– Вы любите кого-нибудь из своих родственников? – спросил Сулла.
– Только Аврелию.
Он вышел вслед за ней в атриум.
– Интересно, где же Юлилла? – внезапно он понял, что он не видел и не слышал ее с того момента, как пришел Метробиус. Холодок пробежал по его спине.
– Скорее всего, лежит и ждет, когда кто-нибудь из нас придет, – ответила Марция. – Начав день с вина, она не останавливается, пока не свалится с ног.
Предчувствие заставило Суллу закусить губу.
– Я не видел ее с того момента, когда она выбежала из моего кабинета. Спустя минуту ко мне зашел старый друг и был у меня, пока не пришли вы.
– Обычно она так долго не прячется, – Марция взглянула на управляющего. – Ты не видел госпожу?
– Последний раз я видел ее, когда она входила в спальню. Может, спросить у служанки?
– Нет, не нужно, – Марция покосилась на Суллу. – Мне кажется, нам следует пройти вместе и проведать ее. Возможно, когда мы расскажем ей, что будет, если она не прекратит это свинство, предупреждение на нее подействует…
Там они и нашли Юлиллу, скорчившуюся в последней судороге и уже остывшую. Шерстяные одежды как губки впитали всю кровь, и Юлилла лежала во влажном, ярко-алом одеянии, как Нереида, явившаяся из вулкана.
Марция вцепилась в руку Суллы, окаменев; он слегка поддерживал ее за плечи.
Однако дочь Квинта Марция Рекса сделала над собой усилие и взяла себя в руки.
– Вот и выход, о котором я и не подозревала.
– И я, – откликнулся Сулла.
– Что вы сказали ей? Сулла покачал головой:
– Насколько я помню – ничего, что привело бы к такому исходу. Может мы узнаем что-нибудь у слуг? Они слышали часть разговора…
– Думаю, не стоит обращаться к ним, – Марция повернулась к Сулле, ища у него поддержки. – Так или иначе, это – не худший выход. Дети легче переживут известие об ее смерти, чем разочарование от сознания того, что мать их – пьяница. Они еще достаточно малы, чтобы вскоре забыть ее. Было бы хуже, случись это позже, – она прижалась щекой к груди Суллы, и слезы покатились из-под ее закрытых век.
– Пойдемте, я отведу вас в вашу комнату, – Сулла повел ее из залитой кровью кубикулы. – Я и не вспоминал о своем мече, дурак я такой!
Сулла уже понял, почему Юлилла воспользовалась его мечом: через окно кабинета она увидела его встречу с Метробиусом. Это был не худший выход.
ГЛАВА VI
Магия не помогла; после выборов Гай Марий опять сидел в кресле старшего консула. Никто не смог опровергнуть факты, приведенные Суллой, и утверждения Сатурнина, что только один человек сумеет остановить германцев. Старый страх перед германцами затопил Рим, как Тибр в половодье, и Сицилия вновь отодвинулась на второй план в списке бедствий, обрушившихся на Республику.
– Пока мы устраняем одно, тут же, неизвестно откуда, появляется что-то другое, – Марк Эмилий Скавр неторопливо начал разговор с Квинтом Цецилием Нумидийцем.
– Включая Сицилию, – ядовито заметил Свинячий Пятачок. – Как мог Гай Марий оказать поддержку этому пипинне Агенобарбу, когда тот настаивал, что надо сменить Луция Лакулла на посту правителя Сицилии. И кем сменить – авгуром Сервилием! Ведь он – из новых людей и лишь прикрывается древним именем!
– Он только слегка пощипал тебя, Квинт Цецилий, – ответил Скавр. – Если бы ты хотел, чтобы Луций Лукулл остался на месте, вел бы ты себя поспокойнее. Тогда Гай Марий вряд ли вспомнил бы, что ты и Луций Лукулл как-то связаны друг с другом.
– Списки сенаторов требуют строгой проверки, – перешел к другой теме Нумидиец. – Я стану цензором!
– Прекрасная идея. На пару с кем?
– С моим родственником Капрарием.
– Еще того лучше, клянусь Венерой! Будет делать, что скажешь ты.
– Мы вычистим весь Сенат, не говоря уже о всадниках. Я буду очень строгим цензором. Марка Эмилия Сатурнина надо вышвырнуть вон, как и Главция. Они слишком опасны.
– Э, нет! Если бы я не обвинил его в спекуляциях зерном, с ним можно бы ладить. Я всегда буду чувствовать вину перед Луцием Аппулеем.
– Дорогой Марк Эмилий, вам, по-моему, необходимо успокоительное! К чему терзаться угрызениями совести? Сатурнин таков, какой есть. И пора от него избавляться. Мы еще не овладели положением в городе, однако в этом году у Гая Мария наконец-то появился настоящий человек, не то, что эти развалины Фимбрия и Орест. Можно быть уверенным, что Квинт Лутаций окажется на каком-нибудь поле боя, и тогда каждый, пусть даже крошечный, его успех мы объявим в Риме триумфом.
Младшим консулом на второй год был выбран Квинт Лутаций Катулл Цезарь.
Они встретили Марка Эмилия Скавра, который только что расстался с Нумидийцем у подножия Сенатской лестницы.
– Должен поблагодарить вас на предприимчивость в спасении Рима от голода, – вежливо проговорил Марий.
