– Оказалась точна… – снова повторил Иван. – И как же тогда вы спаслись? Мы решили, что вы либо разбились, либо утонули…
– Вы же играете в криск, курсант, – усмехнулся нард-кор Нивг. – Значит, знаете, на что способен К-комбинезон. Неужели думаете, что полевая форма военно-космических сил многим менее функциональна? Ваши выстрелы лишь заставили меня потерять равновесие, я оступился и упал в воду. К счастью, не на скалы – вот там бы, конечно, никакой комбинезон уже не спас. А так… Я, в общем-то, неплохой пловец… Единственная неприятность: падая, я случайно активизировал систему уничтожения базы. Но вы не подкачали: вовремя сориентировались и убрались прочь. А уж что касается ваших подвигов на лунной орбите – тут уже просто снимаю перед вами шляпу – так, кажется, у вас говорят? Вы с Соколовым действовали выше всяких похвал!
– Присоединяюсь, – коротко кивнул анш Жиы.
– Кстати, о Соколове, – поспешно заговорил Иван, ухватившись, наконец, хоть за какую-то внятную мысль. – Если все так, как вы говорите, и нард Шидд действительно предатель – зачем тогда он сообщил мне индивидуальный пароль Глеба? – он в упор посмотрел на своих собеседников.
– А он и не сообщал, – развел руками нард-кор Нивг.
– Не сообщал?! Еще как сообщал! – усмехнулся Голицын. – Прос рыв эльд! Не знаю, правда, что это означает…
– И не удивительно, что не знаете, курсант, – кисло хмыкнул Фантомас. – Это на языке Ранолы!
– Как, Ранолы? – резко потух Иван.
– А вот так. Это не индивидуальный пароль Соколова – его нард Шидд не знал и, собственно говоря, знать не мог. Очевидно, это кодовая фраза, заложенная вам ранольцами при изменении памяти.
– Заложенная ранольцами? Но зачем?
– Обычно это делается для того, чтобы уничтожить объект в случае, если что-то вдруг пойдет не так.
– Уничтожить?! – внутри у Ивана все оборвалось.
– Да, уничтожить, – подтвердил преподаватель фортификации. – Услышав это ваше «прос рыв эльд», Соколов в тот же миг умер бы от кровоизлияния в мозг.
– Но… Но я… – охваченный ужасом, Голицын не мог вымолвить ни слова.
– Вы послали к Соколову вашу русскую подругу, – невозмутимо проговорил за него нард-кор Нивг. – Послали с поручением произнести пароль – точнее то, что вы считали паролем. Не беспокойтесь, она не успела этого сделать. Ей помешали.
– Кто помешал? – на автомате спросил Иван, буквально каждой клеточкой своего тела ощущая, как с его плеч сваливается гора величиной с добрую дюжину Эверестов.
– Ваш покорный слуга, – слегка поклонился Нивг. – И я же затем произнес настоящий пароль. Должен признать, сделать это мне было уже довольно затруднительно: там поднялась некоторая суматоха, и мне пришлось спешно уносить ноги. Но все обошлось. Сегодня в Трибунале Соколов вновь был самим собой – к вящему удивлению судей и ярости представителя Ранолы, а я – вот он, перед вами, жив, здоров и свободен.
– Так, выходит, нард Шидд пытался убить Глеба? – прошептал Голицын, уже почти не слушая Нивга. – Убить – моими руками… Но зачем, зачем ему это было нужно?
– Он понимал, что рано или поздно Соколов все равно услышит пароль – это был уже лишь вопрос времени – и сразу же изменит свои показания. В случае же его смерти опровергнуть их было бы уже некому, – ответил Фантомас.
– И когда он понял, что его план провалился, он решил похитить вас, Голицын, – добавил нард-кор Нивг. – Для этого он и пришел сюда сегодня вечером.
– Похитить? Меня?! – удивленно поднял брови Голицын. – Зачем?
– Очевидно, затем, чтобы передать вас в руки ранольцев. Вероятно, они бы снова поработали с вашей памятью, а затем кто-нибудь бы уж проследил, чтобы на этот раз вы умерли, не услышав пароля.
– Мы подозревали что-то подобное, – заметил преподаватель фортификации. – И вновь, как и в случае с Соколовым и этой вашей подругой, успели вовремя.
– Да, а что с Лерой? – немного опомнившись, спросил Иван.
– Это та девушка, которую вы послали к Соколову? Не беспокойтесь, с ней все в порядке. Сейчас она, правда, в больнице…
– В больнице?!
– Остановить ее удалось, лишь парализовав, – развел руками Нивг. – Для местных врачей ее нынешнее состояние – неразрешимая загадка. Но еще больше они удивятся завтра утром, когда девушка, как ни в чем не бывало, встанет с кровати и начнет проситься домой… А вот с ее отцом, кстати говоря, дела обстоят куда хуже. В его случае, боюсь, земная медицина бессильна, – развел он руками.
– А внеземная? – быстро спросил Голицын, машинально отметив про себя, что альгердам, оказывается, отлично известно, что полковник Боголюбов является отцом Леры.
– А в руки внеземной он попадет примерно через… – преподаватель фортификации взглянул на циферблат своего браслета, – примерно через полчаса. – За эту часть операции нард Орн отвечает лично, – добавил он, улыбнувшись.
