— Здесь наверняка водятся кобры, — я уже начинала раздумывать, не нафантазировать ли себе высокие сапоги. Я совсем забыла об этой детали костюма Женщины-кошки.
В тот же миг мы услышали странный гром, и шум, который наполнял воздух и становился всё ближе и ближе. Скала под моими ногами задрожала.
— Пойдём, — выпалил Генри, схватил меня за руку и потянул по камням дальше к берегу, а шум и гром тем временем усиливались и приближались. Вот чёрт! Артур, наверное, видел во сне какое-нибудь землетрясение, или атомный взрыв, или…
— Наводнение! — проорал Генри.
Гром был уже совсем близко, и я тоже это увидела. На нас устремилась огромная волна метра два в высоту, и бежать от неё было некуда. Поток воды сметал всё, что лежало у него на пути: ветки, камни, а через секунду он грозился также легко слизнуть Генри и меня. «Мы утонем, как котята», — только и успела подумать я.
Но вопреки моим опасениям, нас вовсе не снесло волной, обломок скалы под нашими ногами в мгновение ока вырос на несколько метров в высоту, будто гигантский каменный гриб. Я с трудом удерживала равновесие, для верности покрепче вцепившись в руку Генри. Вода прошла мимо нас и забурлила в русле, а мы при этом даже ног не замочили.
— Что… — Сердце моё бешено стучало. Скала, на которой мы стояли, снова изменила форму, теперь она росла вширь и становилась мостом к берегу, через который Генри и потащил меня. Тем временем шум воды стал намного тише. Всё это длилось не дольше нескольких секунд.
Когда мы достигли берега, то услышали, как кто-то захлопал в ладоши. Это был Артур.
— Неплохо, — сказал он. Артур неподвижно стоял у засохшего дерева, и вид у него был ещё прекраснее, чем всегда.
— Ты всё улучшаешь и улучшаешь мастерство, Генри.
Генри ничего не ответил, а я тем временем пыталась успокоить дыхание и пульс, а также собраться с мыслями.
— Прошу простить за столь невежливое приветствие, Лив, — Артур растянул губы в усмешке, но глаза его оставались серьёзными. — Как правило, я не топлю своих гостей. Только непрошеных.
Ладно. Наш план проникнуть к Артуру незамеченными, кажется, провалился.
— Я спрашиваю себя, почему мой друг пытается тайком проскользнуть в мои сны, — Артур сделал шаг вперёд, не сводя с Генри испытующего взгляда. — Может, объяснишь, в чём дело?
— Мне просто хотелось получить несколько ответов, — спокойно сказал Генри.
Артур покачал головой.
— И что же такого ты хотел узнать тут, чего не мог спросить у меня напрямую? — в голосе его звучала обида.
— Да ладно, Артур, перестань, скажи лучше, когда в последний раз мы говорили с тобой по душам? — Генри на секунду замолчал, а затем тихо добавил: — Я беспокоюсь о тебе.
Артур пренебрежительно хмыкнул.
— Только не надо строить из себя героя, Генри! Именно ты! О да! Я прекрасно знаю, чем ты занимаешься по ночам, только не думай, что твои проделки останутся незамеченными. И ты в который раз доказал, насколько хорошо владеешь этим искусством. Но ты дал обещание, каждый из нас это сделал, — он обвёл рукой пейзаж вокруг. — За то, что мы видим здесь. За неограниченную власть. За исполнение наших сокровенных желаний, — по его лицу пробежала тень. — Но лишь Анабель это понимает.
Да, конечно, идеальная парочка. Они явно сидели на первой парте в школе демонических наук.
— На твоей совести и на совести этого демона смерть бывшего парня Анабель. И её пса, — с вызовом проговорила я. — Ничего удивительного, что она в это верит.
И только тут я заметила предостерегающий взгляд Генри. Что ж, действительно не самый тонкий подход к допросу подозреваемого. Шерлок Холмс вряд ли гордился бы мной.
Артур сощурил глаза.
— Малышка Лив, — надменно сказал он. — Ты ещё совсем зелёная в нашем деле, чтобы иметь хоть малейшее представление, о чём идёт речь.
Я скрестила руки на груди. Когда кто-нибудь называл меня «малышкой Лив», я тут же приходила в ярость.
— Может, всё как раз наоборот, и, в отличие от тебя, я ещё не утратила здравый смысл, и меня пока что не свели с ума всякие пентаграммы и бормотание возвышенных изречений, — я грозно поглядела на него. — Что, собственно, случится на последнем ритуале? Что ты хочешь устроить на Хэллоуин? Зажечь ещё парочку чёрных свечек? Построить алтарь и заколоть ягнёнка? Или, может, раз уж на то пошло, давай принесём в жертву человека, что скажешь?
Я уже почти смеялась, но выражение лица Артура заставило меня сдержаться. На этих словах в его глазах загорелось какое-то тёмное дикое пламя…
Мне вдруг стало плохо. Неужели я попала в точку? Что за бред, этого просто не может быть.
— Pugio cruentus — окровавленный кинжал, — пробормотал Генри.
Артур кивнул.
— Вот ты и получил свои ответы, Генри. И в глубине души ты знал их всегда. Просто не решался посмотреть правде в глаза.
— Нет, вы же не серьёзно, правда? — прошептала я.
Артур не обращал на меня больше никакого внимания. Для него теперь, казалось, существовал только Генри.
