— А я уж думал, что ты решил мне рассказать, какой я идиот. Уже радость, — хмыкнул я, когда система подъёмника отнесла меня к кабине.
Умник расхохотался.
— Нет, дружище, очевидные вещи я оставляю на совести тех, кто ими обладает. В твоём случае это перманентная тупость в самой страшной её итерации. Но не будем отходить от темы. Подключай МБЕ ко мне, постараюсь настроить его как можно быстрее.
— Когда это ты стал еще и инженером МБЕ? — недоуменно буркнул я, проводя предбоевую подготовку.
Результаты были… плачевными. Почти полное отсутствие брони, тяжёлые повреждения системы пропульсии, повреждённые сервомоторные суставы, множество разрывов искусственных мышц, нарушение энергоподачи в сканеры — и это только часть проблем, представших передо мной.
Но мне все же повезло, и это была одна из старых моделей с манипуляторами вместо полноценного ложа оператора МБЕ.
Момент, когда я сел в кресло пилота и взялся за манипуляторы, я запомнил… В общем, запомнил навсегда. Никогда мне ещё не приходилось испытывать такие ощущения. Это была и слабость, и какой-то, наверное, даже суеверный страх, и некоторая радость, но главным было ощущение… мощи. Безграничной, всесокрушающей.
Мне казалось, что я могу уничтожить всё вокруг себя в порыве безумной ярости, круша врагов одними руками! Но, как и всегда, реальность жестоко спустила меня с небес на землю тревожными сигналами системы о повреждениях и перегрузке энергоконтуров.
С трудом ворочаясь и путаясь в системах управления, мне удалось поднять оружие из положенного ему бокса, где оно лежало до поры до времени. Ну, можно считать, что это время наступило…
— Твою мать, Алекс, какого хрена?! — раздался возмущённый крик одного из моих сокомандников на канале связи.
Но я его не слышал: гаусс-винтовка, гордо именуемая мной дилетантом пушкой, раз за разом посылала иглообразные болванки в дезориентированных и обездвиженных роботов ВБИ. И это было чертовски приятно. Ощущать крохотные вибрации из-за вылетающего из ствола снаряда, видеть всё вокруг с высоты огромной боевой машины и чувствовать силу, которая способна без оглядки на законы и правила делать то, что нужно мне.
Но, опять же, только до выхода из строя моего изрядно избитого МБЕ. Который, судя по увеличившимся красным строкам состояния, начал уже разваливаться от такого с ним обращения.
— Ты нас чуть не задел! Аккуратнее, козлина!
— Пошёл в задницу. Выполняй свою часть плана, после боя сочтёмся.
— Если после этого боя будет кому считываться! Следи за выстрелами! — рявкнул тот и отключился.
Когда вражеские МБЕ были уничтожены (они, видимо, не ожидали от нас такой наглости и в первые мгновения растерялись и не смогли вовремя среагировать, чтобы преодолеть оверрайд системы, а дальше было поздно), я совершил ещё несколько выстрелов в сторону складов, а потом начал методично уничтожать любые намёки на вооружённое сопротивление. Уж чему-чему, а стрелять меня научили хорошо. И пускай я сейчас стрелял с помощью робота, но принцип-то один.
Уже после уничтожения всего, что могло быть полезным на этой базе, я один за другим превратил в груды обломков на тот момент ещё более-менее дееспособные МБЕ, находившиеся в ремонте. Когда дело было завершено, мне оставалось только запустить систему самоуничтожения в моей машине, отойти от стены и катапультироваться из робота.
Не хватало еще, чтобы данные обо мне, в автоматическом режиме снятые машиной, попали к британцам.
Кабина в спасательной капсуле, перемахнув через стену, грохнулась среди какого-то мусора, изрядно меня тряхнув. Но увидеть это мне удалось только после того, как меня выковыряли из этой самой кабины.
И только тогда, когда мы отошли на очень большую дистанцию, затихшая ремонтная база полыхнула яркой вспышкой самоуничтожившегося робота.
Я не мог согнать улыбку с лица, пугая своих товарищей, ибо сила и запах пьянили.
Запах победы.
После этого момента я решил, что сделаю все, чтобы стать пилотом МБЕ, и то, что мне было на тот момент не больше пятнадцати лет, ни о чем мне не говорило. На войне взрослеешь быстро, да и в нашей команде было всего трое человек старше двадцати.
Да-а-а… интересное было время.
— Рогов, опять в облаках витаешь? — грозный окрик Николая вывел меня из созерцательного состояния.
— Никак нет! — автоматически ответил я, подскакивая со своего места.
Было в голосе Широва что-то, что заставляло сделать именно так. Он, конечно, не распространялся о своем прошлом, но слишком много военных повадок проскальзывало в его поведении, чтобы можно было предположить что-то другое.
— И что же я говорил? — вкрадчиво спросил он.
— Сато необходимо было вести более плотный огонь, чтобы сконцентрировать внимание на себе, тогда бы мне не пришлось излишне рисковать и подставляться под удары, — бодро ответил я, сев на свое место.
