Остановка. Генерал Марков подбегает ко 2-й роте:
– Не занесло еще вас? Ничего, бывает и хуже!
Предлагает курить, вынимая пачку папирос, которую моментально разбирают.
– Пустяки! Держитесь! Не впервые ведь! Все вы молодые, здоровые, сильные. Придет время, когда Родина оценит вашу службу.
Разговор перешел на черкесов покинутого аула, но… подъехал ординарец. Генерал Марков вскочил на подведенного коня и поскакал вперед. Дальнейший путь…
Вдруг где-то очень близко впереди раздалось несколько заглушенных ветром выстрелов. Колонна остановилась. Еще, еще! Через несколько минут, показавшихся вечностью, к колонне спереди подъехало несколько всадников с генералом Марковым и с ними несколько пеших: привели пленных. Это снята была красная застава, стоявшая в хуторе у дороги; часть из заставы погибла, а оставшиеся в живых стояли перед колонной полка, подведенные к генералу Корнилову. Затем верховые черкесы и текинцы и пленные с генералом Марковым ушли обратно, скрывшись в пурге. Жилье близко! Скорей туда, какие бы препятствия ни стояли на пути! – была одна мысль и одно желание у всех.
Через короткое время колонна полка двинулась. Погода снова начала меняться: стихал ветер и падал уже снег густыми хлопьями; как будто стало теплее. Но кругом по-прежнему не видно ни зги. Вот какие-то строения, но колонна прошла мимо.
Было, может быть, часов семнадцать. Вдруг колонна остановилась на спуске в овраг: она уперлась в реку (река Черная). Но то, что преграждало путь армии, не было похоже на реку: это было нечто серое, месиво из воды и снега, быстро текущее. Впереди слышен голос генерала Маркова: он кричит пленным, по пояс погруженным в текущую массу, торопя их найти мост, по которому они накануне шли в заставу. Рядом с головой колонны Офицерского полка стоит генерал Корнилов со штабом. Не колышется на древке Национальный флаг; он весь побелел от снега и мороза, сжался от стихии природы. Генерал Корнилов молча смотрит на неожиданное препятствие для армии, для Дела в походе за Россией.
Наконец мост найден. Он посреди разлившейся реки, ставшей шириной шагов в пятьдесят. Конный текинец по приказанию генерала Маркова благополучно переезжает через мост на другую сторону реки, и его не видно за пеленой снега. Генерал Марков быстро подходит к голове колонны своего полка и возбужденно говорит:
– Не подыхать же нам здесь в такую погоду! – и отдает приказание головной 1-й роте на крупах лошадей переезжать на ту сторону реки.
Один за другим офицеры с общей помощью взбираются на крупы, и лихие текинцы и черкесы, преодолевая упрямство своих коней, понуждают их войти в воду. Глубина доходит до брюха коней, на мосту – до колена, далее – снова до брюха. Несколько офицеров падают с коней; на мосту падает конь со своими всадниками. Для переправы пехоты мобилизованы все верховые. На том берегу офицеры скатываются с коней; спешившиеся помогают спуститься следующим. Переправа началась.
Когда головной (3-й) взвод весь был уже на том берегу, подъехал генерал Марков. Он отдает приказ командиру взвода:
– На станицу! Не стрелять – только колоть! Вперед! Быстро!
Взвод карабкается на крутой берег и не имеющей никакого подобия строя, вытянувшейся толпой идет к еще невидимой станице. Переходит низину, наполненную водой. До станицы, оказывается, было не менее двух верст. За головным взводом, получив то же приказание, идут остальные взводы 1-й роты.
Генерал Марков, оставив у переправы полковника Тимановского, вскочил на коня и поскакал к станице, обгоняя взводы и торопя их. Он догнал головной взвод, когда тот уже вошел в станицу, втянувшись в улицу гуськом по обе ее стороны. Вправо и влево в домах сквозь ставни виден был свет.
Случайная встреча: из одного дома вышел красногвардеец и, не подозревая ничего, спросил проходившего офицера:
– Вы из Екатеринодара?
– С оттелева!
– Стало – пополнение?
– Пополнение! – коротко ответил ему совершенно обессиленный и промокший офицер. Но видимо, сообразив неладное, красный бросился на офицера, хотя и был без винтовки. Офицер, имея винтовку на ремне, не смог сразу снять ее: у него руки, пальцы одеревенели. Но… в этот момент сзади оказался генерал Марков верхом на лошади, который из своего мелкокалиберного револьвера прикончил нападавшего.
– Вперед! Вперед! – прокричал генерал Марков – и сам поскакал назад, повторяя подходившим частям одно: – Вперед!
Второй роте он приказывает: «По станице влево!» Третьей: «По станице – вправо!»
А между тем в станице, едва генерал Марков произвел свой выстрел, первый выстрел в этой атаке, и ускакал назад, из домов стали выбегать люди. Один кричал:
– Товарищи! Не разводите панику!
– А ты кто? – задает ему вопрос офицер.
– Я председатель военно-революционного комитета… – И он немедленно падает мертвым.
– Что вы наделали с нашим председателем? – кричит другой.
