Перед тем как Котта сел, заговорил Скавр:
– Где же сейчас германцы, Марк Аврелий? Много ли их просочилось на юг от Аравсиона?
– По правде сказать, не знаю, принцепс. Через час после сражения германцы ушли на север. Скорее всего, чтобы забрать свои повозки, женщин и детей, которые оставались севернее места, где размещалась наша кавалерия. Но когда я уезжал, они еще не вернулись. Я разговаривал с одним германцем, которого Марк Аврелий Скавр нанял в толмачи для переговоров с германскими вождями. Он был взят германцами в плен, но ему, как своему, не причинили вреда. Если верить ему, германцы рассорились и раскололись на три группы. Похоже, ни одна из них не уверена в своих силах настолько, чтобы прорываться на юг. Они собираются идти в Испанию через Косматую Галлию, каждая своим путем. Ссору подогрело римское вино, захваченное в лагерях. Как долго будет действовать вино – кто знает? Да я и не уверен, что толмач говорил правду. Он сказал, что бежал, потому что не хочет снова жить, как варвар. Но вполне возможно, что его подослали германцы, чтобы обманом успокоить нас и сделать еще более легкой добычей. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, – это то, что, когда я уезжал, признаков продвижения германцев на юг не было.
Котта сел.
Поднялся Рутилий Руф:
– Сейчас не время для споров. И не время для взаимных обвинений, уважаемые отцы-сенаторы. Время действовать.
– Слушаем! Слушаем! – раздались голоса из задних рядов.
– Завтра октябрьские иды. Военный сезон завершен. Но у нас осталось очень мало времени, чтобы предотвратить вторжение германцев в Италию. Сейчас я изложу свой план. Но вначале торжественно обещаю, что, заметив малейший признак раскола в сенате, вынесу его на суд народа, на народное собрание. Сенаторы, вы сами лишили себя исключительного права заниматься обороной Рима. Поведение Квинта Сервилия Цепиона ярко высветило всю убийственную слабость нашей системы. Фортуна чаще снисходит к людям менее знатного происхождения, но гораздо более высоких способностей, чем наши. Хотя мы, аристократы, по традиции правим Римом и возглавляем его армию. – Он повернулся к открытым дверям, и его сильный голос разнесся над комициями: – Мы призываем всех здоровых мужчин Италии! Я требую декрета, обращенного к народу, в котором указывалось бы, что все мужчины в возрасте от семнадцати до тридцати пяти, будь они римлянами, латинянами или италийцами, не могут покинуть берега Италии или пересечь Арно и Рубикон и уйти в Италийскую Галлию. Завтра я разошлю гонцов во все концы полуострова с запретом пускать на борт кораблей здоровых мужчин. Наказание – смерть! И тем, кто бежит, и тем, кто помогает бежать.
Никто в сенате не проронил ни слова. Молчали все. Молчал Скавр, принцепс сената, молчал Метелл Нумидийский, молчал Метелл Далматик, великий понтифик, Агенобарб-старший, Катул Цезарь, Сципион Назика. «Вот и хорошо, – подумал Рутилий Руф. – Оппозиции новому закону, кажется, не будет».
– Кто способен нести службу – от простолюдина до сенатора – в легионы! Это значит, уважаемые отцы-сенаторы, что те из вас, кому тридцать пять и меньше, тоже должны записаться в легионы, независимо от того, сколько кампаний провели прежде. У нас будут солдаты, если мы примем этот закон. Вот только хватит ли их? Квинт Сервилий практически разорил тех, кто по всей Италии владел собственностью, а Гней Маллий взял почти семьдесят тысяч человек из простолюдинов либо в солдаты, либо в ауксиларии. Надлежит также внимательно изучить, какими силами мы располагаем, – продолжил он. – В Македонии всего два вспомогательных легиона, которые вряд ли возможно оттуда отозвать. Испания – два легиона в дальней провинции и один в ближней, два укомплектованы римскими солдатами, один вспомогательный. Но их тоже придется оставить на месте и даже усилить, ведь германцы намерены вторгнуться в Испанию. – Он сделал паузу.
