Да и счет, если подумать, в их пользу. На бульваре, среди сломанных деревьев и битого стекла разбитых окон валялись обломки одного оруженосца и две не взорвавшиеся, но разбитые машины. Если вспомнить про «Бунтаря» Пора, то потеряно и выведено из строя четыре оруженосца. И мятежники не заплатили за это и двух десятков жизней.
Два уцелевших от копья пажей оруженосца: «Лучник» и еще один «Бунтарь», хоть и были все еще условно боеспособны, но получили массу повреждений. У «Бунтаря» вон дыра в центральной верхней части корпуса. Как раз там, где должен сидеть пилот. Его только каким-то чудом не зацепило.
А вот опрокинутому на спину «Арбалетчику» не повезло. Изъеденная кислотой гранат и пробитая в нескольких местах броня в районе кабины говорит о том, что пилот не выжил. Люк вон закрыт, и вылезать наружу никто не спешит. Из другого пораженного, но не уничтоженного оруженосца паж выбрался, как только прекратилась стрельба.
Пор похромал к «Арбалетчику», попытался открыть люк. И ему это с легкостью удалось! Пажи Эдана явно не ожидали атаки. Да и вообще вели себя как-то слишком расслабленно. Незакрытый люк… да еще и в городе… Слов нет, а те, что на язык просятся, в приличном обществе произносить нельзя.
Заглянув внутрь машины, Пор отпрянул, борясь с тошнотой. Понятно, пилота не спасет даже Высшее исцеление. Но у нас его и нет.
— Вперед, к академии, — приказал я, указав глефой вверх по бульвару. Разбитые машины придется пока что оставить, как и тела. Плакала помощь императору. Сомневаюсь, что в Академии Эдана есть еще одно копье. Разве что осталось несколько совсем древних големов, вроде «Слонов» или «Кузнечиков». Но выпускать их на улицы — обречь на гибель. У мятежников не только кислотные гранаты, но и «слонобои». Объяснять, как длинные, крупнокалиберные магические ружья получили свое название, думаю, не стоит. Мне бы кто объяснил, как они оказались у мятежников? Это тебе не револьвер, что можно купить в любой оружейной лавке. И не револьверная винтовка, которые простолюдинам хоть и не продают, но способы их достать имеются.
Да и для «слонобоев» одаренные нужны! Без них они и в половину не так эффективны. Просто большая «гром палка», как зовут ружья дикари в колониях.
Увеличенным, но вряд ли усиленным отрядом продолжаем путь. Уцелевшие оруженосцы академии возглавляют колонну, чтобы спустя десять минут вывести нас на круглую площадь с конным памятником какому-то древнему полководцу или императору.
По правую руку дома. По левую — решетка, за которой простирается огромное пространство городского ипподрома. А чуть дальше еще одна решетка, отгораживает и от ипподрома, и от площади территорию Академии Доблести Эдана.
Что меня порадовало — решетка стоит на словно специально предназначенном для укрытия стрелков полуметровом кирпичном фундаменте. Именно за ним, выставив через прутья стволы револьверных ружей, и укрывались поднятые по тревоги защитники академии: пажи и латники.
Мы дотопали до ворот. А вернее до огромного въезда, перекрытого в этот раз вполне себе целым шлагбаумом. Никогда не мог понять страсти ставить эти в общем-то бесполезные штуки.
Возле шлагбаума стояла парочка сержантов, а чуть дальше, непосредственно на территории академии, виднелся готовый к бою «Слон».
Нас встречали, даже любезно подняли шлагбаум, словно он мог кого-то остановить.
Пора Сорна и еще одного лишившегося машины пажа унесли на носилках. Два уцелевших оруженосца разбитого копья отправили на стоянку к ремонтникам.
Я выбрался из «Дракона». Вести переговоры с кем-то обличенным властью лучше лицом к лицу, а не из чрева голема.
Определив главного, ко мне тут же поспешил человек в такой же черной, но чуть более роскошной форме, чем у прочих пажей.
— Гарн Сохно, мастер-наставник Академии Эдана, — представился подошедший, наградив меня удивленным взглядом. Ну да, понимаю, выгляжу я не старше его подопечных.
Надо же, мой тезка! Имя у меня довольно древнее, но в империи встречается не так чтобы часто. То ли дело всякие Поры, Сагары и Суманы.
— Ласс Гарн Вельк, — представился я в ответ, и добавил, протянув мастеру-наставнику бумагу с малой императорской печатью: — Действую по поручению императора.
— Так Его Величество жив⁈ — приободрился мастер-наставник Сохно. — А то эти мятежники орали, что император мертв, взорван с фольхстагом.
— Взрыв был, но Его Величество и их Высочества не пострадали, — сообщил я.
Однако быстро слухи разносятся. Вернее, мятежники их разносят, сея панику. Не удивлюсь, если через захваченные телеграфы новость о мнимой смерти императора по всей империи полетела. Как бы нам не пришлось тушить потом пожары не только в столице, но и во всех крупных городах. Может «мастеровые» и малочисленны, чтобы реально захватить власть в империи, но достаточно многочисленны, чтобы доставить проблем.