21
Специальный Международный Трибунал по Вопросу Инопланетного Вторжения огласил свое итоговое постановление в последних числах августа. Виновной в происшедшей катастрофе он признал Ранолу, Альгер – хотя и сквозь зубы – был полностью оправдан. Однако Трибунал признал незаконным и несущим угрозу Земле, а значит категорически недопустимым создание и функционирование в пределах Солнечной системы любых объектов внеземного происхождения, как чисто военного, так и двойного назначения. Под это определение, кстати говоря, подпадала и Школа.
Также Трибунал строго запретил впредь всякие прямые контакты земных правительств и неправительственных организаций с любыми инопланетными структурами – помимо официальных каналов Организации Объединенных Наций.
Представитель Ранолы, заранее понявший, к чему идет дело, на это последнее заседание Трибунала не явился. Вообще, все ранольцы, легально находившиеся на Земле, уже неделю как покинули планету.
За оглашением постановления Голицын наблюдал по телевизору. Рядом с ним в просторной гостиной роскошной виллы в пригороде Гааги собрались многие из тех, кого оно прямо или косвенно затрагивало: нард Орн, нард-кор Нивг, анш Жиы, все восемь выживших курсантов Школы, а также Лера, сидящая на диванчике рядом с Глебом. Иван стоял позади них, крепко сжимая в руке горячую ладонь Эммы.
Судья, представляющий Австралию, закончил чтение акта, и на экране телевизора его сменил общий вид здания Трибунала. Заиграла торжественная музыка, откуда-то сбоку наплыл трепещущий на ветру голубой флаг ООН, и трансляция завершилась.
Выключив телевизор, нард Орн поднялся из своего кресла и медленно повернулся к собравшимся.
– Ну что же, справедливость восторжествовала, – со своей обычной хрипотцой в голосе проговорил он. – От имени Альгера поздравляю всех.
– Ура! – закричал со своего места Хохлов, но крик этот никто почему-то не поддержал, и Пашка поспешил заткнуться.
– Альгер не забудет тех, кто погиб, выполняя свой долг перед ним, – продолжил между тем нард Орн. – Не забудем их и мы: преподавателей Школы, кураторов делегаций, курсантов.
Иван услышал, как губы Эммы едва слышно прошептали: «Эллис…», и еще крепче сжал руку девушки.
Нард Орн обвел взглядом всех собравшихся, словно раздумывал, не стоит ли добавить еще что-нибудь, и, видно, не сочтя нужным, опустился в кресло. Какое-то время в гостиной было тихо.
– Ив-марол, разрешите вопрос! – поднял вдруг вверх руку Мазовецки.
– Да, курсант, – кивнул, обернувшись к нему, альгерд.
Збигнев встал.
– Процесс завершен, – он кивнул в сторону телевизора. – И что теперь?
– В каком смысле – что? – уточнил нард Орн.
– Как я понял, у Земли больше нет претензий к Альгеру. По крайней мере, юридически оформленных претензий… Но что будет со Школой? Ее закроют?
– Было бы что закрывать, – буркнул из противоположного угла комнаты анш Жиы.
– Вы слышали, курсант, с этого момента в Солнечной системе запрещены любые наши объекты двойного назначения, – с оттенком недовольства в голосе проговорил нард Орн.
– Да, ив-марол. Но вы сами только что назвали меня курсантом! – посмотрел прямо в глаза альгерду Мазовецки. – И если я все еще курсант, если мы все, – он обвел жестом гостиную, – по-прежнему курсанты – а это так, а не иначе – то где наша Школа? Или Альгер отказывается от нас?
– Альгер никогда не отказывается от своих, – покачал головой нард Орн.
– Прошу меня извинить, ив-марол, но это не ответ! – дерзко заявил поляк.
– Это ответ, курсант, – одернул его альгерд. – Желающие продолжить обучение, вне всякого сомнения, получат такую возможность.
– Каким образом, ив-марол?
– Этот вопрос сейчас обсуждается… Теперь, после того, как решение Трибунала состоялось, дело, я полагаю, пойдет намного быстрее. В ближайшее время вы обо всем узнаете, курсант!
– Спасибо, ив-марол! – склонил голову Збышек.
– Разрешите, товарищ полковник? – произнес Глеб, приоткрывая дверь в кабинет начальника Икс-факультета на Мичуринском проспекте.
– Од-сун, – мягко поправил его Боголюбов.
Неделю назад Сергей Владимирович был назначен куратором российской делегации в Школе – вместо Гайдукова. Что стало с каперангом ни Глеб, ни Иван не знали.
– Никак нет, товарищ полковник, – покачал головой Соколов. Подойдя к столу, он положил перед Боголюбовым лист бумаги.
– Что это? – спросил, слегка нахмурившись, тот.
– Рапорт.
– Рапорт? Что еще за рапорт?
– Мой рапорт. Прошу перевести меня с Икс-факультета на любой другой факультет Академии. Если необходимо – то с потерей года.
– Вот как? – удивленно поднял брови Сергей Владимирович. – Это еще зачем?
– Ну… – Глеб замялся. – Понимаете… Так надо!
– Надо? Кому надо?
– Ну… Если откровенно, товарищ полковник, то причин две. Первая: я пришел в Академию, чтобы служить России. Может быть, это громко звучит, но это так. И что в результате? Едва не погубил свою страну. Разбомбил секретный бункер, едва до Кремля не долетел…
– Но ведь не долетели же, – заметил Боголюбов.