На страже.
— Отец, я заключенный? — спросил он.
Лоргар откинул капюшон, открыв вечно юное лицо, и неуверенно улыбнулся. В его серых глазах плескалось искреннее чувство, не обещавшее ничего хорошего. Он скорбел по своим сыновьям. И со скорбью смотрел на того, кого видел перед собой.
— Нет, Аргел Тал. Ни о каком заключении не может быть и речи.
Их взгляды на мгновение пересеклись, и улыбка Лоргара застыла на идеальной формы губах.
— А стражники у моей двери, похоже, считают иначе, — заметил Аргел Тал.
Лоргар ничего не ответил. Красивый резной ларец выпал из его рук и с грохотом ударился о металлический пол. Шум привлек внимание воинов, и дверь моментально распахнулась. Двое Астартес из Тридцать седьмой роты ворвались в комнату, моментально нацелив болтеры на Аргел Тала.
— Повелитель? — хором спросили они.
Примарх и им ничего не сказал. Он ошеломленно молчал и протягивал руку, почти касаясь изможденного лица капитана. В последний момент, прежде чем его пальцы дотронулись до пересохшей кожи Аргел Тала, он отдернул руку.
Они все еще смотрели друг другу в глаза: примарх и капитан, отец и сын.
— У тебя две души, — прошептал Лоргар.
Аргел Тал прикрыл глаза, разрывая контакт. Нечто — сотня неизвестных нечто — скользнуло в его крови, поползло по венам, продвигаясь с каждым биением сердца.
Он наконец поднялся на ноги.
— Я знаю, отец.
— Поведай мне все, — попросил примарх. — Расскажи мне о демоне и о мире откровений. Расскажи, почему мой сын стоит передо мной с рассеченной надвое душой.
Глава 13ИНКАРНАДИНЗАТЕРЯНЫЕ В ШТОРМЕГОЛОСА БЕЗДНЫ
Тысяча триста один — двенадцать.
Как только Аргел Тал произнес кодовое обозначение, под его языком собралась едкая слюна.
Тысяча триста один — двенадцать, двенадцатый мир, который Тысяча триста первой флотилии предстояло привести к Согласию.
— Из семи миров, завоеванных нами за последние три года, этот принес нам больше всего страданий.
Лоргар не стал возражать.
— Но все же, — заметил примарх, — там не было кровопролития. Ни одного выстрела, сделанного в ярости, ни одного клинка, обнаженного в гневе. Боль причинили откровения.
— Три года, мой лорд, — сказал Аргел Тал, отводя взгляд от глаз своего отца. — Три года и семь миров. История будет ссылаться на эти миры, на оставленные нами пустые оболочки, и будет рассказывать, как Семнадцатый легион, потерпев неудачу, дал волю своей ярости. О нас скажут, что мы сжигали один мир за другим и уничтожали все население планет, лишь бы утолить свой гнев.
Улыбка Лоргара стала фальшивой, словно похожий на золото колчедан.
— Так вот как ты смотришь на наше паломничество?
— Нет. Ни в коем случае. Но семь миров погибли в пламени, а после нашего ухода с восьмого мы сами чуть не погибли.
Взгляд серых глаз Лоргара ни на мгновение не дрогнул. Своим шестым чувством он заглядывал в сердце сына и чувствовал, как там созревает вторая душа.
— Ну, хватит этих сентиментальных воспоминаний. — Голос Лоргара выдавал его нетерпение. — Расскажи о мире, который мы обнаружили.
— Ты помнишь, — спросил его Аргел Тал, — как мы впервые вышли на его орбиту?
Пол задрожал особым образом.
Кси-Ню-73 это отметил. Палуба под его металлическими подошвами вздрагивала определенным образом — это не было беспорядочной тряской полета в варпе и несхожей с биением сердца пульсацией маневровых двигателей. Нет, через его искусственные кости, словно шорох, распространялась слабая, но благословенно размеренная дрожь.
Орбита.
Наконец-то орбита.
Последний перелет длился очень долго. Кси-Ню-73 был не из тех, кто предается умозрительным размышлениям, выходящим за рамки настоящего, но его расчеты были мрачными. Если после этого мира Тысяча триста первая флотилия углубится еще дальше, бушующие в варпе шторма не ограничатся тремя кораблями, которые они уже потеряли.
Кси-Ню-73 как-то услышал, как один рабочий сказал другому, что «шторм снаружи набрасывается на щиты корабля». Он сурово выбранил говорившего за то, что тот наделял человеческими свойствами неподобающий объект. Подобный антропоморфизм сильно снизит шансы слуги на продвижение в иерархии Механикум.
Да, это, без сомнения, жестокий шторм. Но в течениях варпа нет ни страсти, ни гнева, ни определенных намерений.
Астартес и человеческий экипаж готовились к высадке на поверхность, и на всех палубах «Де Профундис» кипела бурная деятельность.
Кси-Ню-73 очистил свой мозг от биохимических процессов, позволявших ощущать волнение, и перестроил свой разум, избавившись от подобных эмоций. Вместо этого он полностью сосредоточился на работе, что стимулировало мозговые центры удовольствия — минутное возбуждение после каждого пункта программы, выполненного с абсолютной точностью и эффективностью.
