Претор сам вел подсчет голосов. Затаив дыхание, все ожидали вердикт. Взглянув на табличку, претор раскладывал их по двум корзинкам, что стояли перед ним на столе. Когда все таблички были разложены, он поднял голову:
– Оправдан. 43 – «за», 8 – «против». Луций Фрак из Маррувии, марсиец, вы освобождаетесь судом, однако при условии полной выплаты обещанного долга. Даю вам время до конца нынешнего дня выяснить все вопросы с вашим кредитором Гаем Оппием.
Вот и все. Марий и Руф ожидали, пока толпа схлынет, закончив поздравлять Марка Ливия Друза. В конце концов возле адвоката остались лишь его возбужденные друзья, но когда высокий человек с грозными бровями и маленький человек, которого все они знали как дядю Друза, втиснулись в их группу, все они застенчиво разошлись.
– Мои поздравления, Марк Ливий, – сказал Марий, протянув руку.
– Премного благодарен, Гай Марий.
– Отличная работа, – сказал Рутилий Руф.
Вместе они неторопливо отошли в сторонку. Довольный тем, что его племянник вырос в крупного адвоката, Руф не вмешивался в беседу Мария и Друза. Публий опасался недостатков, которые скрывались под флегматичной неброской внешностью племянника. «Молодец Друз, – думал он, – всегда был парнем без чувства юмора. Характеру его не хватает легкости. Многие беды предстоят ему. Серьезный. Упорный. Честолюбивый. Неспособный отступиться от того, за что взялся. Зато – честный малый».
– Для Рима было бы очень скверно, если бы твой клиент был осужден, – говорил Марий.
– Да, было бы плохо. Фрак – один из самых уважаемых людей в Маррувии, он старейшина марсов. Конечно, он во многом потеряет свой вес, когда возвратит то, что должен Гаю Оппию. Но наживет еще, – сказал Друз.
Они дошли до Велии и остановились у храма Юпитеру Статору, когда молодой Друз спросил:
– Подниметесь на Палатин?
– Нет, – ответил Руф, оторвавшись от своих мыслей. – Гай Марий пойдет ко мне обедать, племянник.
Торжественно поклонившись старшим, молодой Друз стал подниматься по Палатинскому кливусу. Неожиданно из-за спин Мария и Рутилия Руфа вынырнул Квинт Сервилий Цепио – лучший друг Друза. Цепио торопился догнать молодого Друза, который должен был бы слышать его, но не остановился подождать.
– Не нравится мне эта дружба, – сказал Рутилий Руф, глядя вслед молодым людям.
– Чем же?
– Происхождение Цепиев безупречно, они очень богаты. Но сколь заносчивы, столь же и не умны. Короче говоря, с Друзом они не ровня. Мой племянник, похоже, дорожит уважением, а молодой Цепио дешево льстит ему. Опасаюсь, как бы преданность Цепио-младшего не внушила Друзу ложного впечатления о его способности руководить людьми.
– В бою?
Рутилий Руф остановился.
– Гай Марий! Существуют же занятия и помимо войны! Нет, я имел ввиду влияние на Форуме.
На той же неделе Марий опять зашел побеседовать к своему другу Рутилию Руфу и застал его расстроенным и собирающимся в дорогу.
– Умирает Панетий, – объяснил Рутилий, смахивая слезу.
– Ох, как скверно! – воскликнул Марий. – А где он? Успеешь ты к нему?
– Надеюсь. Он в Тарсе и послал за мной. Вообрази, из всех римлян, что учились у него, послал только за мной!
Взгляд Мария был мягок:
– Почему бы и нет? Кроме прочего, ты был лучшим его учеником.
– Ну что ты…
– Ладно, пойду я домой, – сказал Марий.
Руф запротестовал и проводил его в кабинет, где царил чудовищный беспорядок; множество письменных столов завалены кучами свитков, большинство из которых развернуто, некоторые свисали до пола – свалка дорогой египетской бумаги.
– Пойдем в сад, – решил Марий, не отыскав в этом хаосе места, чтобы присесть, хотя Руф, без сомнений, легко мог отыскать нужную книгу в этом развале.
– Что ты сейчас пишешь? – спросил Марий, заметив на столе длинную ленту, уже наполовину исписанную безупречным почерком Руфа.
– Кое-что, о чем я хотел бы с тобой посоветоваться, – сказал Рутилий. – Составляю я военный справочник. После нашего с тобой разговора о бездарных полководцах, что защищают часть Рима в последние годы, я подумал, что пришло время создать такой трактат. Начал с хлопот о тылах и сборов войска, а теперь перешел к тактике и стратегии, в которых ты разбираешься куда лучше меня. Короче говоря, я хотел бы вскрыть кладовую и твоих знаний.
– Считай, что замок уже сорван, – Марий присел на деревянную скамью в тенистом, весьма запущенном, заросшем сорняками крошечном садике, где не работал фонтан. – Заходил ли к тебе Метелл-Свинячий Пятачок?
– Заходил сегодня, – сказал Рутилий, садясь на другую скамью, напротив Мария.
– Сегодня утром зашел он и ко мне.
– Диву даешься, как мало он изменился, наш Квинт Цецилий Метелл Свинячий Пятачок, – усмехнулся Рутилий Руф. – Будь у меня маленький свинарник, или хотя бы вода в фонтане – не удержался бы, чтобы не обмакнуть его снова.
– Разделяю твои чувства. Но сейчас важно другое. Что же он сказал тебе?
– Собирается выдвинуть свою кандидатуру в консулы.
– То есть, если когда-нибудь будут выборы… Откуда возьмутся два дурака, которые во второй раз попробуют стать кандидатами в плебейские трибуны, когда даже Гракхи потерпели неудачу?
