5 апреля. В 9 часов армия выступила, оставив в станице тяжело раненных. Корниловский Ударный полк – в авангарде. В 16 часов полк прибыл в хутор Журавский, где был дан шестичасовый привал. В 22 часа приказано было выступить. Вся армия – на подводах, генерал Деникин решил громадными маршами, не жалея лошадей, оторваться от противника и выйти из-под удара. К 24 часам полк подошел к линии железной дороги Тихорецкая – Екатеринодар и занял участок фронтом на станции Кореновская, а Офицерский полк – на станцию Выселки; через переезд стали быстро пролетать обозы.
6 апреля. К 4 часам вся армия перешла железную дорогу, полк снялся и пошел в арьергарде. В 5 часов подошел бронепоезд красных, но части уже отошли от железной дороги, и его снаряды не наносили вреда. К 9 часам полк подошел к станице Бейсугской, где и стал на большой привал. В 11 часов Добровольческая армия продолжала движение вперед и к 16 часам прибыла в хутор Владимирский. В 22 часа армия выступила.
7 апреля. В 2 часа перерезали железную дорогу Тихорецкая – Кавказская и к 5 часам армия достигла хутора Хоперского. В 11 часов противник повел наступление, которое было отбито. В 18 часов армия продолжала движение и к 24 часам прибыла в станицу Ильинскую, где и стали по квартирам.
8 апреля. Приведение полка в порядок. Панихида по генералу Корнилову. Бросается в глаза хорошее отношение казаков.
9 апреля. Дневка в станице Ильинской. Полк в сторожевом охранении.
10 апреля. В 18 часов противник повел наступление со стороны станицы Дмитриевской, обстреливая станицу артиллерийским огнем. Ликвидировать наступление приказано бригаде генерала Богаевского (2-й), который для наступления дал корниловцам участок правее дороги Ильинская – Дмитриевская, а Партизанскому полку левее. К 22 часам полк оттеснил противника к станице Дмитриевской. Взято было два пулемета. Красные оставили Дмитриевскую и отошли на станицу Расшеватскую. В 24 часа корниловцы вернулись обратно в станицу, став по-прежнему по квартирам.
11 апреля. Отдых в станице Ильинской. Противник не тревожит. Возвращаются в строй раненые корниловцы, записываются добровольцами казаки-кубанцы. С притоком в армию новых сил поднимается и настроение. Первоначальное чисто служебное отношение к новому командиру полка полковнику Кутепову сменяется чувством уважения за его жертвенную службу России. Полковник Кутепов, Александр Павлович, расположил к себе корниловцев своей выдержкой и спокойствием. Он часто шел с цепями. Его коренастая фигура в фуражке, сдвинутой на затылок, всегда виднелась в наиболее опасных местах. В походе и на отдыхе заботы полковника Кутепова были прежде всего о своих солдатах. Пока не будет размещен на отдых весь полк до последней роты, пока не будут все накормлены, он не успокаивался. Конечно, не всегда это было, роль командира полка сводилась главным образом к боевой подготовке полка, к его подготовленности своевременно исполнить приказ начальника, но обстановка того времени во многом зависела от физического и морального состояния бойцов, на что командир полка и обращал сугубое внимание. Помимо того, что всегда кажется, что старого начальника, а особенно создателя полка и такого, каким был полковник Неженцев, – заменить нельзя и момент вступления полковника Кутепова в исполнение обязанностей командира Корниловского Ударного полка происходил в исключительно тяжелых условиях: он принял полк в составе 67 человек, смерть генерала Корнилова и полковника Неженцева и отступление от Екатеринодара – все это вызвало падение духа, в лучшем случае сохранив в душе бойцов желание драться до конца. Все это могло исправить только реальное ощущение притока свежих сил на смену павшим и удачное руководство армией. Генерал Деникин своими непревзойденными тактическими приемами вывел армию из окружения, спас ее, а формулировка генералом Алексеевым цели похода – «зажечь светоч» – осуществилась с оздоровлением казачества. Оставалось у корниловцев, как и у всех частей Добровольческой армии, одно непоправимое и невозвратимое – это невозможность свежим, почти сырым пополнением заменить павших первых добровольцев.
И полковник Кутепов, перейдя к нам из Офицерского полка, на самом деле состоявшего только из офицеров, теперь, помимо ужасных потерь у нас, принял нормальный солдатский полк. Если и был в Корниловском Ударном полку офицерский батальон в четыре роты (почти 500 штыков), то в боях за Екатеринодар он окончил свое существование и теперь была только одна офицерская рота имени генерала Корнилова, малого состава. Оставалось в славном Корниловском Ударном полку только: шефство генерала Корнилова и традиции полковника Неженцева. Все это, вместе взятое, и самого полковника Кутепова тянуло в свой родной Офицерский полк. Но долг службы в интересах спасения России привел командира Корниловского Ударного полка и его подчиненных к выполнению своего воинского долга в любых условиях, что при возрождении армии породило в сердцах обеих сторон не только чувство глубокого уважения, но и дружбы до конца столь славной жизни генерала Кутепова, впоследствии командующего 1-й армией, в 1931 году похищенного большевиками в Париже.
