иначе я тоже погиб.
– Откажись от меня! – вдруг крикнул Главция. – Нет никакой необходимости в том, что ты задумал! В ужасе от моего поступка всплесни руками, а потом возглавь тех, кто потребует моего осуждения. Это – единственный путь. Рим еще не готов для новой формы правления! Это голодная толпа. Конечно, ее уже тошнит от неумелого правления. И безусловно, она хочет хоть какой-то справедливости. Но она не готова разбивать головы и рвать глотки. Они будут приветствовать тебя, пока не охрипнут, но убивать ради тебя они не станут.
– Ты не прав, – возразил Сатурнин, у которого возникло ощущение, словно он идет по вате, легкий, свободный, неуязвимый. – Гай Сервилий, всех этих людей, заполняющих наш Форум, значительно больше, чем легион, и они сильнее, чем армия! Разве ты не видел, как политики опустились на колени? Ты не видел, как пошел на попятный Метелл Капрарий в отношении Луция Эквиция? И без всякого кровопролития! Форум видел драки сотен людей, но раньше их никогда не собирались сотни тысяч! Никто не намерен игнорировать толпу, но, чтобы она проламывала головы и рвала глотки, вооружать ее вовсе не обязательно. Их сила – в их массе! А массу я могу контролировать. Все, что мне нужно, – так это мои речи. Доказательство моей преданности их делу. И еще – помощь от Луция Эквиция. Кто может противостоять человеку, который управляет этой толпой, как гигантским осадным орудием?
– Гай Марий, – сказал Главция.
– Нет, даже Гай Марий не может! Во всяком случае, он с нами.
– Нет, не с нами, – возразил Главция.
– Он может думать, будто он не с нами, но толпа приветствует его так же, как меня и Луция Эквиция. Вот что заставит политиков видеть его в том же свете, что и нас! Я не прочь разделить власть с Гаем Марием – ненадолго. Он стареет, у него уже был удар. Что более естественно для него, чем умереть от второго удара? – нетерпеливо спросил Сатурнин.
Главция почувствовал себя лучше. Он выпрямился в кресле и посмотрел на Сатурнина со смешанным чувством сомнения и надежды:
– А это сработает, Луций Аппулей? Ты действительно думаешь, что у нас может получиться?
Сатурнин воздел руки к потолку с улыбкой дикой радости на лице. Он был твердо уверен в своей правоте.
– Все так и будет, Гай Сервилий. Предоставь все мне.
Итак, Луций Аппулей Сатурнин направился из дома Гая Клавдия к ростре на Форум в сопровождении Лабиена, Сауфея, Луция Эквиция и еще десяти-двенадцати сторонников. Он пересек вершину холма, чувствуя, что должен появиться с высоты, как полубог, спустившийся оттуда, где полно храмов и богов. Поэтому первый его взгляд на Форум был брошен с верхней ступени Лестницы Гемоний, высеченной в скалистом склоне Капитолийского холма, откуда крючьями стаскивали тела казненных. С этих ступеней он хотел низойти, как царь. Но шок заставил его остановиться. Толпа! Где же толпа? Ушла домой. Квесторские выборы закончились накануне. А так как на Форуме больше ничего не планировалось, то не было и смысла туда возвращаться. И ни одного сенатора нигде не было видно. Ведь все события дня происходили на зеленом поле Септы.
Однако на Форуме имелись люди. Тысячи две-три горлопанов из числа малоуважаемого люда бродили по Форуму – крича, потрясая кулаками, требуя хлеба у пустого воздуха. Слезы разочарования готовы были брызнуть из глаз Сатурнина. Но потом он еще раз посмотрел на этих упорных людей и принял решение. Они подходят ему. Их вполне достаточно. Он использует их как головной отряд. С их помощью он опять привлечет на Форум большую толпу, потому что они смешивались с этой большой толпой, а он – нет.
Жалея, что некому возвестить о его появлении, Сатурнин спустился с Лестницы Гемония и прошел к ростре. Его маленький отряд сторонников начал подзывать толпу послушать Луция Апулея.
– Квириты! – уважительно обратился он к черни среди всеобщих выкриков и поднял руки, призывая к тишине. – Квириты! Сенат Рима готов подписать нам смертные приговоры! Меня, Луция Аппулея Сатурнина, а также Луция Эквиция и Гая Сервилия Главцию собираются обвинить в убийстве любимца аристократов! В убийстве женоподобной куклы, которая баллотировалась в консулы с единственной целью – заставить тебя, народ Рима, голодать и дальше!
Люди, собравшиеся у ростры, слушали молча, неподвижно. Сатурнин черпал уверенность и энергию у своих внимательных слушателей. Он продолжал развивать тему:
– Почему вы не получили зерна даже после того, как я провел свой закон, способный хоть как-то обеспечить вам скудную пищу? Как вы считаете – почему? Потому что первый и второй классы нашего города предпочитают покупать поменьше, а продавать подороже! Потому что первый и второй классы нашего города не хотят, чтобы ваши голодные рты повернулись к ним! Они считают вас кукушонком в своем гнезде! А изысканный Рим не нуждается в кукушонке! Вы, простые люди и низшие классы, вы больше не имеете никакого значения – теперь, когда все войны выиграны, а добыча надежно упрятана в казне! «Зачем же тратить это добро, чтобы наполнить ваши никому не нужные желудки?» – спрашивает сенат Рима, отказываясь выдать мне деньги, которые нужны, чтобы купить для вас хлеб! Очень кстати окажется и для сената, и для богатеев, если несколько десятков тысяч желудков иссохнут так, что их обладатели перемрут с голоду! Вообразите только! Деньги сохранены, вонючие, переполненные инсулы пусты – каким зеленым и просторным может стать Рим! Там, где вы вынуждены жить в стесненных условиях, они будут разгуливать в увеселительных парках. В их кошельках будут звенеть монеты, а их желудки будут наполнены яствами. Они вовсе не думают о вас! Они рады от вас избавиться. А что может быть лучше, чем искусственно вызванный голод?