— Мы пытались отправить помощь к фольхстагу, но сами видите, к чему это привело. Один мастер-наставник и паж погибли, четыре машины выведены из строя или уничтожены, две уцелевшие — сильно повреждены, — помрачнел мастер-наставник. — Следовало послать с ними латников, как в вашем отряде. Но как их пошлешь? Конец декады, выходные дни — академия наполовину пустая, а территория огромная. Нам не хватает людей, чтобы держать весь периметр!
Он словно оправдывался за неудачную попытку прорыва и попавшее в засаду копье пажей. Но будь на месте пажей кто-то более опытный, скорее всего, все кончилось бы так же. Единственный человек в империи, имеющий опыт городских боев, сейчас стоит перед ним.
— Что мятежники? — поинтересовался я. Раз он их упоминал, значит сталкивался. Хотя трупов перед воротами я что-то не вижу.
— Атаковали один раз через ипподром, пытались захватить ангары с големами. Но там как раз команда академии тренировалась. Так что все закончилось очень быстро.
Ну да, оруженосец и без рунной глефы сам по себе оружие. С винтовкой на него переть — дело гиблое. Разве что со «слонобоем».
— Что творится в городе не знаю, — продолжил рассказывать мой тезка-наставник. — К нам постепенно подтягиваются пажи, из тех, кто был в городе. Говорят, что кое-где стреляют, часть лавок разграблена. Участки охранителей в настоящей осаде, но на улицах мятежников не так много.
— Что у вас с амулетами-связи? — нетерпеливо поинтересовался я. Кажется, на шее Пора болталось что-то такое очень знакомое. После турнира в Тирбозе, Академии Доблести одни из первых выкупили свободные партии амулетов для своих турнирных команд. Оценили ту легкость, с которой действовала наша команда.
— Есть несколько штук, — нехотя признал мастер-наставник, явно сообразив, что последует дальше.
Не будем обманывать его пророческий дар.
— Мне они нужны, — тут же потребовал я, мысленно потирая руки.
Противостоять силе предъявленной ему бумаги мастер-наставник Гарн Сохно не мог. И вскоре четыре амулета четырех выживших пажей, получив свою кровавую плату, обживали грудь новых владельцев. Два амулета ушло оруженосцам, два досталось гвардейским офицерам.
Вот теперь я готов бросить вызов если не всем мятежникам столицы, то значительной их части!
Некоторое время я прикидывал, стоит ли брать в кабину рыцаря наблюдателя. Но затем все же решил, что это лишнее. Ему придется торчать в открытом люке, а открытый люк, несмотря на личный щит машины, это дополнительная уязвимость. Особенно когда в тебя так и норовят запустить сверху кислотную гранату. Магический щит — штука капризная. Пулю остановит, а что-то вроде брошенного камня пропустит, не принимая во внимание, что это может быть не камень, а кислотная граната.
И это не какая-то недоработка или несовершенство магии, а целенаправленное уменьшение возможностей личного щита голема, для улучшения его эффективности. Щиты на первых боевых големах слишком легко сбивались магами. Да не каким-то там сильномогучим арканом, а десятком мелких камушков, отправленных в полет простейшим, доступным любому адепту плетением.
Да что маги, даже простак мог подобное проделать, метнув жменю речной гальки. Оно бы ему, конечно, несильно помогло. И свою жизнь он бы закончил под железной пятой голема. Но факт, есть факт.
Короткая передышка закончилась.
Оставив за спиной Академию Доблести Эдана, мы двинулись к Башне. Но я заранее знал, что до места назначения мы не дойдем…
Глава 12Все чувства хороши, когда они взаимны
На чердаке пахло сыростью, легкой гнилью и свежим голубиным дерьмом, запасы коего тут имелись практически в товарных количествах. Хоть фасуй его в бумажные пакеты и продавай в качестве элитной подкормки для комнатных растений.
Сами голуби тоже имелись. Летающие крысы сидели высоко под крышей, недовольно косясь на наглых вторженцев бусинками глаз.
Как бы не попасть под бомбометание…
Зато с этого чердака большая часть площади перед Башней была как на ладони.
— Один… Два… Больше не вижу, — сообщил решивший составить мне компанию ласс Овелат. Ну, как решивший, мой прямой приказ не оставил ему особого выбора.
— Три, — поправил я оруженосца гвардии, поймав в бинокль ускользнувшую от его взгляда деталь. — Вон справа из-за угла острие глефы торчит.
— Где? А-а-а, вижу. Может, оруженосец?
— Нет, это точно рыцарь. Жаль модель не определить.
Опустив бинокль, я задумчиво потер подбородок.
Три рыцаря… «Черный дракон», «Краб» и одна неизвестная машина. И что-то мне подсказывает, что они не за нашего государя императора. Что именно подсказывает? Ну хотя бы тот факт, что «мастеровые» безбоязненно бродят по площади, косясь на рыцарей не со страхом, а с уважением и радостью.
— Демоны, у них там еще и пушка!
— Где? — Я вновь приложился к биноклю.
— Справа от «Краба», метров десять, где баррикада.
И что у нас тут? Старенькая полевая восьмифунтовка? Неприятно! Старенькая то она старенькая, но если хлестнет картечью, то латникам мало не покажется. Да и самоходная броня сержантов может не выдержать. И смотрит, гадина, прямо на бульвар Всадников.