12 апреля. В 9 часов Корниловский Ударный полк в составе 2-й бригады выступил на станицу Успенскую, куда и прибыл в 18 часов.
13 апреля. Дневка в станице Успенской. Хорошее отношение казаков. В 14 часов приказано отправить один батальон в хутор Новолокинский, в распоряжение генерала Эрдели. Отправлено две роты 1-го батальона и одна 2-го, всего 160 штыков, под командой капитана Скоблина. Отряд прибыл в хутор к 20 часам. Генерал Эрдели приказал отряду приготовиться к наступлению.
14 апреля. Наступление отложено, и корниловцам приказано вернуться в станицу Успенскую, куда отряд прибыл в 9 часов. В 18 часов отряду приказано снова выступить на хутор Новолокинский. К 23 часам отряд был на месте. Генерал Эрдели приказал в 2 часа атаковать противника и сбить его с бугров, что у Допятовского хутора. Правее будет действовать конная бригада генерала Эрдели и резерв – пластунский батальон Улагая.
15 апреля. Решено в 3 часа атаковать противника. Пользуясь темнотой, корниловцы подошли к противнику почти на 50 шагов и, несмотря на ураганный ружейный и пулеметный огонь, ворвались в окопы и опрокинули в десять раз превосходивших их численностью красных. Наши потери из 160 человек – 60 человек убитых и раненых. Были ранены полковник Зазулевский, есаул Милеев, штабс-капитан Голубятников[239] и другие. На занятой позиции оставались до 20 часов, а затем, согласно приказу, перешли в станицу Успенскую, где и стали по квартирам.
16 апреля. Отдых отряду. В 14 часов противник повел наступление со стороны Расшеватской. Полк выступил на позицию. До 20 часов корниловцы с Партизанским полком сдерживали наступление красных, и, когда части армии выступили из станицы Успенской, полк в арьергарде двинулся на подводах. Направление неизвестно.
17 апреля. Движение продолжалось целую ночь. На рассвете переход через железную дорогу Новороссийск – Мирская. Неудачные обстрелы бронепоезда. Перейдя железную дорогу, части стали привалом в хуторе Ново-Баклановском, через четыре часа выступили и к вечеру пришли в станицу Плосскую, имея в арьергарде Офицерский полк. За время немногим больше суток армия сделала больше 70 верст, проведя Офицерским полком серьезный бой. Люди и кони были измотаны до крайности, в особенности кавалерия. Станица Плосская оказалась не только первой станицей Кубани, в которую вошла в начале похода Добровольческая армия, она оказалась и последней, из которой армия вышла в конце похода. Произошло завершение полной восьмерки. До нашего санитарного обоза дошли радостные слухи: будто бы к генералу Деникину прибыла сотня казаков с Дона с просьбой двигаться на Дон и помочь восставшим в борьбе с большевиками.
18 апреля. В 15 часов части Добровольческой армии выступили, имея в авангарде Офицерский полк, и перешли в селение Лежанка (Ставропольской губернии), куда пришли к 23 часам. Лежанка – это место первого большого боя Добровольческой армии в самом начале 1-го Кубанского генерала Корнилова похода с когда-то славной на Кавказском фронте 39-й пехотной дивизией, теперь решившей проливать русскую кровь во славу 3-го Интернационала мирового коммунизма с его диктатурой пролетариата, при поддержке нашего тогда врага, Германии, через своего агента Ленина и компании. Жители Лежанки хорошо запомнили разгром нами 39-й дивизии и за это время, надо полагать, научились делать различие между нами и большевиками; теперь они не знали, чем загладить свою вину перед нами, и потому кормили нас на славу.
19 апреля. Дневка в Лежанке. Радостно было видеть среди раненых старых однополчан-корниловцев в обстановке, сулящей нам успех. Отдыхать полку пришлось не долго, 2-я бригада получила приказ о выступлении с задачей разбить красных, наступающих на Мечетинскую. Общая обстановка была такова: около Новочеркасска восстание казаков успешно расширялось, а южные станицы были скованы войсками красных и местными большевиками. Добровольческая армия, таким образом, должна была играть роль ядра, около которого могли бы объединиться казаки. Но вместе с тем нужно было по-прежнему вести энергичную борьбу с большевиками, не давая им возможности мешать общей организации.
Приказ генералу Богаевскому направлял 2-ю бригаду в тыл, с юго-запада, большевикам, наступавшим на Мечетинскую с запада.
20 апреля. Рано утром корниловцы выступили в составе бригады в направлении на хутор Иловайский, при подходе к которому (около 12 часов) они были встречены противником. Полк развернулся и коротким ударом отбросил красных. В хуторе Иловайском полку был дан привал. Когда противник увидел продвижение нашей бригады во фланг и тыл ему, он спешно отступил на Гуляй-Борисовку. При этом было захвачено несколько пленных, от которых мы узнали, что большевики наступали тремя колоннами, причем когда их командующий узнал, что в Лежанке находится генерал Деникин, то отдал приказ об отступлении, а сам на автомобиле бежал. Вся масса красных, тысячи четыре, рассеялась, и мы не могли их догнать. 2-я бригада остановилась на отдых в маленьком хуторе. В 20 часов бригада выступила, имея в авангарде Партизанский полк, в направлении на Гуляй-Борисовку.