Скавр, принцепс сената, наконец ожил:
– Ну продолжай, продолжай, Публий Рутилий! Переходим к Африке и Гаю Марию.
Рутилий Руф притворился удивленным:
– Спасибо, принцепс сената, спасибо! Если бы не ты, я мог бы и забыть! Не зря же тебя называют сторожевым псом сената! Что бы мы без тебя делали?
– Хватит с меня твоего сарказма, Публий Рутилий! Ближе к делу! – огрызнулся Скавр.
– Есть три момента, которых я хотел бы коснуться, говоря об Африке. Ну, во-первых, война там удачно завершена, враг полностью разбит, царь с семьей ожидают приговора здесь, в Риме, в доме уважаемого Квинта Цецилия Метелла Свина – о-о-о, прошу прощения, Квинт Цецилий! – Нумидийского, хотел я сказать. Второй момент – армия состоит из шести прекрасно подготовленных легионов и доблестной двухтысячной конницы. И третье – человек. Я, конечно же, имею в виду проконсула Гая Мария, командующего африканской армией и творца победы, сравнимой с победами Сципиона Эмилиана. Нумидия больше не восстанет. Угрозы гражданам Рима, их благосостоянию со стороны Югурты больше не существует. Гай Марий навел в Африке такой порядок, что нет нужды оставлять там хотя бы один легион.
Он сошел с помоста, ступил на черно-белый древний пол курии, подошел к дверям и встал так, чтобы его голос был слышен прежде всего снаружи, на Форуме:
– Полководец нужен Риму даже больше, чем солдаты. Как однажды сказал в этих же стенах Гай Марий, многие тысячи римских солдат погибли в последние годы исключительно из-за бездарности людей, командовавших ими. Когда Гай Марий говорил это, в Италии было на сто тысяч воинов больше, чем сейчас. Сколько народа потерял сам Гай Марий? Ни одного человека! Три года назад он ушел в Африку с шестью легионами – и у него по-прежнему те же самые шесть легионов, целые и невредимые. Шесть легионов – ветеранов, шесть легионов – с центурионами! Гай Марий – вот полководец, которого ищет Рим! Одаренный и знающий военачальник, в котором нуждается армия! – Руф вернулся на помост. – Вы слышали слова Марка Аврелия Котты о ссоре в стане германцев и их отказе совместно идти через Заальпийскую Галлию, но мы не можем позволить себе расслабиться. К обнадеживающему известию следует отнестись скептически, чтобы опять не наделать глупостей. Ясно одно: у нас есть всего одна зима, чтобы подготовиться к войне. И первое, что мы должны сделать, – это назначить Гая Мария проконсулом в Галлию. До тех пор, пока германцы не будут разбиты.
Ропот – предвестник нарастающего протеста – все усиливался. Раздался голос Метелла Нумидийского:
– Дать Гаю Марию полномочия в Заальпийской Галлии на многие годы? Через мой труп!
Рутилий Руф вскочил и вскинул кулак:
– О боги, куда вас несет! Квинт Цецилий, Квинт Цецилий! Неужели ты и сейчас не понимаешь всей сложности нашего положения? Нам нужен полководец масштаба Гая Мария!
– Нам нужны его войска. Нам вовсе не нужен сам Гай Марий! Есть и другие, не хуже его! – громко сказал Скавр.
– Ты имеешь в виду своего друга Квинта Цецилия Свина? – Рутилий Руф издал неприличный звук. – Чуш-шь! В течение двух лет Квинт Цецилий валял дурака в Африке. Я-то знаю – я же был там! Я имел дело с Квинтом Цецилием и заявляю: Свин – вот самое подходящее имя этому господину, потому что в голове у него такая дырка, как у женщины между ног. Служил я и с Гаем Марием. Впрочем, стоило ли мне надеяться на то, что этот уважаемый сенат вспомнит о моей военной карьере! Если бы вспомнили, то командование в Заальпийской Галлии поручили бы мне, а не Гнею Маллию Максиму. Но это дело прошлое, не о том сейчас речь. Говорю вам, положение слишком серьезное, чтобы потворствовать прихотям отдельных граждан, пусть и свалившихся с самого знатного генеалогического древа. Вам говорю – вам, сидящие в сенате: только один человек способен избавить нас от этой чумы, от страшной германской напасти, и это – Гай Марий! Что до того, что он не занесен в книгу знатных родов! Квинт Сервилий Цепион там числится, но посмотрите, что он с нами сделал?! Где мы оказались по его милости? По самые уши в говне! – Рутилий Руф уже кричал – гневно и в то же время со страхом, что они не станут слушать. – Уважаемые члены сената, друзья мои, лучшие люди Рима! Я призываю вас отказаться от предрассудков! Мы должны дать Гаю Марию проконсульские полномочия в Заальпийской Галлии на любой срок, сколько бы времени ему ни понадобилось на то, чтобы изгнать германцев обратно в Германию!