– Пока в мире торгуют зерном, Гай Марий, это не составляет особого труда, – Скавр был не менее любезен. – Единственное, что меня беспокоит – день, когда уже нигде не удастся разжиться хлебом…
– Едва ли такое стрясется: на Сицилии все приходит в норму, в том числе и дела на полях…
Скавр ответил довольно резко:
– Надеюсь, мы не утратим всего, что приобрели только из-за правления пустоголового Сервилия.
– Война на Сицилии окончена.
– Остается надеяться, консул. Но уверенности у меня нет.
– А откуда вы получали зерно последние два года? – Сулла вступил в разговор, чтобы предотвратить прямую стычку.
– Из провинции Азия, – Скавр охотно переключился на любимую тему. Тем более, что действительно любил выступать в роли спасителя города, обеспечивающего столь важные поставки.
– Но и у них вряд ли много излишков?
– По правде говоря, не больше, чем нужно для того, чтобы выжить, – самодовольно улыбнулся Скавр. – Мы можем лишь благодарить царя Митридата из Понта. Он еще молод, но предприимчив. Захватив всю северную часть Эвксина и контролируя пахотные земли Танаиса, Борисфена, Гипаниса и Данастриса, он использует Понт, морем перевозя киммерийские излишки в Азию и продавая их нам. Я, пожалуй, закуплю там зерно и на будущий год. В Азию квестором послан юный Марк Ливий Друз. Я попросил его посодействовать в этом вопросе.
– Без сомнения в Смирне он посетит своего тестя, Квинта Сервилия Сципиона, – проворчал Гай Марий.
– Без сомнения, – отчеканил Скавр.
– Вот и направил бы Марк Ливий прошение о зерне Квинту Сервилию. У него и денег больше, чем в казне.
– Вы судите облыжно.
– Не я, а царь Копилл. Сулла снова вмешался:
– И много азиатского зерна мы получаем, Марк Эмилий? Я слышал, мешают пираты…
– Около половины потребности, – угрюмо ответил Скавр. – А пираты… Да, их полно в каждой бухте Памфилийского и Сицилийского побережья. Их основное занятие – работорговля, но они не брезгуют и зерном – чтобы кормить этих рабов. А остатки зерна продают нам же – только вдвое дороже первоначальной цены, хотя и через подставных лиц.
– Удивительно, – заметил Марий. – Даже среди пиратов есть посредники. Украсть, а потом продать обворованному. Чистая прибыль! Пора бы что-нибудь предпринять против них, принцепс Сената, а?
– Пора.
– Что вы предлагаете?
– Дать специальное поручение одному из преторов. Выделить ему корабли и моряков и послать на борьбу с пиратами вдоль всего побережья.
– Его можно именовать правителем Сицилии, – добавил Марий.
– Неплохая мысль!
– Хорошо, принцепс. Давайте как можно быстрее созовем отцов-сенаторов и примем такое решение.
– Прекрасно… Вы знаете, Гай Марий, что я могу не соглашаться с вами, но мне очень нравится ваша способность действовать без лишней суеты и помпы.
– Казначейство, услышав наш проект, завопит, как весталка, приглашенная на обед в публичный дом, – усмехнулся Марий.
– Пусть! Если мы не усмирим пиратов, торговля между Востоком и Западом замрет. Корабли и моряки, – задумчиво проговорил Скавр. – Сколько их потребуется, как вы полагаете?
– Восемь или десять флотилий. И, скажем, тысяч десять обученных моряков. Если мы столько наберем.
– Наберем, – уверенно заявил Скавр. – В крайнем случае пригласим кого-нибудь с Родоса, Галикарнаса, Афин, Эфеса… За это не волнуйтесь!
– Поведет их Марк Антоний, – продолжал Марий.
– Как, не ваш брат? – удивленно прервал его Скавр.
Марий опять усмехнулся, не показывая волнения.
– Как и я, Марк Эмилий, мой брат Марк предпочитает сушу, тогда как Антонии любят море.
Скавр рассмеялся:
– Любят, но издалека!
– Верно. Но с нашим Марком Антонием все в порядке. Он справится.
– Мне тоже так кажется.
– Казначейство же будет так занято нытьем и стенаниями по поводу поставок Марка Эмилия и пиратских нападений, что даже не заметит, сколько денег стоит армия голодранцев, – улыбнулся Сулла.
– Поскольку Квинт Лутаций тоже должен будет набрать себе такую армию.
– О, Луций Корнелий! Вы слишком долго находитесь под командованием Гая Мария, – заметил Скавр.
– Я тоже так думаю, – заметил Марий. Но в объяснения вдаваться не стал.
Сулла и Марий уехали в Заальпийскую Галлию в конце февраля – их задержали похороны Юлиллы; Марция согласилась остаться в доме Суллы, чтобы присматривать за детьми.
– Однако, – угрожающим тоном произнесла она, – не навсегда, Луций Корнелий! Мне уже почти пятьдесят и я хочу отправится в Кампанию, на побережье. Мои старые кости не выносят римской сырости. Вам будет лучше всего снова жениться. Пусть у детей будет мать, а может и братишки или сестренки, чтобы было с кем играть.
– Придется подождать, пока не разберемся с германцами.
– Хорошо, после германцев.
– Года два…
– Два? Один!
– Может и так. Но – сомневаюсь. Рассчитывайте уж сразу на два, теща.
– Но не днем больше, Луций Корнелий!
Сулла посмотрел на нее, насмешливо подняв бровь:
– Лучше подыщите мне приличную жену.
– Шутите?
– Что вы! – воскликнул он, теряя терпение. – Думаете, я могу искать в Риме себе новую жену? Если хотите уехать, как только я вернусь домой, то подыщите подходящую женщину, которая ос