– А ты кто?
– Я – секретарь! – И труп секретаря упал на труп председателя.
Спереди и сзади от идущих офицеров выбегавшие из домов красногвардейцы не отдавали себе отчета в положении и падали под штыками добровольцев без единого выстрела с той и другой стороны.
Где-то влево раздались глухие орудийные выстрелы. У красных определенно поднята тревога. Они с оружием выбегают из домов, но где противник, они не знают. Выскочившие из одного дома наталкиваются на поручика Топоркова. Они поняли движение его и поворачивают обратно в дом. Поручик Топорков следует за ними и падает убитым выстрелом из винтовки. Подбежавшие офицеры ворвались в дом…
Бегущие по улице красные встречают штык прапорщика Зиновьева, по прозвищу Зиночка. Неудачный удар: враг ухватился за штык и дергает Зиночку из стороны в сторону. Мимо борющихся пробегают другие красные, не оказывая своему помощи. Зиночка в отчаянии кричит:
– Да помогите же! – Офицеры выручили.
Три офицерские роты распространяются по станице веером. Продвижение – сильно замедлившееся. 3-я рота, распространяясь по улицам вправо, проходит район, где у красных не поднята тревога. У одного дома стоят в нерешительности три офицера.
– В чем дело? – спросил проходивший командир роты, полковник Кутепов.
Ему доложили, что в доме много красных. Полковник Кутепов немедленно входит в дом. За ним офицеры. Красные, человек 12–15, спокойно сидели за столом и пили чай из самовара. Полковник Кутепов, заслонив собой стоявшие у стены винтовки, громко спросил:
– Какого полка?
– Мы варнавинские, – был ответ, но тут же вдруг все разными движениями и выражениями лиц выявили неописуемый ужас: они увидели на полковнике Кутепове блестящие погоны…
– А мы – Офицерского!
– Кадеты! – воскликнул один.
– Выходи по одному! Выходи в чем есть! – властно сказал полковник Кутепов.
Без всякой заминки выходили ошеломленные красные. Когда вышел последний, полковник Кутепов, улыбаясь, сошел со своего места у винтовок, стряхнул со своей бороды снег, подошел к столу, налил себе кипятку и, выпив его, вышел.
По станице раздавались редкие выстрелы. Действовали главным образом штыки. Офицеры углубляются в станицу. Впереди видны силуэты. Их десятки. Вдруг группу офицеров человек в десять встречает ружейный огонь: первое организованное сопротивление противника. Падает убитым поручик Белокобыльский, двое ранено. Офицеры остановились и в свою очередь открыли огонь. Красные упорствуют. Но вот офицеры подтянули пулемет. Огонь! Очередь смела врага. Вперед! С ранеными задерживаются несколько офицеров: нельзя их оставить, так как по улице бегают люди – свои ли, красные ли? Подбегают трое. Доктор Ревякин! Ему сдают раненых, и освободившиеся офицеры идут вперед. На одной из улиц влево. На идущих офицеров налетает красная 4-орудийная батарея. Ей кричат:
– Стой!
В ответ последовали выстрелы. Результат: батарея остановлена, но весь ее человеческий состав уничтожен. Офицеры шли дальше…
Генерал Марков, после того момента, когда он на короткое время появился у головного взвода в станице, скакал обратно к переправе. В это время батарея красных, стоявшая значительно левее направления, по которому шли в станицу части Офицерского полка, открыла огонь. Ее снаряды рвались в районе переправы. Встретив 4-ю роту, генерал Марков направляет ее в пол-оборота влево, в направлении на стреляющую батарею, и посылает приказание 1-й батарее немедленно переправиться через реку, встать на позицию и открыть огонь по стреляющей батарее красных, а сам спешит к переправе. Там он встречает генерала Корнилова и докладывает о положении в станице, но через 2–3 минуты он уже мчится обратно.
В это время переправа частей была в полном разгаре, и не столько на крупах лошадей, сколько пешим образом. По пояс в воде шла и молоденькая сестра милосердия, лошадь которой остановилась, едва войдя в воду, и она не могла ее двинуть с места. Над своей головой сестра держала самое ценное для нее: сумку с перевязочными материалами.
4-я рота до батареи красных не дошла. Она уперлась в глубокий ров и остановилась, открыв ружейный огонь. Открыла огонь и пехота красных. Прошло какое-то время, когда за ротой встало на позицию одно орудие 1-й батареи. Другое орудие настолько вмерзло в землю, что все усилия лошадей и людей не смогли его сдвинуть с места. Вставшее же на позицию орудие открыло огонь. Первый выстрел, и… оно остановилось в положении полного отката, и никакими усилиями его нельзя было подать вперед: замерзло масло в компрессоре. Произведенный выстрел был единственным за весь бой. Но видимо, и он сделал свое дело, так как батарея красных прекратила свою стрельбу.
Генерал Марков снова в станице. Он в расположении 2-й роты. Слышится его короткое «Вперед!». Но сам он с ординарцами обгоняет группы людей роты. Вот он на станичной площади. Там мечутся красные… Он подскакивает к большому дому, из которого выбегают красные.