21 апреля. В 5 часов бригада подходила к Гуляй-Борисовке. Партизанский полк шел прямо, а слободу командир бригады атаковал Корниловским Ударным полком. Большевики, по-видимому, не ожидали нашего наступления. Суматоха поднялась по всей слободе. Из крайних хат началась беспорядочная стрельба. Цепи корниловцев во главе с полковником Кутеповым ворвались в нее, и через несколько минут все было кончено. Мы взяли в плен больше сотни большевиков, много оружия и всякого рода запасов. Наши потери были ничтожны. Генерал Деникин был, видимо, очень доволен действиями 2-й бригады и разрешил ей остаться в Гуляй-Борисовке и встретить здесь Пасху.
Освещение этого дня по моим воспоминаниям: 1500 раненых армейского лазарета, среди которых я был, и все обозы оставались в Лежанке под прикрытием 1-й бригады генерала Маркова. Красные, очевидно, заметили уход 2-й бригады и большими силами повели наступление на село с северо-востока и юго-востока. Лазарет и все обозы решено было после успеха 2-й бригады у Гуляй-Борисовки перебросить в станицу Егорлыцкую. Переброска шла как-то с перерывами, где-то то и дело прорывались красные. Бой, начавшийся с утра, к обеду приблизился к самому селу, были заняты даже кирпичные заводы, и отделение лазарета, где я находился, оказалось отрезанным. Раненые все были на повозках, с винтовками в руках и с тревогой в душе ждали исхода боя. Тревога была и не только за себя – ведь в Лежанке были генерал Алексеев и генерал Деникин. Была Великая суббота, и потому перед Пасхой в 14 часов в церкви шла служба. Наша повозка с лихим кучером, 14-летней дочерью казака станицы Елизаветинской, была около церкви, и я на костылях пробрался на службу. Там я увидел молящихся генерала Алексеева и генерала Деникина, и, кроме нас троих, в церкви не было больше ни души. Спокойно и ровно шла служба, как будто ничего особенного вокруг нас не происходило. Минут через десять после моего прихода в церковь быстро вошел офицер, направляется к генералу Деникину и что-то ему докладывает. В ответ генерал Деникин четко произносит: «Начинайте». Я понял, что это значит, вышел из церкви и взобрался на свою повозку, положив около себя винтовку и запас патронов. 1-я бригада перешла в наступление, сбила противника, и наше отделение лазарета стало выезжать по дороге на станицу Егорлыцкую. 1-я бригада за эти два дня потеряла ранеными командира Офицерского полка генерала Боровского и заместившего его полковника Дорошевича и убитыми и ранеными более 150 человек. Командиром Офицерского полка был назначен полковник Хованский. Наше отделение лазарета продвигалось быстро, и, по-видимому, это и было причиной несчастия с нашей повозкой: на обочине дороги оказалась довольно глубокая яма, наполненная водой, в нее-то и попала наша повозка, и мы все очутились в воде. Двое из нас как-то боролись с болью и холодом, а вот бедняга тяжело раненный просто потерял сознание. Он был одним из тех, кого должны были оставить в Дядьковской. Пока нас уложили, время было уже за полночь.
22 апреля, день Святой Пасхи. Еще не доезжая до церкви, мы увидели море огня от свечей в ней и в окружности, пели «Христос воскресе!». Нашу повозку остановили около церкви. Казаки и казачки быстро разгрузили нас двоих, а третьего подняли мертвым, умер он в первый день Великого Праздника, когда поется победный гимн: «Смертию смерть поправ!» Разместили нас хорошо, похристосовались и накормили. Настроение было смешанное, радостное от встречи Праздника Святой Пасхи и избавления от непосредственной угрозы смерти, и в то же время и грустное от смерти доблестного однополчанина.
По записям тех дней, Корниловский Ударный полк встретил день Святой Пасхи в Гуляй-Борисовке в исключительной обстановке радости, бодрости и веры в скорое избавление от проклятого большевизма. Такая вера и лихая удаль могут быть только в строевой части полка, где павшего в бою однополчанина провожают к могиле под траурный марш, а после того, как дали салют в его честь, обратно идут под бравурно-боевой. Армия, как и время, не стоит на месте, она совершенствуется и несет свою жизнь на алтарь спасения Отечества, заменяя павших здоровыми.
Здесь я считаю своим долгом помянуть добрым словом нашего кучера, лихую кубанскую казачку станицы Елизаветинской, которая точно выполнила наказ своего отца и довезла нас до конца. Хочется верить, что она в добром здравии и со своими двумя конями с обратным движением Добровольческой армии благополучно добралась до своего дома.
23 апреля. Дневка в Андреевке. Сообщено об освобождении Новочеркасска.
24 апреля. Подготовка к выступлению.
25 апреля. В 4 часа полк на подводах выступил на Ново-Пашковскую, которая была занята противником. Шедшие в авангарде партизаны выбили его, и бригада на подводах проследовала дальше, на станицу Екатериновскую, куда и подошла к 17 часам. После короткого упорного боя противник был отброшен с большими потерями. Части полка преследовали его до станицы Крыловской, откуда вернулись в Екатериновскую и расположились на ночлег.
