— А ведь ты права, я как-то опустил этот момент. Перестал следить за временем. Получается, осталось всего двенадцать дней?
— Да, это очень мало времени.
— Слушай, ведь из Белоруссии мы можем таскать вкусняшки и после начала войны, все равно хотели за два дня до начала законсервировать базу с той стороны, так почему бы мне не оставаться в основном тут? То есть я хочу сказать, нужно высосать все ресурсы отсюда, пока есть время!
— Похоже, ты прав. Пойду с Меркуловым поговорю. Жаль, что товарищ Берия улетел, — вздохнула девушка и скрылась в портале.
— Товарищ подполковник, — окликнул я Лизюкова, который со своими людьми что-то обсуждал, расстелив карту на капоте машины, которую они тоже загнали в ангар.
— Что? — обернулся он, но так как я двинуться не мог, держа ногой портал, через который постоянно кто-то туда-сюда ходил, то пришлось ему идти ко мне. — Что-то случилось?
— Да нет, так просто интересуюсь. А почему самолет вместе с крыльями? Вроде их перевозят со снятыми? — Я тогда, когда его закатили в ангар, действительно удивился. Было такое впечатление, что он только с аэродрома, то есть в полном сборе.
— Так мы его и не привозили. Неужто не слышали, как он пару кругов дал над ангаром?
— Нет… А-а-а, так у нас музыка орала. Я «Любэ» врубил. «Комбата» там, «Солдата» и еще что-то. Подождите-подождите. Вы что хотите сказать, что он сам прилетел?!
— Почему сам? С пилотом, — улыбнулся Лизюков.
— Угу. И сели, я так понял, на недостроенную дорогу?
— Ну да. Свидетелей там фактически нет, грибники если только, да и то вряд ли, — пожал плечами подполковник.
— Даже если заметили, то на нашего главу подумают, он постоянно на чем-то летает, — отмахнулся я.
— Значит, проблем не должно быть.
— Это да. Но существует такой закон. «Закон подлости» называется.
— Будем надеяться, что нас этот «закон» минует. Кстати, куда Алевтина убежала? У меня к ней пара вопросов появилась.
— К Меркулову, мы тут подумали, что времени осталось мало и надо этот портал использовать вовсю.
— Вообще-то генерал это сразу предлагал, — напомнил подполковник.
— Я на том совещании не был, не знаю. Но лично я за. Причем обеими руками.
— Летать не любишь?
— Сейчас ничего не скажу, а раньше хорошо продувало. Представляете, мне приходилось надевать высотный комбинезон. Утепленный.
— А на чем летали?
— На УТИ-4.
— А это еще что такое?
— Это что-то типа И-16, только двухместный. Учебный.
— Ну я хоть «ишачок» знаю, моделька у меня была пластиковая… Алевтина идет, — прервался на середине Лизюков, повернувшись к появившейся из портала девушке.
— Ну что? — спросил я у нее.
— Торжественное открытие будет. Но после работаете в основном тут, хотя и с наездами на другую базу. Они ждут оттуда зенитные установки. Армии они сейчас остро нужны, — сообщила Аля, подходя и усаживаясь рядом со мной.
— Да, они у меня тоже числятся одними из первых на перевозку, — согласно кивнул подполковник, которому, похоже, принесенная Алей новость пришлась весьма по душе.
— И хорошо. Кстати, Аль, что там с самолетом? — спросил я у девушки.
— Пытаются перегнать его на аэродром. Летчик матерится, что лес вокруг, хочет с дороги взлетать.
— Немудрено, в лесу как-то не бывает аэродромов, — пожал я плечами.
В это время тихо бормотавшее рядом радио разразилось целой чередой срочных сообщений. Прибавив звук, я прислушался:
— …как только что нам сообщили, в своей квартире была убита Валерия Надворская, она была видным политическим деятелем, правозащитником. Привлекает внимание цинизм убийц; по сообщению наших источников в полиции, орудием убийства был небольшой ломик…
— Да, лом в задницу — это сильно, — изумленно покачал головой Лизюков.
«Теперь понятно, кого я пропустил через портал несколько дней назад. Похоже, Берия решил дать ответку тем, кто поливал его и страну грязью. Хоть и в другом мире!»
— Парни! — окликнул подполковник своих людей и добавил, когда они повернулись к нам: — На этот раз Дворская!
— А как? — спросил один из них, в российском камуфляже с погонами старшего лейтенанта и эмблемами танковых войск.
— Лом в зад, — ответил Лизюков с улыбкой.
Под смех у машины я спросил удивленно:
— В смысле не первый раз? Что, еще были случаи?
— А как же. Дворская шестая.
И тут же под аккомпанемент слов подполковника радио выплюнуло:
— …эта серия странных убийств видных политических деятелей поставила на уши всю Москву. Послушаем, что скажет мэр города на эти события…
— Да плевать, что он скажет! — заявил я динамику и, повернувшись к подполковнику, жадно спросил: — Ну кто там еще в этой серии?
— Ну началось это дня четыре назад…
Самолет был шестиместный, что изрядно радовало Алю, так как она летела со мной и не она одна. Охрана тоже.
Когда мы подъехали к самолету, около которого возились пара техников, первое, что мне бросилось в глаза — это красная звезда, нарисованная на белоснежном фюзеляже и хвосте. На крыльях как раз заканчивали дорисовывать.
