Мы шли несколько минут, и за это время девушка не обронила ни слова. В отличии от Алексея, она оказалась совсем несговорчивой, и я не мог предположить, с чем это вообще связано. Либо княжна ждёт, что я первым буду подмазываться, поскольку её статус выше моего, либо я совсем не понимаю аристократов. Хотя нельзя исключать банальное высокомерие, ведь я до недавнего времени был простолюдином, и даже признание главы рода Демидовых в одну минуту не изменит моего статуса.
Первым тишину я не спешил нарушать. Пустой трёп мне никогда не нравился, а к самой девушке у меня вопросов не было, как и желания сблизиться. Если уж мне что-то понадобится от Демидовых, то я могу обратиться за помощью к Алексею, так что Юля здесь лишнее звено.
— Чем вы занимаетесь в свободное время, Максим Давидович? — всё-таки первой нарушила тишину Юлия, только вопрос выбрала не самый подходящий для прощупывания почвы.
— Не тому человеку вы задаёте этот вопрос, княжна. У меня его практически нет, — ответил я, заметив, что девушка ещё сильнее замедлила шаг.
— Разве? Насколько я знаю, даже в ордене «Витязя» дают два часа личного времени.
— Только большую часть этого времени я трачу на тренировки и медитацию. Намеренно расходовать время на пустые развлечения я не вижу смысла.
— В таком случае ради чего вы тренируетесь? Чтобы истребить всех химер? — а вот этот вопрос от княжны мне показался куда интереснее.
— Моя главная цель в жизни, это уничтожить такое явление, как химеры, раз и навсегда, — ответил я, после чего приблизился к княжне, чтобы идти с ней вровень.
— А что насчёт обычной жизни? — она бросила быстрый взгляд на меня.
— Смотря что вы имеете в виду, — сказал я, подмечая, что до сада осталось всего ничего.
— Если человек всю жизнь только спит и работает, можно ли сказать, что он живёт? Разве такая жизнь это не существование? — княжна полностью остановилась, видимо в ожидании ответа.
— Всё зависит от самого человека, — я также остановился, после чего сдержанно улыбнулся. — Если человек вкладывает жизнь в работу и она приносит ему счастье, то это его выбор. У людей одна жизнь, и они сами решают, на что тратить своё время.
— Тут с вами трудно не согласиться, — едва заметно кивнула княжна, явно скрывая эмоции. Я по мельчайшим движениям тела заметил, что мой ответ отчего-то её задел. Странно. — Однако что случится, если человек потеряет свою любимую работу, или больше не сможет ею заниматься? Он станет глубоко несчастен, и если у него в жизни не будет ничего больше, то его ждёт печальный конец. Разве не так?
— Не так, — сложил я руки на груди и покачал головой. — Как думаете, почему? — спросил я, перехватывая инициативу в разговоре.
— Почему? — повторила княжна.
— Можно всё бросить, а можно сражаться до последнего, хватаясь за любую возможность, — серьёзным тоном ответил я. — Когда воину отрубают одну руку, он берёт меч в другую.
— А если воину отрубят все конечности? — попалась на крючок княжна.
— Значит он зубами выгрезет себе победу. Останется без зубов, так кровью заплюёт, это не важно — вопрос в том, сдастся человек на пути к своей цели или нет.
— Тогда что вы станете делать, когда достигните своей цели? — мягко поинтересовалась она, при этом как-то странно посмотрев на меня. Чем больше я с ней общался, тем меньше представлял, что у неё вообще творится в голове. — Будет ли нужен стране воин, не участвующий в сражениях?
— Нет, не нужен, — я заметил блеск в глазах княжны. Видимо решила, что победила в нашей словесной дискуссии. — Только цели в жизни человека тоже меняются, и их может быть несколько. Достигнув одной, воин поставит перед собой новую, и так до конца жизни, ведь без неё и жизнь бессмысленна, разве не так?
— С этим доводом сложно поспорить, — немного постояв, ответила девушка, после чего медленно пошла вперёд. — Мне нравится ваша самоуверенность, что вы справитесь с тем, с чем не может справиться человечество на протяжении пятиста лет, — эти слова она произнесла без насмешки, а вполне серьёзно. — Если химер и впрямь не станет, какой будет ваша следующая цель?
— Хороший вопрос, — выдержав короткую паузу, сказал я. — Я и сам много раз задумывался, как проживу оставшуюся жизнь, когда всё закончится. Человек всю жизнь меняется, так что не вижу смысла гадать наперёд в таких вещах, лучше сконцентрироваться на настоящем. А так, если химеры исчезнут здесь и сейчас, я бы посвятил свою жизнь алхимии.
— Алхимия? Интересный выбор, — я заметил, как в поведении девушки что-то изменилось. Внешне это никак не проявилось, речь шла именно о внутренних ощущениях. Так часто бывает, когда глаза чего-то не подмечают, а мозг наоборот, ловит даже мельчайшие детали и сигнализирует об этом. — Говоря откровенно, по вам не скажешь, что вы ею увлекаетесь.
— Должно быть потому, что от меня не пахнет травами, — я заметил сначала промелькнувшее удивление, а затем улыбку на лице девушки.
— Верно. У меня есть предприятие по производству парфюмерии, на котором в том числе работают алхимики. Обычно распознать такого человека не составляет никакого труда, поскольку травянистый запах следует с ними рука об руку.