26 апреля. Дневка в Екатериновке. Прибыло пополнение незамаевских казаков, сто человек с есаулом Калабушкиным. Наступление противника на Екатериновскую отбивалось Корниловским Ударным и Партизанским полками. Стало известно о целях похода назавтра: наша 2-я бригада будет наступать на станцию Крыловская, 1-я бригада генерала Маркова, в центре, на станцию Сосыку, 3-я конная бригада генерала Эрдели – на станицу Леушковскую. Общая цель: добыть снабжение и вооружение для прибывающего в армию пополнения.
27 апреля. В 6 часов полк в составе своей бригады обходным движением стал наступать на станцию Крыловская, часть же красных шла в это время от станицы Крыловской на станицу Екатериновскую. Командир бригады генерал Богаевский при нашем выходе из Екатериновки ночью оставил на этом направлении один батальон для обороны нашего правого фланга и тыла. Обстановка к рассвету была следующей: Корниловский Ударный полк атакует станцию, Партизанский полк – станицу, часть противника на станции в это время спала в эшелонах, а другая его часть, как сказано выше, завязала перестрелку с нашим батальоном, оставленным перед станцией Екатериновской. Наша артиллерия частью своих орудий открыла огонь по наступающим красным почти с тыла, и они в панике побежали на станцию Кисляковскую. Корниловцы в это время атаковали станцию. Наше появление здесь было для большевиков полной неожиданностью. Вся станция мирно спала, так же как и семь эшелонов красных войск, которые находились в поездах. Еще до восхода солнца бригада развернулась для атаки, и с первыми лучами солнца наша батарея открыла огонь по эшелонам. Трудно себе представить ту невероятную суматоху, которая началась на станции: крики, беспорядочная стрельба, свистки паровозов – все это слилось в невообразимый шум, прерываемый частыми и меткими выстрелами нашей батареи. Снаряды пронизывали насквозь вагоны, из которых в дикой панике, часто в одном белье, с неистовым гвалтом выскакивали большевики и бежали в поле по всем направлениям. Вскоре, однако, три поезда, один за другим, двинулись в направлении на станцию Сосыку. Все они попали в руки бригады генерала Маркова. Остальные четыре поезда двинулись на север, откуда вскоре появился бронепоезд, который начал осыпать нас издалека своими снарядами. В этом направлении был двинут Партизанский полк генерала Казановича, бывший в резерве. Значительной частью полка были молодые кубанские казаки, которым пришлось вступить в упорный бой с пехотой красных, наступавшей вместе с бронепоездом. Между тем после короткого боя с большевиками, еще занимавшими станцию Крыловскую, корниловцы захватили ее, взяв богатую добычу, оружие, патроны и два орудия. Когда на станцию приехал генерал Богаевский, там было большое и радостное оживление: подсчитывали добычу, весело делились впечатлениями боя и спешили напиться чаю, которым буфетчик, только что угощавший им большевиков, так же усердно угощал и нас. Однако опомнившиеся большевики решили отобрать станцию и целый день вели упорное наступление со стороны станицы. Раненый генерал Казанович с величайшими усилиями удерживал наступавших, хотя это и было очень трудно, так как молодые казаки под вечер и ночью уже начали уходить поодиночке в свои станицы. Была занята и станица Ново-Михайловская. Проведя на станции очень тревожную ночь, 2-я бригада на другой день отошла обратно к станице Екатериновской, испортив на станции все, что было возможно. Сам генерал Деникин, находившийся в это время со своим штабом в станице Крыловской, едва не погиб от красного снаряда, попавшего в дом, где он жил, и убившего одного из его вестовых. В итоге действий всех трех своих бригад Добровольческая армия хорошо пополнилась боеприпасами.
28 апреля. Наступление противника на станицу Ново-Михайловскую было отбито частями полка. В 18 часов полк в составе бригады выступил на подводах в станицу Мечетинскую. В арьергарде шел Партизанский полк.
29 апреля. В 4 часа достигли хутора Кугосийского, где полк стал на большой привал. В 11 часов выступили в станицу Мечетинскую, куда прибыли в 17 часов и стали по квартирам.
30 апреля. Стоянка в станице Мечетинской. Приведение полка в порядок. Потери полка за этот рейд – около 100 человек убитыми и ранеными.
Через несколько дней в станице Мечетинской состоялся военный совет, на котором был принят план дальнейших действий.
Уже стало определенно известно, что в районе Новочеркасска казаки поднялись и стали постепенно очищать от большевиков ближайшие станицы. Антибольшевистское движение все больше и больше охватывало Донскую область, но генерал Деникин не хотел сразу возвращаться к донской столице. Слишком много было еще дел на юге, и потому было решено пока остаться на юге Донской области, что давало возможность надеяться на скорый подъем и на Кубани. Наступило временное затишье. Добровольческая армия приводила себя в порядок и отдыхала после своего тысячеверстного похода, залечивая свои раны. Первый Кубанский генерала Корнилова Ледяной поход был закончен.