— Не растечется? Нам ведь сейчас лететь, — спросил я у одного из техников.
— Растечется — подмажем, — степенно ответил он мне, продолжая губкой снизу подкрашивать по трафарету звезду.
— День добрый, мы с вами незнакомы. Александр, — протянул я руку летчику, с которым не успел познакомиться, когда он проходил через портал.
— Значит, тезки. Я тоже Александр. Майор-зенитчик Аксенов Александр Александрович, — представился он, ответив на рукопожатие.
— Зенитчик? Это те, про которых говорят, «если я не летаю, никто не будет»?
— Это про нас, только видите, я еще и летаю, — с улыбкой ответил он мне.
— Зенитчик — это какие системы?
— В основном ракетные, но сюда меня пригласили как ЗУшника. «Шилками» буду командовать. Мне сказали, что мой дивизион уже потихоньку начинает формироваться. Ох, полетят перышки птенцов Люфтваффе! — потирая руки в предвкушении, ответил он мне.
— Ну да, ну да, — согласился я и обернулся к своему пилоту. К нам подходил Жора.
— О, Жора, а ты что тут делаешь?!
— Так это теперь мой самолет. Вот товарищ майор будет меня учить, пока летим до Казани, — объяснил лейтенант, кивнув на моего тезку, одетого в обычный летный комбинезон.
— А, ну теперь понятно, — кивнул я. — Когда взлетаем? А то как бы не опоздать.
— Сейчас докрасят, и взлетим.
Если до посадки я хотел сесть в свободное пилотское кресло, то сейчас об этом можно было забыть, и теперь под бормотание двух пилотов мы взлетели и с набором высоты пошли по маршруту.
Самолет был полон. Вместе со мной отправились Аля и двое ребят из охраны — Виктор и Иван. Андрей и Алексей с моим тезкой Александром пока остались на Брестской базе.
— Слушай, а что у вас тут истребители разлетались? — привлек мое внимание вопрос тезки, когда мы отлетели от границы километров на двести.
— Так учения идут. У меня друг на аэродроме остался, лейтенант Волков, так он вчера немецкий дальний разведчик сбил. Тот на десять тысяч поднялся, а Пашка — он же на «МиГе». Поднялся выше и сверху атаковал, сразу поджег.
— Молодец. Но я вроде слышал, что был приказ не поддаваться на провокации и выдворять с нашей территории немцев без стрельбы.
— Ну вспомнили! Его уже больше недели назад отменили. Перегнали сюда отдельные эскадрильи новейших истребителей и сейчас патрулируют ими границы.
— Эскадрильи, не полки?
— Эскадрильи. Там в основном асы, на полки не наберешь же.
— Понятно, — кивнул майор, с интересом смотря на две пары истребителей, которые подлетели ближе и с любопытством разглядывали незнакомый тип самолета.
— Это что за тип? «Яки» вроде?
— Да, «Яки». А вон там шестерка «ЛаГГов» крутится. Видите? Воздушный бой изображают с десятком «ишачков».
— Ага, вижу. Надо их стороной обойти, а то как бы на зуб им не попасть.
— Да-да, лучше обойти, — вклинился я, с беспокойством смотря на уже близкий учебный бой. Второй свистопляски не переживу.
«Яки» в это время, встав на крыло, ушли в сторону.
— Слушай, лейтенант, вроде же звенья тройками были? А тут, я смотрю, по две пары летают.
— Недавно новый Боевой устав ВВС РККА получили, вот и перешли на новые боевые порядки и инструкции по боевому применению.
— Понятно.
— Жор, у меня тут вопрос образовался. Я заметил, что у ваших самолетов покраска разная, даже у штаба на одном аэродроме две машины стояли, покрашенные в красный цвет. А «Яки», что рядом были, у них другая окраска. Заметил? Сверху разводы светлого и темно-зеленых цветов, а снизу светло-голубой.
— Новые нормативы пришли, вот и перекрашивают, — пожал плечами лейтенант.
— Ну это понятно, — вздохнул я и, вспомнив про новость, что слышал по радио, решил порадовать майора, он наверняка не знал.
— Александр.
— Да? — повернул он ко мне голову и приподняв наушник.
— Про Дворскую слышали?
— Что, и ей досталось? — спросил майор довольным голосом.
— Что, не нравилась?
— А кому эта жаба нравится? Пиндосам если только. И вообще я считаю, что тот, кто это делает, заслуживает самой большой похвалы от русского народа.
— Да уж.
— А за Ковалева так я их вообще расцеловать готов.
— Это тот, который своим го…ом подавился?
— Ага. Я плакал от счастья, когда эту новость услышал.
— Да уж, — повторил я.
Откинувшись на спинку сиденья, посмотрел на уснувшую рядом Алю и, укрыв ее своей курткой, тоже стал подремывать под продолжение разговора пилотов. Обучение продолжалось.
— Эй, пассажир, просыпайся! — затормошил кто-то меня, выдергивая из сладкого плена сна.
Зевая, я открыл глаза и спросил:
— Что случилось?
— Что-что, вылезай, прилетели, — ответил майор, положив наушники на сиденье. Сам он стоял на лесенке, будя нас. Охраны в салоне уже не было, парни снаружи о чем-то переговаривались с техниками.