Последняя страстная мольба убедила их. Они услышали. Его понял Скавр. Его понял даже Метелл Нумидийский.
Поднялся со своего места претор Маний Аквилий, человек достаточно знатный, хотя род его, по правде сказать, более славился алчностью, нежели доблестью. Это отец Мания после войны с пергамским царем Атталом передал его царство Риму, а все фригийские земли продал Митридату Понтийскому за огромную сумму золотом.
– Публий Рутилий! Я хочу говорить! – воскликнул он.
– Говори! – велел Рутилий Руф и сел, совершенно истощенный.
– Говорить хочу я! – со злостью заявил Скавр, принцепс сената.
– После Мания Аквилия, – мягко ответил Рутилий Руф.
– Публий Рутилий, Марк Эмилий, отцы, внесенные в списки, – вежливо начал Аквилий, – я согласен с консулом. Есть только один человек, способный отвести от нас беду. И этот человек – Гай Марий. Но уважаемый консул требует слишком малого. Мы не можем ограничить проконсульские полномочия Гая Мария только Заальпийской Галлией. Что, если война выплеснется за ее пределы? Что, если она перекинется в Италийскую Галлию, в Испанию или даже в саму Италию? Что будет тогда? Ведь командование автоматически перейдет к наместнику или консулу года! У Гая Мария в этом сенате много врагов, и я не уверен, что Рим им дороже, чем собственные интересы. Отказ Квинта Сервилия Цепиона сотрудничать с Гнеем Маллием Максимом – пример того, как представитель древней фамилии способен поставить свое личное достоинство выше достоинства всех римлян.
– Ошибаешься, Маний Аквилий! – прервал его Скавр. – Dignitas Квинта Сервилия и есть dignitas римлянина.
– Благодарю за это замечание, принцепс! – льстиво произнес Аквилий и отвесил легкий поклон, в котором сквозила неприятная ирония. – Ты решительно прав, поправляя меня. Dignitas римлянина и dignitas Квинта Сервилия Цепиона – одно и то же. Но почему вы полагаете, что dignitas Гая Мария хуже, чем Цепиона? Да, Гай Марий богат. Карьера Гая Мария стремительна! Неужели кто-нибудь в сенате серьезно думает, что для Гая Мария Арпин, где он родился, стоит на первом месте, а Рим – на втором? У любого из нас найдется предок, который в свое время был «новым человеком»! Даже Эней, пришедший в Лаций из разрушенного Илиона, был в конце концов «новым человеком»! Гай Марий занимал должности претора и консула, он сам завоевал себе почет и славу, и все его потомки будут знатными людьми. – Аквилий обвел глазами зал. – Я вижу нескольких сенаторов, носящих имя Порций Катон. Их дед был «новым человеком», но сейчас мы видим в этих Порциях Катонах опору сената, славных потомков человека, который в свое время так же раздражал людей из семейства Корнелиев Сципионов, как Гай Марий – семейство Метеллов! – Он сошел с помоста и, подражая Рутилию Руфу, занял место недалеко от дверей. – Гай Марий, и никто другой, должен возглавить армию в войне с германцами. Где бы ни развернулись военные действия! Следовательно, облечь его полномочиями проконсула одной только Заальпийской Галлии – недостаточно. Ясно, что Гай Марий не может здесь сам выразить свое мнение, а время мчится, как обезумевшая лошадь. Гай Марий должен быть консулом! Его следует представить кандидатом на выборы – заочно!