— Это уже зависит от того, с какими травами и кореньями работает алхимик. Большинство запахов выветриваются мазью из синей гагары, а для устоявшегося аромата подойдёт роза сорта багровая ночь, смешанная с порошком «лунной вуали». Смешать с водой, дать настояться неделю, а затем три дня брызгать на своё тело, после чего все зловония как рукой снимет.
— Не ожидала, что вы так хорошо разбираетесь в травах, — тут уже я зацепил девушку на крючок. — В таком случае вам точно понравится наш сад, и особенно цветы пурпурной ветреницы. Их ещё называют анемонами, и поверьте, аромат этих цветов умеет удивить, — с этими словами она шагнула вперёд, а я последовал за ней следом.
Заметив издалека виденные мной во время прогулки с Алексеем фиолетовые цветы, я догадался, что это и есть те самые анемоны. Только тут их росло не по несколько штук, нет — это вправе было называться полем цветом. Их тут насчитывались даже не сотни, а тысячи. Видимо у аристократов своё понятие «сада».
Чем ближе мы шли к этой поляне, тем больше в нос бил пьянящий сладковатый запах ванили, только при этом я чувствовал в этом представлении какой-то подвох. С этими цветами явно что-то не так. Они точно не ядовиты, такое попросту запрещено выращивать в стране без специального разрешения. Значит подвох кроется в другом, только в чём?
— Говорят, вдыхая запах пурпурных анемонов, человек видит перед собой самое желанное, — услышал я голос княжны и оторвал взгляд от цветов, посмотрев в её сторону. Только на её месте стояла вовсе не княжна, хоть и тоже девушка.
Высокая стройная блондинка с большими голубыми глазами, небольшим носиком, пухлыми губками и смазливым личиком. Под левым глазом маленькая, почти незаметная родинка, а из одежды чёрный облегающий нановолокнистый костюм, подчёркивающий все формы девушки. На плече же у неё сидит маленький чёрный котёнок с зелёными глазами, смотрящий прямо на меня.
Я замер, не в силах отвести взгляд от девушки, а вернее от котёнка. И в отличии от его хозяйки, этот маленький чёрный комочек шерсти казался настоящим. Не узнать фамильяра той, кого я любил, было тяжело.
«Багира, что ты здесь делаешь?» — послал я мысленный сигнал, но вместо ответа через секунду меня накрыло тьмой. Я закрыл глаза, а открыв, увидел то, что давно спрятал в глубины своего разума.
Рядом со мной стояла Исида, поправляя свои золотистые волосы, в то время как Багира вяло дремала у неё на плече. Глядя вперёд, я видел разрушенные многоэтажные здания, от которых даже почти не осталось руин. Солнце с трудом освещало округу через густые чёрные тучи, освещая мох на камне и одинокий цветок, росток которого пробился через чёрный песок.
Очередной разрушенный химерами и их хозяевами город. Не услышит больше это место радостные голоса детей, не увидит их улыбок, ведь из живых здесь только мы, эфироманты.
— Нил, посмотри, — отвлекла меня от мыслей хозяйка Багиры. То, что это воспоминание, я не сомневался, но ничего с этим поделать не мог. Хотя, точно ли это оно, или же это очередная иллюзия Багиры? Хороший вопрос. — Он всё-таки выжил, — сказала девушка, сев на колено и осторожно, словно боясь навредить цветку, коснулась пальцем его лепестка.
— Все мы боремся за жизнь, и даже этот нежный цветок, — сказал я, и заметил, как Багира приоткрыла глаз и смотрела прямо на меня. — Такова наша природа.
— Порой мне кажется, что эта война никогда не закончится, — тихо вздохнула девушка и выпрямилась. — Столько городов потеряно, столько стран уничтожено, а наш враг, будь он проклят, даже не ослаб.
— Именно поэтому мы должны стать сильнее и закончить с этой войной раз и навсегда, — ответил я, после чего подошёл к Багире и погладил её по голове.
— Нил, подожди, она же тебя… — оборвала себя на слове Исида, глядя на то, как маленький комочек шерсти довольно мурлычит мне в ответ. — Баги, ты чего? Ты как это сделал? Она же всех ко мне ревнует.
— Просто я исключение из правил, — закончив с лаской, я посмотрел в глаза девушке и улыбнулся. — Впрочем, ты же не из-за цветка меня сюда позвала и при этом попросила Седрика разведать обстановку. Сама же знаешь, что мой Ворон справился бы с этим ничуть не хуже.
— Только не надо так улыбаться, Нил. Я с мыслями собраться не могу, — я заметил, как порозовели щёчки Исиды, опять стесняется. Я улыбнулся, просто не смог сдержаться, да и не хотел.
— И это говорит «Чёрная тень», гроза всех химер.
— Нил, пожалуйста, я серьёзно, — на этот раз у неё покраснели уши.
— Хорошо, — я кивнул и сложил руки на груди. — Так что ты хотела сказать?
— Я… Я… как бы это сказать… блин, я же столько раз проговаривала это в голове, — я приложил огромные усилия, чтобы снова не улыбнуться. То, как она порой злилась на саму себя, всегда казалось мне особенно милым, тем более когда Багира куснула её за мочку ушка, будто призывая собраться с мыслями. — В общем, не умею я красиво излагать мысли. Нил, мы ведь не первый день знакомы. Ты мне очень нравился, и нравишься сейчас. Я не знаю, какое будущее нас ждёт впереди, но я хочу провести его с тобой. Вот, — она выдохнула, будто с её плеч упала целая гора.