года, я узнал, кто выстрелил и почему выстрелил.
Мы с бывшим поручиком Сукачевым живем, как и тогда, в 1-м походе, но теперь он не поручик Сукачев, а бригадный генерал Итальянской армии.
А. КрицкийИстория 1-го кавалерийского «полковника Гершельмана» дивизиона[328]
13 февраля, окончив задачу по прикрытию переправы, эскадрон прибыл в станицу Ольгинскую на присоединение к армии. 15-го на рассвете эскадрон выступил из станицы Хомутовской на Зимовники за лошадьми для армии, прикрывая вместе с тем с севера фланговый марш армии, переходящей из станицы Хомутовской в село Лежанка. Работая по набору лошадей в Зимовниках, эскадрон имел несколько удачных стычек с бывшими солдатами Кавказского запасного полка, после каковых в эскадроне были приобретены первые пять шашек с убитых большевиков.
20 февраля эскадрон, идя уже на Лежанку для соединения с армией, ночевал на зимовнике Пишеванова, и ночью от неизвестной причины загорелась навозная изгородь вокруг зимовника. После долгих усилий огонь к утру 21-го был потушен, и эскадрон, гоня перед собой табун набранных лошадей и сам сидя уже на хороших ремонтных лошадях, к вечеру 22 февраля вошел в село Лежанка, которое часа 3 тому назад армия взяла с боя. 23 февраля, в составе арьергарда армии, эскадрон перешел в станицу Новокорсунскую и на следующий день – в авангарде армии – в станицу Незамаевскую.
25 февраля эскадрон в колонне главных сил перешел в станицу Веселую, откуда 2-й взвод под командой штабс-ротмистра Дубровинского[329] с подрывным вьюком был направлен к станции Ново-Леушковской для взрыва железнодорожного виадука. Задачу разъезд выполнил удачно, что на следующей день способствовало армии перейти железнодорожное полотно у станции Ново-Леушковской совершенно беспрепятственно, так как подошедший броневой поезд красных из-за взорванного виадука не мог подойти на выстрел к армии, и его снаряды не долетали. При переходе армии через полотно железной дороги эскадрон, занимая станцию Ново-Леушковскую, составлял как бы прикрытие фланга армии, на случай могущего быть десанта красных из бронепоезда.
Пропустив армию, эскадрон, составляя ее арьергард, перешел через станицу Ново-Леушковскую в станицу Старо-Леушковскую. Из станицы Старо-Леушковской был выслан сборный разъезд в 18 коней под командой ротмистра Крицкого в станицу Ново-Донецкую для освещения этого района и ареста атамана этой станицы, который впоследствии, по приказу генерала Корнилова, был казнен. Войдя уже с темнотой в станицу Ново-Донецкую, разъезд столкнулся с вошедшим в эту же станицу с другой стороны разъездом красных кубанских казаков, и после нескольких выстрелов кубанский разъезд, которому был закрыт разъездом эскадрона выход из станицы, сдался целиком, так что разъезду досталось еще 12 шашек, взятых у пленных.
К полуночи того же дня к станице подошел и полковник Гершельман с эскадроном. По приказанию полковника Гершельмана пленные казаки вместе с лошадьми были отпущены и лишь отобрано оружие. Переночевав в стогах соломы, эскадрон на следующее утро выступил на станицу Березанскую, которую в этот день должна была взять армия. Идя маршем по большой дороге станица Ново-Донецкая – станица Березанская и не доходя последней версты, 2-й эскадрон был предупрежден прискакавшим раненным в грудь кадетом, бывшим в головном дозоре, что впереди, на бугре, находится цепь красных кубанских казаков, которая только что захватила в плен штабс-ротмистра Мальвинского[330] и прапорщика Венценосцева[331], тоже бывших в головном дозоре. Продвинувшись еще вперед, эскадрон действительно уверился, что следующий, перед эскадроном, бугор сплошь занят стрелковыми цепями.
Тогда эскадрон свернул с дороги вполоборота направо и стал целиной подходить к станице Березанской, со стороны которой была слышна стрельба. Пройдя без дорог еще с полверсты, эскадрон обнаружил перед собой конницу, стрелявшую по эскадрону с коней. Полковник Гершельман решил, что это свои, и, остановив эскадрон, выслал навстречу коннице разъезд, но разъезд тоже не пропустили, а обстреливали, и даже из пулемета. Тогда эскадрон, развернувшись в лаву и подняв винтовки вверх прикладами (условный знак для опознания своих), стал шагом, несмотря на продолжавшийся огонь, приближаться к стоявшей за отдельными хатами коннице.
Но лишь эскадрон прошел несколько десятков шагов, как из камыша вышла цепь пехоты и стала стрелять залпами. По огню и по тому порядку, в котором цепи пехоты вышли из засады, большинство офицеров эскадрона поняло, что это свои, но подойти нельзя, так как стреляют, и в эскадроне уже есть потери. Тогда эскадрон повернулся кругом, стал отходить и, отойдя с версту и переправившись через речку, другим берегом, в колонне по три, без головных дозоров вновь двинулся на Березанку. Подойдя к ней на версту, эскадрон совершенно незаметно для себя был подпущен корниловской засадой, спрятавшейся в камышах реки, совершенно вплотную, и только тогда стрелки встали из воды. Здесь выяснилось недоразумение, отчего эскадрон был принят за красных и его обстреливали. Как оказалось, это была рота корниловцев и 2-й Кавказский дивизион полковник Глазенапа.
