Отправившись весной в Западную Нумидию, Марий весь тяжелый груз оставил под Утикой. Ведь поход не парад, где можно растягивать колонну сколько угодно. Каждому легиону и его обозу предписывалось занимать не более мили дороги. Конница вплотную прижималась к пехоте.
На открытой местности колонна не страшилась внезапной атаки. Неприятель не мог атаковать все части колонны одновременно и при этом остаться незамеченным. При любом нападении на отдельный легион остальные развернулись бы к нападающим и окружили их.
Каждую ночь неизменно разбивали лагерь. Выбирали обширный участок, выкапывали глубокие рвы, вбивали на дно колья, сооружали насыпи и частоколы. Трудов это стоило немалых, зато солдаты могли заснуть, не беспокоясь, что враг проникнет в лагерь и застанет их врасплох.
Авангард называл себя Мариевыми мулами. Марий и впрямь нагружал легионеров, как вьючных животных. В армии старого образца, набранной из состоятельных людей, даже рядовые двигались налегке, сгрузив пожитки на мула, осла или раба. В результате трудно было присматривать за телегами, многие из которых были личной собственностью воинов. В конечном счете армия старого образца двигалась куда медленнее и была гораздо уязвимей, чем африканская армия Мария – и многие другие, которые строились по ее образцу в течение последующих шестисот лет.
Марий требовал от своего войска многого. Но он дал солдатам и некоторые послабления. Например, избавил от необходимости сгибаться под тяжестью пятифунтового щита прежних лет. Новый, облегченный щит был куда удобнее и, главное, не бил солдата сзади по ногам.
Так они двигались в Западную Нумидию, во все горло распевая песни, чтобы ровно держать шаг и ощущать радость солдатского братства. Шаг в шаг, голос в голос – единая машина, без устали катящаяся вперед. В центре колонны вышагивал полководец Марий со своим штабом, распевая вместе со всеми. Никто из командования не ехал верхом – это было бы неприлично, хотя лошадей держали поблизости – на случай атаки, когда полководцу понадобится седло, чтобы лучше видеть всю картину в целом.
– Грабим каждый город и всякую деревушку, какие попадутся на пути, – такое распоряжение Марий отдал Сулле.
И приказ выполнялся неукоснительно. Даже, пожалуй, с излишним усердием. Содержимое амбаров и мясных складов тащили на полевые кухни. Местные женщины повсеместно подвергались насилию, поскольку солдаты уже стосковались по своим женам, а гомосексуализм в армии Мария карался смертью. Кроме того, каждый высматривал добычу, которую не разрешалось брать себе, а полагалось помещать в армейские повозки.
Каждый восьмой день армия отдыхала. А когда достигла побережья, Марий дал всем даже три дня отдыха кряду, чтобы солдаты вволю поплавали, половили рыбки, отъелись как следует. К концу мая они уже находились западнее Цирты, а к концу квинктилия вышли к реке Мулуха – еще на шестьсот миль к западу.
Все шло как по маслу. Армия Югурты не показывалась, местные жители были не в состоянии сопротивляться наступлению римлян, и не ощущалось нехватки ни в воде, ни в пище. Армейский рацион – грубый хлеб, молотая овсянка, соленая свинина, соленый сыр – разбавлялся козлятиной, рыбой, телятиной, бараниной, фруктами и овощами, так что настроение среди солдат царило приподнятое. К кислому вину, которым разжились легионы, добавились берберское ячменное пиво и хорошее местное вино.
Река Мулуха служила границей между Западной Нумидией и Восточной Мавретанией. Зимой – ревущий поток, к середине лета она превращалась в цепь мелких водоемов, а поздней осенью и вовсе пересыхала. В центре ее долины недалеко от моря находилась гора вулканического происхождения высотой тысячу футов, на вершине которой Югурта соорудил крепость. Там, как сообщили Марию лазутчики, хранились огромные богатства.
Римская армия спустилась на равнину, подступила к высоким берегам Мулухи и разбила лагерь в виду горной крепости. Затем командиры – Марий, Сулла, Серторий, Авл Манлий и остальные – стали изучать цитадель. Выглядела она, прямо сказать, неприступной.
– Нечего и думать о лобовом штурме, – произнес Марий. – Не вижу ни одного способа взять ее.
– Нет такого способа, – подтвердил молодой Серторий, уже совершивший несколько вылазок, чтобы поближе осмотреть крепость со всех сторон.
Сулла вскинул голову, чтобы из-под полей своей шляпы видеть вершину горы.
– Думаю, мы просидим здесь, у подножия, так и не добравшись до вершины, – мрачно улыбнувшись, сказал он. – Даже если бы мы построили гигантского деревянного коня, как данайцы, то все равно не смогли бы дотащить его до ворот.
– Тем не менее доставить туда осадную башню мы должны, – заметил Авл Манлий.
– Ну что ж, у нас впереди еще месяц, – подытожил Марий. – Станем лагерем здесь. Следует позаботиться о сносных условиях для солдат, насколько это возможно. Луций Корнелий, решай, где будем брать питьевую воду и где устроим бассейны для купания. Авл Манлий, ты организуешь рыбную ловлю. Разведчики говорят, что до моря примерно десять миль. Давайте проедем вместе вдоль берега – разведаем местность. Они не собираются вылезать из цитадели и нападать на нас. Так пусть наши люди как следует отдыхают. Квинт Серторий, твоя забота – фрукты и овощи.
