Но гораздо важнее, как девушка видит его сейчас. И ее общество. Это значит больше, чем еще одна тайна, которую он хранит от нее. Со временем, возможно, жажда вернется. Скорее всего, так и будет. Но Чейн готов бороться снова и снова со зверем внутри себя. Это будет лучше, чем сказать Винн правду. Он не смирится с мыслью… с возможностью, что она прогонит его.
— Тень… отойди от окна! — не выдержала Винн.
Потом уже тише сказала, обращаясь к маджай-хи:
— Прости. Это окно нервирует… Все это место нервирует.
Чейн озабоченно нахмурился и оглянулся через плечо. Оша сидел рядом с Тенью. Если раньше они смотрели в окно, то теперь оба смотрели на Винн. Тень поднялась и подошла к ней. Чейн ожидал, что Винн поддастся еще большему чувству вины за свою вспышку. Но она просто положила руку на спину Тени и почесала мех на ее загривке.
— Ты узнала что-нибудь еще об этом убежище? — спросил он.
Винн сжала в другой руке маленькую стеклянную чашечку. Похоже, в ней была вода.
— Нет… нет. Полагаю, и у тебя нет ничего нового?
Подозрения Чейна остались прежними. Простая иллюзия не может проделать то, с чем он столкнулся в коридоре. Спрятать что-то от глаз возможно, манипулируя играющим на нем светом. А вот скрыть предмет от осязания невозможно: это потребует физического преобразования затронутых объектов. Следовательно, были приложены большие усилия, чтобы непрерывно удерживать такое воздействие тавматургии и реагировать только на конкретных людей… или обладателя связующего камня.
Это место выходит за все рамки его ограниченного магического познания.
— Пока ничего, — наконец ответил он.
Винн отпустила чашку и откинулась на спинку стула. Чейн устроился слева от нее.
— Ну что ж, тогда оставим пока это, — сказала она. — Сегодня Гассан обучал меня полезным фразам на общепринятом Суманском. Хочешь, я и тебя могу научить?
— Конечно. — Чейн всегда интересовался языками, хотя ему хотелось поговорить о более важных вещах.
Было еще одно небольшое изменение, которое он заметил. Винн теперь часто называла домина по имени. Чейн задумался, является ли Иль'Шанк все еще домином. В любом случае для Винн он навсегда останется при этом звании независимо от того, как она его называет.
Она повернула голову в сторону гостиной:
— Оша, мы собираемся немного попрактиковаться в разговорном суманском. Хочешь присоединиться к нам?
Чейн нахмурился. Почему она всегда чувствует необходимость включить в разговор этого несносного эльфа?
Оша с унылым лицом появился из спальни, хотя Чейн не заметил, как он выходил из главного зала. Долговязый эльф перевел взгляд с Винн на Чейна.
— Присаживайся, — добавила Винн, наклонившись, чтобы покопаться в своем мешке. — Домин написал несколько фраз, чтобы помочь нам, если нам нужно будет отправиться на рынок.
Оша не двигался, и Чейн впервые задумался о том, что же происходит в то время, пока он спит. Тут послышались едва различимые шаги на лестнице и в коридоре.
— Кто-то идет, — сказал он, хотя Тень уже навострила уши.
Все посмотрели на открывшуюся дверь. Гассан Иль'Шанк вошел и снова закрыл ее.
Винн поспешно вскочила, поставив чашку на стол.
— Как все прошло? Мы можем их вытащить?
Иль'Шанк на миг изучающее уставился на нее.
— Я получил помощь от человека из императорского дворца.
— От кого? — потребовал Чейн.
Этот домин хранит слишком много секретов. Теперь на нем лежит ответственность за безопасность Винн. Вопрос только в том, что он является также и причиной возможной опасности для нее.
— Это высокопоставленный человек… которому я доверяю. — Иль'Шанк перевел взгляд на Чейна, а затем снова на Винн. — Завтра ночью Магьер и остальных тайно освободят и отведут к главным воротам. После этого мы сами по себе. Мы должны быть на месте и быть готовы ко всему… включая преследование.
Тень зарычала, подняв челюсти и обнажив зубы. Винн протянула руку и коснулась загривка собаки.
— В чем дело? — спросил Чейн.
— Она хочет знать больше, — прошептала Винн, взглянув на него. — Я думаю, она считает, что это слишком быстро… слишком легко.
— Согласен, — прошептал он в ответ.
Винн повернулась к Иль'Шанку:
— Если их держали месяц под стражей, как этот доверенный человек сможет вытащить их так быстро?
— Я хочу… увидеть выход, — сказал Оша, стоя в другом дверном проходе. — План… сегодня вечером.
И снова Чейн не мог не согласиться. — И я тоже. Мы должны изучить окрестности, если хотим иметь хоть какой-то шанс на успех.
Его следующим порывом было настоять на том, чтобы Винн оставалась здесь, но это только поднимет шум. К тому же, если держать ее поближе к себе, будет легче защитить ее. Даже если убежище так надежно, есть возможность его обнаружения.
Иль'Шанк втянул носом воздух так, словно обдумывал варианты, а потом кивнул:
— Надевайте свои плащи, надевайте капюшоны и следуйте за мной. Вы должны делать все, что я скажу. Я покажу вам, с чем мы столкнемся. А затем мы вернемся и останемся здесь до завтрашней ночи.