В Березанку эскадрон вошел тогда, когда взявшие ее части стояли уже там по квартирам и на площади шла порка вероломных казаков. К большой радости эскадрона, казаки не успели расстрелять захваченных ими в плен штабс-ротмистра Мальвинского и прапорщика Венценосцева, и пехота их отбила. Теперь они, вместо отобранных у них казаками, получили от станицы по лучшей станичной лошади и стали в строй эскадрона.
Простояв на площади станицы полтора-два часа, эскадрон к вечеру того же дня вместе с Партизанским полком выступил для овладения станцией и станицей Выселки, откуда, под напором красных, отошли корниловцы. После прямого боя, в котором эскадрон в конном строю атаковал станцию Выселки и захватил санитарный поезд, задача была выполнена, и эскадрон отошел на присоединение к армии в Журавские хутора. Как узнали потом, эскадрон должен был оставаться на ночь на станции Выселки, но по недоразумению отошел и ночевал в Журавских.
4 марта переночевавшая в Журавских хуторах армия с рассветом должна была выступить на станицу Кореновскую, но так как за предыдущую ночь красными вновь были заняты Выселки, находившиеся всего лишь в полутора-двух верстах от Журавских хуторов, то являлась необходимость сперва разбить занявших Выселки, а затем уже идти на Кореновскую. С утра завязался бой у Выселок, и эскадрон находился на охране левого фланга армии, а в то время, когда красные, выбитые из Выселок, стали отходить, эскадрон в конном строю атаковал одну из красных колонн, доведя атаку до удара шашек.
Эскадрон в этой атаке понес чувствительные потери, и, как оказалось, атака эскадроном была ведена на стрелковый полк 4-й кавалерийской дивизии[332], с которым охотникам эскадрона пришлось уже встречаться в ночном нападении на деревню Султан-Салы-Малые. После атаки его под Высеками этот полк больше за весь поход армии на ее пути не встречался. В этой атаке, среди других погибших, пропал без вести штабс-ротмистр 4-го драгунского Новотроицко-Екатеринославского полка Товаров, который в германской войне служил в стрелковом полку 4-й кавалерийской дивизии.
Покончив с Выселками, армия в тот же день, 4 марта, через Журавские хутора двинулась на станцию Кореновскую, а от эскадрона были высланы 4 разъезда по взводу каждый, которые собрались лишь после овладения армией станицей Кореновской. Во время дневки армии в станице Кореновской от эскадрона была выставлена застава на станции Кореновской и высланы разъезды на Платнировскую и на Усть-Лабинскую.
6 марта эскадрон совместно с Партизанским полком, составляя арьергард армии, выступил на станицу Усть-Лабинскую и в продолжение целого дня вел упорный арьергардный бой с наседающей конницей красных, не давая ей настигнуть колонну главных сил, которая брала упорным боем станицу Усть-Лабинскую.
После овладения станицей эскадрон, все так же в арьергарде, пропустив и Партизанский полк, вслед за армией прошел станицу и, переправившись по мосту через реку Кубань и взорвав мост, остановился на ночлег в станице Некрасовской, где во время дневки приводил в порядок истрепавшихся лошадей и седловку. Простояв два дня в Некрасовской, отдохнув и подкормив лошадей, эскадрон, составляя арьергард армии, переправившейся через реку Лабу, оставался в станице Некрасовской, ведя бой с большевиками, успевшими переправиться через реку Кубань, не допуская их переправы через реку Лабу, а затем, перейдя реку Лабу и уничтожив переправы, не допускал большевиков к переправе через реку Белую.
В тот же день, оставив при Корниловской роте, занявшей сторожевое охранение по реке Кубани, разъезд в 12 коней под командой штабс-ротмистра Стрижевского[333], эскадрон отошел на ночлег в Княжеские хутора.
12 марта эскадрон вместе с Марковской ротой, составляя авангард армии, в продолжение целого дня вел редко упорный бой по овладению селом Филипповским, являвшимся центром закубанских большевиков. Неоднократно переходя в атаки, эскадрон, на линии марковцев в пешем строю, ворвался в село, настигая на его улицах замешкавшихся большевиков. Заняв село и присоединив к себе разъезд штабс-ротмистра Стрижевского, эскадрон заночевал в Филипповском.
На рассвете следующего дня эскадрон в авангарде армии выступил на станицу Рязанскую, но лишь переправился через реку Белую, как подвергся жестокому обстрелу со стороны большевиков, ушедших накануне из Филипповского и занявших бугры на противоположном берегу реки. Эскадрон, несмотря на свое одиночество и огромные силы противника, принял бой.
Скоро к эскадрону подъехал генерал Корнилов и, лично руководя боем и давая свои указания, приказал армии под прикрытием эскадрона переправляться и разворачиваться для боя. Когда армия развернулась и начала бой, эскадрон в пешем строю в составе Партизанского полка, ведя упорный стрелковый бой, до вечера удержал свои позиции, а затем, в составе колонны главных сил, отошел на станицу Рязанскую и дальше на аул Панахес, где и остановился на ночлег.