– Как бы там ни было, это выборы сорвет.
– Еще как сорвет! Наши двое претендентов на второй срок заставят своих коллег наложить вето на все выборы, – изрек Марий. – Ты же знаешь плебейских трибунов. Если они закусят удила – их ничто уже не остановит.
Рутилий затрясся от смеха:
– Думаю, что знаю плебейских трибунов! Сам был – одним из худших… Да и ты тоже, Гай Марий.
– Да, но…
– Не беспокойся, выборы будут, – утешительно сказал Руф. – Полагаю, что плебейские трибуны выставят свою кандидатуру за четыре дня до январских ид, а остальные последуют их примеру только после ид.
– И Метелл Свинячий Пятачок станет консулом.
– Он кое-что значит.
– Ты не ошибся, дружище. Определенно он знает что-то такое, чего мы не знаем. Ты задумывался – о чем?
– О Югурте. Он замышляет войну против Югурты.
– Я тоже думаю так, – согласился Марий. – Только сам ли он собирается начать ее? Или Спурий Альбиний?
– Не сказал бы, что Спурий Альбиний для этого достаточно силен. Но время покажет, – рассудительно сказал Рутилий.
– Он предложил мне место старшего легата в его армии.
– Мне – то же самое.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Тогда лучше нам разузнать, что происходит, – сказал Марий, поднимаясь. – Ожидается, что Спурий Альбиний прибудет сюда для проведения выборов. Никто не сообщил ему, что в ближайшее время не предвидится никаких выборов.
– Или он покинул Африканскую провинцию до того, как новости дошли до него, – сказал Рутилий Руф.
– Думаешь ли ты принять предложение Свинячего Пятачка?
– Приму, если примешь ты.
– Ладно.
Рутилий собственноручно открыл парадную дверь.
– А как поживает Юлия? У меня не было возможности повидать ее.
Марий просиял:
– Восхитительно!
– Глупый ты старикашка, – сказал Рутилий, подтолкнув Мария на улицу. – Держи ухо востро, пока меня здесь не будет. И напиши, если услышишь о каких-нибудь военных действиях.
– Так я и сделаю. Счастливой поездки.
– Это осенью-то. Как бы корабль не стал мне могилой.
– Ты? – усмехнулся Марий. – Нептун не примет такой жертвы. Не станет он сбивать планы Свинячего Пятачка.
Юлия радовалась, что беременна. Единственное, что не давало ей покоя, это хлопоты, обрушившиеся на Мария.
– Честное слово, Гай Марий, со мной все в порядке, – повторила она в тысячный раз.
Был ноябрь, появление ребенка ожидалось к марту. Беременность Юлии уже стала заметна, но не портила ее, не беспокоила ни тошнотой, ни полнотой.
– Ты уверена? – озабоченно спросил ее муж.
– Ступай по своим делам! – отвечала она с нежной улыбкой.
Успокоенный, муж оставил ее со служанками и направился в свой кабинет. Это было единственное место во всем доме, где не чувствовалось присутствие Юлии, место, где он мог бы забыть ее. Не то, чтобы он старался это сделать, но бывали моменты, когда ему необходимо было думать о другом. Например, о том, что творилось в Африке.
Сев за письменный стол, он вынул лист бумаги и стал своим незамысловатым языком описывать Рутилию Руфу, который быстро и благополучно морем достиг Тарса:
«Я посещаю каждое заседание и в Сенате, и у плебеев. Теперь действительно дело идет к тому, что в ближайшее время состоятся выборы. Как ты и говорил: за четыре дня до декабрьских ид. Публий Лициний Лукулл и Луций Анний сдают позиции; не думаю, что им удастся стать плебейскими трибунами на второй срок. Впечатление такое, что они сговорились, дабы все так думали и тем самым придать своим именам лишний вес в глазах избирателей. Ни одному из них не удалось поднять плебс. Еще бы: им ведь безразличны реформы. А чем еще можно поднять народ, если не переполошив избирателей? Пора бы мне сделаться циником, но это, видать, недоступно италийскому мужлану, в жилах которого – ни капли греческой крови?
Как ты знаешь, в Африке все спокойно, однако наши разведчики сообщают, что Югурта действительно созвал и муштрует изрядное войско, к тому же – на римский манер! Однако, до спокойствия было далеко, когда Спурий Альбин более месяца назад вернулся сюда, чтобы провести выборы. Делая доклад в Сенате, он сказал, что сократил свою армию до трех легионов: один – из местных союзников, один – из римских отрядов, уже расположенных в Африке, и еще один – тот, что привез с собой из Италии прошлой весной. Они уже опробованы в бою. Спурий Альбин, похоже, не расположен вести войну. Не могу сказать того же про Свинячего Пятачка.
Но что не понравилось нашим почтенным коллегам в Сенате – так это новость, что Спурий Альбин назначил своего младшего брата Авла Альбина правителем Африканской провинции и командующим тамошней армией на время своего отсутствия. Представь себе! Полагаю, если Авл Альбин был его квестором, он должен был пройти обсуждение в Сенате. По-моему, ты знаешь, но все равно повторюсь: должность квестора оказалась недостаточно высокой для Авла, и он был зачислен в штат старшего брата как старший легат. Без утверждения Сенатом! Итак, наша римская провинция в Африке управляется тридцатилетним вспыльчивым малым, не имеющим ни опыта большого, ни разума. Шипя от гнева, Марк Скавр выдал консулу такую речь, которую тот не скоро забудет, уверяю. Но дело сделано. Остается только надеяться, что Авл Альбин будет управлять разумно. Скавр сомневается в это