— Анабель готова, — сказал он. — Она хочет исправить то, что почти разрушила. И согласна довести дело до конца. Ради нас всех!
Пока он говорил, пейзаж вокруг менялся, сначала незаметно, затем всё сильнее, пока мы не оказались в совершенно других декорациях. Природа стала иной: всё было теперь зелёным и тёмным, русло реки, скалы, рыжая земля выцветали на глазах, вместо этого вырос слой травы, папоротника и плюща, который расползался прямо к нашим ногам. Цвет неба с ясно-голубого изменился на затянутый тучами серый.
Когда Артур повернулся к монументальному склепу, который охраняли два ангела, голос его чуть заметно дрожал.
— На Хэллоуин она принесёт себя в жертву, чтобы освободить Князя тьмы из его западни, — он поднял руку. — И это случится именно здесь.
Я уставилась на ангела, не видя его.
— Но… ты же любишь Анабель, — пробормотала я. — А она любит тебя. Ты же не можешь действительно хотеть… Ты что, сам не видишь, какое это сумасшествие?
Я развернулась к Генри. Почему же он так спокойно стоит за моей спиной? Артур только что сказал, что собирается убить свою подругу — которая является также подругой Генри — во имя какого-то несуществующего демона! Серые глаза Генри сверлили Артура.
— Ты считаешь, что если это случится во сне, то всё пройдёт гладко, так ведь? Думаешь, раз это сон, то ты действительно сможешь это совершить?
Артур снова кивнул. У меня словно камень с души свалился. Значит, во сне. Конечно. Анабель должна умереть только во сне. Но… Разве это менее ужасно?
Генри подошёл немного ближе к Артуру, теперь он стоял прямо перед ним. Возле Артура к могильной плите, поросшей мхом, прислонился каменный ангел. А за его спиной, в чаще, я различила ещё несколько надгробных камней, которые, словно надломанные зубы, торчали из зарослей плюща. Мы снова очутились на Хайгейтском кладбище.
— Вам кажется, только так можно окончить это дело, чтобы никто не пострадал? — Генри говорил очень медленно, словно с ребёнком.
— Это единственный путь, — выкрикнул Артур. Затем он ненадолго замолчал. — Могу ли я на тебя положиться, Генри? — через некоторое время спросил он.
Генри ответил не сразу. Они с Артуром глядели друг другу прямо в глаза. Казалось, их взгляды сражаются на невидимой дуэли.
Я кашлянула. Если Артур и Анабель предполагают провести этот ритуал во сне, они наверняка рассчитывают, что в любой момент смогут проснуться и инсценированный ими же самими кошмар тут же закончится. Но что, если они ошибаются?
Я потрогала надгробный камень рядом с собой. Эти сны были совсем другими. Я абсолютно отчётливо ощущала, как Генри касается моей кожи, я чувствовала каждый порыв ветра, каждое пожатие его руки, его поцелуй, а теперь ещё и шершавую поверхность надгробной плиты под своей ладонью.
Какое же это чувство — когда в тело вонзают нож… Рана, кровь….
— Вы не можете этого сделать, — выкрикнула я и почувствовала, что мои нервы скоро сдадут. — Вы ведь совершенно не представляете, что тогда случится с Анабель.
— Она права, Артур. Всё зашло слишком далеко, — подтвердил Генри.
— Ты до сих пор ничего не понял, Генри. У нас нет выбора! — Артур казался разгневанным и в то же время растерянным. — Он не оставил нам ничего другого, мы дали клятву.
— Выбор есть всегда, — возразил Генри и положил руку Артуру на плечо. — Мы не должны этого делать. Ты не должен этого делать.
Артур прикусил губу.
— Только не оставляй меня в такой момент.
— Я этого не сделаю, — спокойно сказал Генри. — Мы ещё найдём выход. До Хэллоуина у нас есть почти целый месяц.
— Выход, — повторил Артур, и в его глазах блеснул огонёк надежды.
На секунду у меня тоже появилось чувство, что всё будет хорошо.
Генри держит всё под контролем. Или это Артур держит всё под контролем. Но затем я услышала рычание. Прямо перед собой. Я резко развернулась и уставилась в пустые глаза надгробной скульптуры. Это была огромная собака из камня, она лежала на тумбе перед покрытым мхом склепом, в тени дуба, заросшего папоротником. Снова раздалось рычание, а затем одна из каменных лап дрогнула. Медленно, очень медленно зверь поднял голову.
— Генри?
Ладно, только без паники.
— Артур, брось это, — сказал Генри.
Но Артур лишь покачал головой.
— Я ничего и не делаю, — в его голосе сквозил страх, тот самый страх, который внушал страх мне. — Это не я.
И тут зверь встал в полный рост. Когда он снова зарычал, в пасти его обнажился ряд острых зубов. Кажется, сейчас нам предстоит узнать, каково это, когда тебя во сне разрывают клыками. О нет. Мы должны выбираться отсюда, и как можно быстрее! Дверь Артура! Куда она, чёрт возьми, запропастилась?
Мой взгляд пробежал по ветхим крестам и надгробным плитам. Вот же она — металлическая дверь! Встроена в стену монументального склепа, который охраняли два ангела.
— Генри, скорее! Вон туда! — крикнула я, и Генри схватил меня за руку.
— Назад, Лив!