Но прежде, чем мы перейдем к деталям маршрута, у меня есть одно… предложение. Касательно подготовки отряда.
Цари переглянулись.
— Излагай, — кивнул Долгоруков.
— Я считаю, — начал я, — что перед тем, как мы двинемся в Дикие Земли таким большим составом, необходимо провести, назовем это курсом молодого бойца. Для тех воинов, что пойдут с нами. И лучшими инструкторами в этом деле будут не я и не вы, Ваши Величества, а вот эти люди, — я указал на Ивана, который стоял рядом, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Иван и его отряд. Они провели в этих землях годы. Они знают каждую тропу, каждую тварь, каждый ядовитый куст. Их опыт может спасти не одну жизнь. И я настаиваю, чтобы перед походом они поделились этими знаниями с нашими воинами.
Романович нахмурился. Идея, что его отборных бойцов, ветеранов многих сражений, будут учить какие-то оборванцы-хламники, ему явно пришлась не по вкусу. Но Долгоруков, более гибкий и дальновидный политик, кажется, сразу уловил суть моего предложения.
— В этом есть резон, Олег Святославович, — сказал он примирительно. — Знания лишними не бывают. Особенно в таком опасном деле. Пусть поделятся опытом. Хуже точно не будет.
— Да не в том дело, хуже или лучше! — прорычал Романович, но уже без прежней уверенности. Он посмотрел на Ивана, на его спокойное, обветренное лицо, на шрамы, пересекающие его скулы. — Ладно. Твоя взяла, барон. Пусть учат. Но если мои орлы после их «уроков» начнут по кустам шарахаться от каждого шороха…
— Не начнут, Ваше Величество, — твердо ответил Иван, впервые подав голос. — Они научатся отличать шорох белки от поступи рукера. И это спасет им жизнь.
Так и получилось. Следующие несколько дней на специально выделенном плацу у городских стен, а затем и в ближайшем лесу, проходили интенсивные учения. Новый отряд, который нам выделили цари, действительно состоял из отборных вояк. Крепкие, рослые, привыкшие к дисциплине, они с нескрываемым любопытством, а порой и с легким высокомерием, взирали на своих новоиспеченных инструкторов — на Ивана, Руслана, Олега, Мишу и даже Ишу.
Но это высокомерие быстро улетучилось, когда хламники начали делиться своим опытом.
Иван Кречет, стоя перед строем воинов, с картой в руках, подробно, без лишних эмоций, рассказывал о различных тварях, обитающих в Диких Землях. Его голос был спокоен, но в каждом слове чувствовался вес пережитого.
Он описывал повадки лютокрыс, их тактику стайной охоты, слабые места. Рассказывал о рукерах — огромных, покрытых хитином тварях, способных проламывать частоколы и разрывать человека пополам. О болотных тварях, заманивающих путников в трясину. О лесных духах, способных свести с ума одним лишь своим шепотом, подобно русалкам и сиренам, о которых в мое время слагали легенда матросы.
Солдаты слушали, сначала с недоверием, потом — с растущим вниманием, а затем — с откровенным ужасом в глазах. То, что рассказывал Иван, не шло ни в какое сравнение с теми байками, которые они слышали в казармах. Это была суровая, неприкрытая правда о мире, где смерть подстерегала на каждом шагу.
Миша, обычно немногословный и застенчивый, преображался, когда речь заходила об ориентировании на местности. Он с удивительной точностью описывал, как найти дорогу по звездам, по мху на деревьях, по направлению ветра, по едва заметным приметам, которые обычный человек и не заметил бы.
— Главное, — говорил он, нервно теребя ремешок своего арбалета, его голос слегка дрожал от волнения перед такой аудиторией, — не паниковать. Если кажется, что заплутал, а в Диких Землях такое бывает часто, очень часто… остановись. Успокойся. Осмотрись. Попробуй найти знакомый ориентир — высокую гору, изгиб реки, особое дерево. Если нет — иди по солнцу. Или по воде, если есть ручей.
Руслан же, в своей обычной прямолинейной и грубоватой манере, объяснял тактику боя с различными тварями. Его лекции были короткими, емкими и предельно понятными.
— Видишь тварь — бей! — рубил он воздух своим огромным кулаком. — Бей сильно! Целься точно! В голову, в сердце, в брюхо — куда попадешь! Главное — не трусь! И не стой столбом! Двигайся! Уворачивайся! Они быстрые, сволочи, но тупые! Используй их тупость против них самих! Заманивай в ловушки, сталкивай в овраги, поджигай, если есть чем! Нет тут никаких правил, никакой чести! Есть только одно правило — выжить! Любой ценой!
Иша же, к удивлению многих, оказалась не только умелым лекарем, но и знатоком местной флоры. Она водила солдат по лесу, показывая им съедобные коренья, ягоды, травы, которые можно было использовать для лечения ран или снятия усталости. Ее тонкие пальцы уверенно перебирали листья, цветы, объясняя их свойства, предостерегая от ядовитых двойников.
— Вот это, — она показывала на невзрачный кустик с мелкими синими цветочками, — называется «сон-трава». Отвар из нее помогает уснуть, снимает боль. А вот это, — ее палец указывал на ярко-красные ягоды, похожие на волчьи, — ни в коем случае не трогайте. Смертельный яд. Одного касания к губам достаточно, чтобы…
Один из воинов, молодой, самонадеянный крепыш из отряда Романовича, усмехнулся.