ГЛАВА 5
За окном сгущались сумерки. Оуньял'ам находился один в своих покоях. Этот факт, против обыкновения, не приносил ему радости. Принц в десятый раз мерил шагами приемную. Он старался не думать о последствиях сегодняшней ночи. Малейшая оплошность или досадная случайность — и все пропало. Услышав тихий стук в дверь, мужчина на мгновение замер.
Когда он направился к двери, из-за нее раздался голос:
— Мой принц? Прибыл капитан Харит.
Услышав Нажифа, Оуньял'ам медленно перевел дух.
— Войдите, — наследник императора придал своему голосу оттенок спокойного дружелюбия. Пока начальник личной охраны открывал дверь, Оуньял'ам успел принять бесцеремонный и почти скучающий вид. Нажиф впустил гостя и отступил назад.
Вошел высокий мужчина лет сорока с узкими ястребиными чертами лица и широкой золотой лентой, перекинутой через левое плечо. Сделав три шага, он остановился и склонил голову. Капитан выглядел слегка озадаченным.
Харит командовал имперской гвардией. Принц редко посылал за ним, а после наступления темноты этого и вовсе не случалось.
— Вы звали меня, мой принц? — спросил командир.
Оуньял'aм позволил тишине повиснуть на пару мгновений, словно был раздражен таким очевидным вопросом.
— Сегодня вечером я навестил отца, — сказал он, придав своему голосу тон настойчивости и добавив толику неудовольствия. — Император выдвинул требования.
Глаза Харита слегка расширились, как и следовало ожидать. Советник А'Ямин почти никому не позволял видеться с Канал'амом, даже собственному сыну. С другой стороны, кроме самого императора никто не имел власти над его наследником.
Командир зорко осмотрелся, будто в комнатных тенях хотел разглядеть ответы на свои невысказанные вопросы. Оуньял'ам неспешно подошел к маленькому столику и взял пергаментный свиток с императорской печатью.
— Мой отец выразил беспокойство относительно обращения с иностранными заключенными. А также по поводу их безопасности. Сегодня вечером вы проведете проверку и явитесь ко мне после утреннего чая.
Начальник императорской охраны моргнул и помедлил, прежде чем взять свернутый лист. Когда бумага оказалась в его руках, то капитан сразу же вскрыл печать и развернул свиток, чтобы просмотреть предписание. Принцу было ведомо, что этот человек известен как один из приспешников главного советника. Но прямой приказ императора он не станет оспаривать, каким бы странным тот ни был.
Приказ был кратким и сжатым, как и указания Оуньял'ама, потому что он написал его сам.
Ранее вечером, улучив момент отсутствия старого Вахида, принцу удалось проникнуть в покои отца. Всех присутствующих слуг он отпустил «на променад». Приближенные покинули помещение, не скрывая беспокойства, но не осмеливаясь подвергнуть сомнению его внезапное появление. После шелеста приглушенных голосов Оуньял'ам оказался в тишине комнат наедине с умирающим отцом. Возможно, принц слишком долго стоял, глядя через комнату на его пышную кровать, скрытую дымкой газовых занавесок. Даже затененное, укрытое алыми простынями дряхлое тело вызвало у него тошноту.
Дворцовые слуги шептались о том, что видели отца блуждающим по нижним залам дворца. Говорили, что император шествовал в длинном темном одеянии с капюшоном. Куда он мог ходить и зачем? Глядя на худое, изможденное тело, Оуньял'ам не верил ни единому слову.
Страшные картины врезались в голову. Вот бы взять эту шелковую подушку и придавить морщинистое лицо. Насколько все стало бы проще. Такие мысли наполнили Оуньял'ама ненавистью к самому себе. Как он может стоять напротив умирающего человека — своего отца — и думать об этом!
Подделать приказ было довольно просто. Фальсификация подписи отца — еще один навык, который наследник империи практиковал по настоянию Гассана несколько лет своей жизни. После того, как принц приложил императорскую печать, он тщательно очистил ее и вернул в шкаф. Оуньял'ам больше не смотрел в сторону опочивальни. Прежде чем покинуть комнату, он подождал, пока запах расплавленного воска рассеется.
В какой-то момент имперские стражники, дежурившие у покоев отца, сообщат АʼЯмину о внезапном ночном визите принца. Гадать, сегодня это произойдет или через неделю, нет никакого смысла.
Тут уж ничего не поделаешь.
— Возможно, вам следует поторопиться, — сказал Оуньял'ам. Чтобы скрыть панику, он старался выглядеть сонным и нетерпеливым, подавляя притворный зевок. — Я буду ждать вас утром.
Харит прищурил глаза. Ему показалось неправдоподобным, что император задумался о самочувствии заключенных чужеземцев, обвиняемых в убийстве суманских подданных. Но командир не должен задавать вопросы — только повиноваться.
— Да, мой принц, — отчетливо произнес капитан Харит и, еще раз поклонившись, повернулся на каблуках и вышел.
Оуньял'ам, провожая его, сделал полшага к двери. Однако Нажиф уже потянулся к ручке, чтобы закрыть дверь. Они оба стояли молча, слушая, как удаляются шаги командира имперской гвардии.