– Я полагаю, все сказано. Давайте голосовать за оба предложения, – подвела итоги Мадрид.
– Прошу прощения, а каковы гарантии, что мы сумеем договориться? – вмешался Пекин.
– Простите, я вас не понимаю.
– Кто будет решать, когда настанет подходящий момент, чтобы перехватить наших ученых? Предположим, Айвори не ошибся, и всего фрагментов пять или шесть. И кто же будет их хранителем, когда они все найдутся?
– Хороший вопрос. Думаю, его тоже следует обсудить, – одобрительно закивал Каир.
– Мы никогда не придем к согласию, вы прекрасно это знаете, – возмутился сэр Эштон. – Вот вам еще одна причина не ввязываться в это безответственное предприятие.
– Как раз наоборот, – подхватил Тель-Авив. – Вот тут-то мы и окажемся в одной упряжке: если один предаст, нам придется всем вместе противостоять катастрофе. Допустим, все предметы будут собраны и загадка разгадана, и однажды эта бомба взорвется. Любой из наших стран придется столкнуться с одними и теми же проблемами, нарушится всеобщее равновесие, и будут затронуты интересы всех в равной степени, включая того, кто нарушит соглашение.
– Я знаю средство уберечь нас от этого.
Взгляды всех собравшихся обратились к Вакерсу.
– Как только у нас в руках окажутся доказательства того, о чем мы все подозревали, я предлагаю вновь разделить фрагменты, по одному на каждый континент. Таким образом мы будем знать, что они никогда не соединятся.
Исабель вновь взяла слово:
– Итак, будем голосовать? Что вы решили?
Все промолчали.
– Позвольте мне сформулировать вопрос следующим образом: кто за то, чтобы немедленно положить конец изысканиям двух молодых ученых?
Сэр Эштон решительно поднял руку, за ним – Бостон, потом, чуть помедлив, Берлин. К ним присоединился Париж, а следом и Лоренцо. Вакерс тяжело вздохнул, но не шелохнулся.
Пять голосов за, восемь против – предложение было отклонено. Сэр Эштон в ярости вскочил из-за стола:
– Похоже, вы не в состоянии оценить степень опасности, которой подвергают нас эти знахари-самоучки! Надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Сэр Эштон, мы правильно вас поняли: вы намерены действовать в одиночку? – сурово спросила Исабель.
– Я уважаю решение комитета, а потому предоставлю в ваше распоряжение все мои возможности и средства, чтобы следить за вашими свободными электронами. Боюсь, мои услуги окажутся совсем нелишними.
И сэр Эштон вышел из зала. Вскоре после этого Исабель Маркес закрыла заседание.
Лондон
Кейра передумала ехать в Сент-Моус. В другой раз, решила она. Мы вернулись в Лондон ночью, в довольно жалком виде. Гроза не обошла нас стороной, мы промокли, но Кейра сказала правду: мы провели незабываемые минуты в Стоунхендже.
Думаю, история соткана из таких моментов, они вплетаются в нее один за другим, и однажды ты ощущаешь, что твое будущее – с этим человеком.
В доме было пусто, теперь уже Уолтер оставил нам записку. Он просил нас связаться с ним, как только мы вернемся.
Мы встретились с ним на следующий день. Я показывал Кейре Академию и повел ее в библиотеку, от которой она пришла в восторг. Там Уолтер и нашел нас. Он поделился с нами потрясающим открытием: ни одна газета не сообщила о гибели священника, пресса обошла молчанием это трагическое происшествие.
– Не знаю, что и думать, – мрачно подвел итог Уолтер.
– Может, они не хотят подливать масла в огонь?
– Где вы видели, чтобы хоть один таблоид отказался печатать материал, который поднял бы его продажи? – усмехнулся Уолтер.
– Или полиция решила замять дело, пока не продвинется в расследовании?
– Во всяком случае, нам легче будет выпутаться, если это событие не получит огласки.
Кейра переводила взгляд с него на меня и обратно и вдруг подняла руку, словно прося позволения вмешаться:
– А вам не приходило в голову, что в храме собирались убить вовсе не священника?
– Конечно приходило! – воскликнул Уолтер. – Я все время об этом думаю, только не возьму в толк, за что вас так невзлюбили.
– Это все из-за моего кулона!
– С причиной кое-как разобрались, теперь давайте подумаем, кому на руку это преступление?
– Тому, кто хочет у меня его отобрать, – продолжала Кейра. – У меня не было случая вам рассказать: квартиру моей сестры грабили, вернее, обшарили. Я тогда не подумала, что это связано со мной, но теперь…
– Теперь ты пытаешься также понять, не хотел ли тот лихач в Небре нас сбить.
– Вспомни, Эдриен, у меня в тот миг было именно такое ощущение.
– Давайте успокоимся, – перебил нас Уолтер. – Я готов признать, что все эти случаи выбивают вас из колеи, а потому вы решили, что ограбить хотели именно вас, и в Небре намеренно покушались на вашу жизнь… однако следует быть рассудительными.
Уолтер сказал это нарочно, чтобы успокоить нас. И вскоре моя догадка подтвердилась: он стал просить нас уехать из Лондона, пока не восстановится спокойствие.
Кейру так потрясло обилие книг в библиотеке Академии, что она как зачарованная ходила между стеллажами и просила у Уолтера разрешения взять том с полки.