— Хорошо, — нахмурился Николай. И непонятно, то ли он недовольный от того, что я смог ответить, то ли, наоборот, от того, что я все же не промолчал и он не смог учинить разнос. — Тогда продолжаем… Джонсон, выведи на экран ситуацию, если бы один из кораблей противника оказался в этой точке…
В итоге все заканчивается, закончился и разбор полетов.
— Старик совсем уже… — протянул Рихтер, когда мы отошли на приличное расстояние от комнаты, где нам пришлось высидеть несколько часов. — Мы же завершили миссию, как и планировалось. Чего теперь над нами издеваться?!
— Сенсей так проявляет заботу о нас, — ответил ему Синдзи, называя Николая на свой восточный манер. — Делится он мудростью своей. Внимать ты ему должен.
— Ладно-ладно, — поднял руки Василий. — Меня еще ждут дела.
Сказав это, снайпер скрылся в ближайшем ответвлении. Сато, не став ничего говорить, тоже отошел в сторону и затерялся в хитросплетении коридоров, что меня вполне устраивало. Несмотря на то, что мы уже относительно давно работаем в одной группе, мне еще не удается получить подход к каждому члену команды. Да и болтать просто так я тоже не люблю.
Понимаю, что надо жить в обществе, но как-то это… Нет, определенно в Африке было проще — ни с кем надолго не задерживаешься и не обрастаешь связями.
Мне привычнее сидеть в засаде с винтовкой в руках, чем завести разговор с кем-либо. Только благодаря стараниям человека, ставшего, пускай и на короткое время, мне кем-то вроде отца, я стараюсь себя вести как все.
Тем временем ноги сами собой привели меня в ангар, где стояли МБЕ организации. Всего, насколько мне известно, у нас около пятидесяти машин, но очень редко случается так, что на базе отсутствует хотя бы половина роботов. Руководство действует осторожно и предпочитает разовые акции с использованием минимально необходимых сил.
Даже старожилы не могли припомнить ни один случай, когда в одном задании использовали сразу две пятерки. Прометей успешно просчитывает все вероятности и выдает только те миссии, с которыми мы точно сможем справиться. Нас не так много, чтобы рисковать понапрасну.
Кстати, о Прометее. Я по первости не верил, когда мне говорили, что это компьютер, так как общался он, как обычный человек. Потом мне пояснили, что это не имя человека, а кодовое название очень старого искусственного интеллекта.
Его постоянно модифицируют, и, по сути, с каждым годом он вместо старения становится все новее, но при этом сохраняет всю наработанную базу. Создатели “Небожителей” не стали ограничивать Прометея в своем развитии, так что в итоге, если не знать, кто с тобой разговаривает, его очень легко спутать просто с очень умным и рассудительным человеком.
Он же отвечает за подбор и проверку новых кадров и, видимо, именно ему я обязан своему появлению здесь. Скорее всего, к этому моменту, останься я на прежнем месте, уже давно гнил бы в земле, как и все мои “товарищи по борьбе”.
Что-то я сегодня много вспоминаю про свое прошлое. Не к добру это…
Вот и показался отсек, где находился мой МБЕ. Изначально каждый робот имел свое кодовое название, но первым пилотам это не нравилось, и МБЕ получал такое же имя, какой был позывной у его пилота.
Еще в Африке, заинтересовавшись МБЕ, я постарался добыть всю доступную литературу по этим машинам. Меня всегда удивляло, почему роботов делают именно гуманоидного типа, ведь то же удвоение рабочих конечностей позволяло вести огонь вдвое плотнее.
И, как оказалось, такие модификации в начале создания МБЕ были, но они быстро доказали свою несостоятельность. Только уникумы могли управлять более сложными роботами, да и сама структура ОДА робота, подвергаясь модификации, становилась менее надёжной и более энерготребовательной. Со временем, когда изобрели системы синхронизации, идея об увеличении количества конечностей воспринималась уже как глупая шутка: попробуй привыкнуть жить с четырьмя, а воевать с шестью или восемью. Так и с ума сойти недолго, тем более, что ими придётся учиться управлять с нуля.
Гуманоидного же робота было воспринимать легче — те же две ноги, две руки. Многие вообще воспринимали робота как высокотехнологичный доспех. После того, как окончательно утвердили человекоподобного робота, развитие военной техники стало совершенно иным.
Мой МБЕ имел вид, внешне типичный для роботов: массивные бронепластины, угловатые очертания и приземистый силуэт. Ну, как для махины более чем полутора десятка метров в высоту… Обычный бугорок внешнего контура излучателя силового барьера, тонкие энерголинии корпусного щита и крупная коробка ракетной установки за плечами. На бёдрах присутствовали небольшие контейнеры с вибромечами, а на икрах и в задних частях плечевых суставов располагались маневровые двигатели. В условиях планетарной гравитации они робота даже с места не сдвинут — слишком тяжёлый для их мощности, а вот в космосе придавали МБЕ достаточно неплохую маневренность. Тем не менее, изначально робот предназначался не для космических сражений, и это, думаю, понятно сразу. Мой же МБЕ в качестве окраса имел темно-коричневый с синими вставками на части элементов брони.