— А это нам зачем, красавица? — спросил он с насмешкой. — Мы что, коренья там жрать будем, как кролики? Или цветочками лечиться? У нас для этого лекари есть, да и мечи при себе.
Иша запнулась, ее щеки вспыхнули от обиды и смущения. Она опустила глаза, не зная, что ответить на такую откровенную грубость.
Я, стоявший неподалеку и наблюдавший за учениями, почувствовал, как внутри закипает холодная ярость. Такое расхлябанное, пренебрежительное отношение к жизненно важным знаниям… это было недопустимо.
Это была не просто глупость, это была потенциальная угроза для всего отряда. В Диких Землях одна ошибка, одно неверное решение, продиктованное самоуверенностью, могло стоить жизни не только тебе, но и твоим товарищам.
Я шагнул вперед, вставая в упор к насмешнику. Мой голос прозвучал ледяным тоном, от которого даже самые бравые воины невольно поежились бы.
— Когда на вас, солдат, нападет Хозяин Леса, — сказал я, глядя ему прямо в глаза, и в моем взгляде не было ни капли тепла, — тварь, лишь отдаленно напоминающая человека, с оленьим черепом вместо головы и силой, способной разнести в щепки большую часть вашего хваленого отряда… Когда вы будете вынуждены отступать вглубь проклятого леса, оставив всю провизию, все свои мечи и арбалеты, потому что они окажутся бесполезны против него… Вот тогда, солдат, я очень тебе советую вспомнить то, что говорит эта девушка. Потому что жрать будет действительно нечего. И лечить твои рваные раны будет некому, кроме нее. И я лично, — я сделал шаг еще ближе, так что наши лица почти соприкасались, — спрошу у тебя после этого инструктажа, как называется этот куст и какую форму имеют его листья. И не дай бог ты не ответишь.
Я видел, как он побледнел, как заходили желваки на его скулах. Он сглотнул, пытаясь что-то сказать, но слова застряли у него в горле. В глазах его промелькнул страх.
Возможно, я перегнул палку. Возможно, стоило быть мягче. Но в тот момент я чувствовал, что иначе нельзя. Пусть лучше он сейчас напряжется, испугается, но запомнит каждое слово Иши. Чем потом, в реальной опасности, из-за своей глупой самоуверенности, подведет и себя, и остальных.
Остаток дня прошел в более конструктивном ключе. Насмешник притих и внимательно слушал Ишу, как и остальные солдаты. Больше неуместных шуток и скептических ухмылок не было.
Следующие дни были посвящены не только теории, но и практике. Мы отрабатывали тактику боя в лесу, учились бесшумно передвигаться, ставить ловушки, оказывать первую помощь. Иван и его люди гоняли царских воинов до седьмого пота, заставляя их ползать по-пластунски, переправляться через реку вброд, ориентироваться по звездам.
Я же, в свободное от общих учений время, продолжал свои собственные тренировки. Магия. Она все больше увлекала меня. Под руководством Скворцова, который, к моему удивлению, решил задержаться в Хмарском, наблюдая за подготовкой отряда и, как мне казалось, с нескрываемым интересом следя за моими успехами, я постигал азы рунного искусства.
Водяной шарик теперь получался у меня почти идеальным. Я мог удерживать его в воздухе по нескольку минут, менять его размер, даже заставлять его медленно перемещаться. Следующим шагом было научиться придавать воде иную форму — ледяной шип, водяной щит. Это давалось труднее, требовало еще большей концентрации и контроля.
Но я не сдавался. Каждый день, на рассвете, я приходил к реке и часами практиковался, ощущая, как растет моя сила, как магия все охотнее подчиняется моей воле. И камень в кармане — Сердце Руны — словно помогал мне в этом, вибрируя в такт моим заклинаниям, делясь своей очищенной энергией.
Время летело незаметно. Неделя, отпущенная нам на подготовку, подходила к концу. Отряд был готов. Люди были обучены, снаряжение проверено, запасы пополнены. План экспедиции утвержден. Оставалось только получить последнее благословение.
В назначенный день мы снова стояли в Малой приемной царского дворца. На этот раз — не только я и Иван, а весь наш сводный отряд. Сорок четыре человека — сорок царских воинов и четверо хламников, включая Ишу. Все в полном боевом облачении, серьезные, сосредоточенные.
Алексей Петрович и Олег Святославович вышли к нам вместе. Они обошли строй, внимательно осматривая каждого воина, словно провожая их в последний бой.
— Ну что, воины, — голос Долгорукова звучал торжественно, но без пафоса. — Пришло время. Вы отправляетесь в опасный, но важный поход. От вас зависит будущее наших земель. Помните об этом. И вернитесь с победой. И живыми.
— Север ждет! — прогремел Романович, его глаза горели. — Ждет тех, кто не боится бросить ему вызов! Покажите этим диким землям, кто здесь настоящий хозяин! Слово за вами, барон!
Он посмотрел на меня. Я шагнул вперед.
— Мы готовы, Ваши Величества, — сказал я твердо. — И мы не подведем.
Цари кивнули. Затем, неожиданно для меня, они оба положили мне руки на плечи.