Его пальцы — а их на трех механических руках было пятнадцать — трудились над бронированным сосудом черепа Ализарина. Это был процесс реструктуризации биопластических сфер, каждая из которых в голове робота сочилась питательной жидкостью. Каждый канал сферического реле следовало настроить и закрепить, а потом подсоединить к зависимым системам, которые оно контролировало, а также к аварийным переключателям на случай повреждения в сражении. Так работал разум робота: выращенная в генетической лаборатории имитация живого мозга для использования в машинном корпусе.
Отвратительная резкая вонь, исходившая из чаши с искусственной спинномозговой жидкостью, напоминала запах гнилого лука, но Кси-Ню-73, безусловно, был выше того, чтобы реагировать на подобные мелочи. Он знал о запахе лишь потому, что его обонятельные сенсоры анализировали воздух, а на сетчатке в сухом бинарном коде отражались столбцы полученной информации.
Несмотря на сложность работы, Кси-Ню-73 оставил около пяти процентов своего внимания для наблюдения за окружающей обстановкой. Внутренние сенсорные устройства, воспринимающие мир посредством эхолокации, сначала просигнализировали о том, что открылась дверь его мастерской, затем о том, что кто-то движется во внутреннем пространстве. Появившаяся фигура однозначно обладала признаками силового доспеха «Марк-III», Астартес.
К первому сигналу добавились и остальные. В итоге пять Астартес.
На обзорном дисплее Кси-Ню-73 все эти детали отразились четкими рунами. Он почти не придал им значения; перепачканными в органической слизи пальцами он продолжал подключать к сегментированным сферам из биопластика миниатюрные устройства. Каждая сфера отвечала за свою часть мыслительной программы. Каждое оптическое волоконце имитировало синапсы мозга.
У Астартес хватило здравого смысла не прерывать его работу. Три целых и тридцать две сотых минуты они ждали, пока Кси-Ню-73 не закончит очередную фазу манипуляций. Наконец во внутренней системе Кси-Ню возник импульс удовлетворения. Активировались рецепторы удовольствия. Работа завершена.
Адепт Механикум повернулся за своим рабочим столом. Со всех пятнадцати металлических пальцев продолжала капать слизь.
— Младший командир, — произнес он, не обращая внимания на старших сержантов, сопровождавших Аргел Тала, и не отвешивая почтительный поклон, как большинство смертных членов экипажа. — Ты пришел начать процесс подготовки Инкарнадина.
Аргел Тал в ожидании высадки на поверхность уже облачился в боевые доспехи, как и пришедшие с ним офицеры: Ксафен в черной броне, Даготал, Малнор и Торгал в гранитно-серой.
— Пора, — сказал Аргел Тал.
Трем линзам Кси-Ню-73 потребовалось несколько секунд, чтобы сменить фокусировку.
— Идите за мной, — предложил техножрец.
Вслед за ним воины прошли в соседнее помещение, залитое красноватым светом.
Нельзя сказать, чтобы Кси-Ню-73 чувствовал какое-либо смущение от того, что Инкарнадин был зачислен в легион Несущих Слово. Такая честь была равносильна высшей похвале в Легио Кибернетика и являлась свидетельством мастерства управляющего адепта, а машина явно обладала сильным и энергичным духом, а потому заслуживала признания.
Вот только после зачисления в братство Зубчатого Солнца, после того как значок роты был выгравирован на лбу робота, Прима-«Завоеватель» Девятой манипулы стал несколько… нестабильным. Дух машины в силу какой-то ошибки получил возможность действовать непредсказуемо, а это было недопустимо.
Даже для такого опытного адепта, как Кси-Ню-73, все это не имело смысла, если не считать возникших мрачных подозрений. Как предписывал его долг, Кси-Ню провел сотню диагностических испытаний, но погрешности в коре мозга Инкарнадина каждый раз проявлялись вновь.
Однажды Кси-Ню решился на шаг, который никогда не согласился бы повторить, и рискнул полностью очистить биопластический мозг Инкарнадина. После удаления из черепа робота всех следов материи он перестраивал кортикальный слой в течение четырех месяцев, используя при этом запасные элементы из ремонтного комплекта, очищенные ритуалами.
Во имя Шестерни, робот получил новый мозг. И все же, все же он был…
Да. И существовала еще одна проблема. В марсианском наречии-коде не было понятий, которыми можно было бы ее описать, и Кси-Ню-73 употребил для описания ситуации ближайший по значению человеческий термин: Прима-«Завоеватель» сбоил. Адепт связывал появление этого симптома с новым назначением робота, и не в Тысяча триста первую флотилию, а именно в легион Несущих Слово.
В отличие от Легио Титаникус, базирующихся на собственных судах Механикум, военные машины и обслуживающие их эксперты и техники Карфагенской когорты были распределены по многим флотилиям Несущих Слово. Такой порядок был принят по настоянию самого Лоргара. Десятилетия назад, когда представители Легио Кибернетика впервые приблизились к повелителю Несущих Слово, Лоргар великодушно предложил модифицировать свои корабли, чтобы они удовлетворяли особым потребностям его новых союзников Механикум.