– По-моему, – начал Сулла, оставшись с Марием наедине в палатке командующего, – пока что вся эта кампания больше напоминает увеселительную прогулку к морю на воды. Когда же я увижу кровь?
– А тебе здесь скучно, Луций Корнелий?
– Вовсе нет. – Сулла помрачнел. – Я не мог даже представить, насколько интересна такая жизнь. Здесь ты все время чем-то занят, решаешь интересные задачи. Я вовсе не против того, чтобы считать деньги. Просто я хотел бы наконец увидеть кровь. Взять хотя бы тебя, Гай Марий. В моем возрасте ты уже участвовал в полусотне битв. А теперь взгляни на меня… Зеленый новичок!
– Ты еще отведаешь крови, Луций Корнелий. И очень скоро. Вот увидишь.
– Да?
– Конечно. Почему, по-твоему, мы расположились здесь и не рвемся в бой?
– Нет, не говори, дай мне догадаться самому, – остановил его Сулла. – Мы здесь потому… Потому что ты надеешься припугнуть царя Бокха, чтобы тот поспешил соединиться с Югуртой… Союз с Мавретанией придаст Югурте сил для нападения.
– Прекрасно! – Марий улыбнулся. – Эта страна столь необъятна, что мы можем потратить еще десяток лет на скитания по ее просторам, так и не приблизившись к Югурте. Если бы у него не было гетулов, то чинимое нами разорение Нумидийского царства сломило бы его сопротивление. Но у него, к сожалению, есть гетулы… К тому же он чересчур горд, чтобы позволить римской армии хозяйничать в его селах и городах. И несомненно, наши рейды нарушают снабжение его войск зерном. Он слишком опытен, чтобы рискнуть на открытую битву, пока армией командую я. Вот мы и подтолкнем Бокха прийти ему на помощь. Мавры могут выставить по крайней мере двадцать тысяч пехотинцев и пять тысяч конников. Итак, если Бокх присоединится к Югурте, тот выступит против нас, это яснее ясного.
– А тебя не беспокоит, что в таком случае враг будет превосходить нас числом?
– Нет! Шесть римских легионов, толково обученных и под толковым руководством, справятся с любой вражеской силой, и численность войск тут ни при чем.
– Но Югурта имеет опыт войны со Сципионом Эмилианом в Нуманции, – напомнил Сулла. – Он будет воевать на римский манер.
– Иностранные полководцы, знакомые с римской стратегией и тактикой, есть. А вот римских войск у них нет. Наши методы созданы для наших людей – римлян, латинян, италийцев.
– Дисциплина, – кивнул Сулла.
– И организованность, – добавил Марий.
– Но ни то ни другое не вознесет нас на вершину этой горы, – напомнил Сулла.
– Верно! – засмеялся Марий. – Однако есть еще кое-что, чего нельзя пощупать. И скопировать тоже нельзя.
– Что же?
– Удача. Никогда не забывай про удачу.
В ту пору они были друзьями, Сулла и Марий. Разные почти во всем, они были схожи в главном: оба мыслили нестандартно, оба были людьми неординарными, оба прошли через невзгоды и были способны и на беспристрастность, и на большую страсть. А главное – не боялись работы и стремились выдвинуться.
– Есть и такие, кто считает, будто удачу свою человек готовит сам, – заметил Сулла.
Марий поднял брови:
– Ну конечно… Интересно бы только познакомиться хоть с одним таким…
Публий Вагенний, родом из Лигурии, служил в армии Мария во вспомогательном конном отряде. С тех пор как Марий разбил лагерь на берегу реки Мулухи, у Публия забот был полон рот. К счастью, на равнине обильно росла густая высокая трава, красиво серебрившаяся на солнце, так что с пастбищем для нескольких тысяч армейских мулов не возникало сложностей. А вот лошади оказались более разборчивыми, чем мулы, и щипать здешнюю грубую растительность не желали. Их приходилось гонять к северу от горной цитадели, на середину долины, туда, где благодаря подземным ключам травы росли более нежные.
«Будь командиром не Гай Марий, – думал обиженно Публий Вагенний, – коннице наверняка разрешили бы разбить отдельный лагерь – поближе к пастбищу…» Так нет же! Гай Марий не желал соблазнять обитателей крепости легкой добычей и отдал приказ всем до последнего солдата располагаться в основном лагере. Каждый день разведчики сначала должны были убедиться, что поблизости не скрывается враг, и только тогда конникам позволялось выводить лошадей на луга. А разве можно вдали от бивуака оставлять лошадь одну, без присмотра? Не найдешь потом…
И вот каждое утро Публию Вагеннию приходилось вести табун через всю равнину, выпускать коней, чтобы насытились на целый день, а потом тащиться назад, в лагерь, – за пять миль. Не успеешь передохнуть – опять пора тащиться на пастбище, чтобы пригнать лошадей обратно. А ведь ни один конник пеших прогулок не любит…
Однако спорить не приходилось, приказ есть приказ. Оставалось только исхитриться и чем-нибудь облегчить свою участь. Публий стал ездить без седла и уздечки – только идиот оставит седло и уздечку без присмотра на целый день. Он взял за правило прихватывать с собой большой мех с водой и немного еды. Выпустив двух своих лошадей около горной цитадели, он мог укрыться в тени и отдохнуть.