– А почему ты спрашиваешь разрешения у него? – поинтересовался я.
– Не знаю, мне кажется, у Уолтера здесь больше авторитета, чем у тебя, – ответила она, поддразнивая меня.
Мой коллега взглянул на меня, не скрывая самодовольства, даже наоборот. Я подошел к Кейре и сел за стол напротив нее. Мы смотрели друг на друга, погрузившись в воспоминания. Время стирает не все, отдельные мгновения навсегда застревают в памяти, и никто вам не скажет, отчего именно эти, а не другие. Может, таким образом жизнь хочет что-то сообщить нам по секрету?
Я нашел брошенный кем-то листок из блокнота, свернул его в трубочку и стал жевать, производя как можно больше шума. Потом взялся за второй, и Кейра, не поднимая глаз, едва заметно улыбнулась.
– Глотай, не смей выплевывать! – приказала она.
Я спросил ее, что она читает.
– Одну вещь про пирамиды. Раньше мне эта работа не попадалась.
И подняла глаза, взглянув на нас с Уолтером как на двух непоседливых мальчишек.
– Вы доставите мне огромное удовольствие, если отправитесь куда-нибудь прогуляться. Ну, или поработайте чуть-чуть. Наверное, с вами и такое случается. В общем, дайте мне спокойно почитать эту книгу. Валите отсюда, марш за дверь, и чтобы я вас не видела до закрытия библиотеки. Понятно?
Мы сконфуженно удалились, чувствуя себя прогульщиками, но что поделать, нам так велели.
Париж
В квартире звучала партита Баха. Сидя в гостиной, Айвори сам с собой играл в шахматы. В дверь позвонили. Он посмотрел на часы, недоумевая, кто бы это мог быть – он никого не ждал. Неслышно приблизился к входной двери, открыл стоявшую на консоли шкатулку красного дерева, взял из нее револьвер и сунул его в карман халата.
– Кто там? – спросил он, держась чуть в стороне от дверного проема.
– Старый враг.
Айвори положил револьвер на место и открыл дверь.
– Вот так сюрприз!
– Я соскучился по нашим шахматным баталиям, мой дорогой! Вы позволите войти?
Айвори посторонился и впустил Вакерса.
– Вы играли в одиночестве? – спросил он, усаживаясь в кресло у шахматной доски, напротив Айвори.
– Да, и никак не мог сам у себя выиграть. Это так скучно.
Вакерс переставил белого слона с C1 на G5, угрожая черному коню.
Айвори тут же пошел пешкой с H7 на H6.
– Что привело вас сюда, Вакерс? Неужели вы приехали из Амстердама только для того, чтобы съесть моего коня?
– Я только что из Мадрида. Комитет собирался вчера вечером, – сообщил Вакерс, забирая черного коня.
– Что они решили? – поинтересовался Айвори.
Ферзь, стоявший на D8, взял слона на F6.
– Позволить вашим двум протеже продолжать поиски и завладеть результатами их трудов, когда они достигнут цели – если они ее, конечно, достигнут.
Белый конь покинул свою клетку и переместился на C3.
– Они ее достигнут, – отрезал Айвори, переставив пешку с B7 на B5.
– Вы уверены? – спросил Вакерс.
Второй белый слон перешел с C4 на B3.
– Так же уверен, как в том, что вы проиграете эту партию. Вас ведь не устроило решение комитета.
Черная пешка, которая стояла на A7 и закрывала ладью, пошла вперед и приземлилась на A5.
– Вы ошибаетесь. Мне кажется, в первую очередь благодаря мне совет принял такое решение. Некоторые из собравшихся предпочли бы положить конец приключениям вашей парочки, причем довольно радикальным способом, должен вам сказать.
Белая пешка, защищавшая ладью, переместилась с A2 на A3.
– Только дураки не меняют свое мнение, не так ли? – сказал Айвори, переставляя слона с F8 на C5.
– По вине сэра Эштона в Лондоне погиб священник, произошел несчастный случай.
Белый конь перешел с G1 на F3.
– Несчастный случай? Убили священника, и это просто несчастный случай?
Черная пешка перешагнула с D7 на D6.
– На самом деле мишенью был наш астрофизик.
Белый ферзь перешел с D1 на D2.
– Какой прискорбный поступок – я не о вашем ходе, а о действиях сэра Эштона.
Черный слон переместился с C8 на E6.
– Боюсь, наш британский друг не смирится с решением, принятым в Мадриде. Подозреваю, что он хочет полновластно распоряжаться на своей территории.
Белый слон захватил своего черного сородича.
– И он готов взбунтоваться против остальных? Да, это довольно серьезно. Меня отправили в отставку за гораздо меньшие прегрешения. Почему вы приехали и сообщили мне все это? Вам скорее следовало бы поделиться своими тревогами с другими членами комитета.
Черная пешка съела белого слона, неосторожно проскочившего на E6.
– Все это только предположения, я не могу открыто обвинить сэра Эштона, не имея доказательств. Но нам некогда собирать свидетельства его вины – боюсь, как бы мы не получили их слишком поздно, ведь вашей юной приятельнице может не поздоровиться. Я вам говорил, что сэр Эштон хотел избавиться и от нее?