Потерянные прежде нити управления постепенно возвращались в старые, морщинистые, но все еще крепкие руки императора. До полного восстановления контроля над столицей было все еще далеко, но с каждым часом ситуация для мятежников из просто плохой превращалась в ужасную.
Расплата близка!
Новость о том, что император пережил покушение, расходилась по столице. С помощью вестовых удалось установить связь с частью гарнизона. Императорский дворец и район парка были уже очищены. Да и особого сопротивления не было. Мятежники быстро растеряли первоначальный задор. И теперь больше стремились грабить, а не бороться за какую-то там эфемерную справедливость. Тем более, когда к императорскому дворцу отряд за отрядом подходят верные присяге части.
Но сейчас гнев императора был направлен, а вернее сфокусированном на одном бледном, обильно потеющем человеке.
Генерал-охранитель, граф Гобор Рид был одним из тех, кого Александр Ранк мог смело причислить к числу своих… Нет, не врагов — таковых еще у первого железного маркграфа практически не осталось. Вымирали до тех пор, пока фольхи не пришли к единодушному мнению, что маркграфов Железной марки можно не любить и даже ненавидеть, но враждовать с ними не стоит. По крайней мере, явно. Вот и Гобор Рид был в числе обычных недоброжелателей. Но явных! Позиция достойная некоторой толики уважения.
Впрочем, это не мешало Александру Ранку наслаждаться вполне себе заслуженным разносом главы Третьего отделения канцелярии Его Императорского Величества. Можно подражать Корпусу Хранителей Престола — КХП, как любил говаривать первый железный маркграф, таинственно улыбаясь получившемуся сокращению — но очень сложно его превзойти!
Граф Гобор Рид честно пытался, но получилось то, что получилось.
— Расследование продолжается, — молитвенно повторил генерал-охранитель. — Мы нашли место, откуда злоумышленники прокопали минную галерею и сумели задержать несколько непосредственных организаторов взрыва. Удалось выявить несколько связей. Одно имя они повторяют очень часто — Гарн Вельк! Именно он помог мятежникам с подрывом Фольхстага.
Александр Ранк прикрыл глаза, с трудом удерживаясь от желания впечатать лицо в ладонь. Ох, дурак! Прежде чем бросаться такими обвинениями следовало хоть немного подумать головой, а не чем обычно. Нет, он всегда знал, что Рид совершенно не подходит для этой должности. Из всех достоинств у графа только практически собачья преданность императору — главная причина его назначения, и исполнительность. Но для главы пусть и жалкого, но подобия Корпуса Хранителей этого слишком мало.
Попытка привязать к «мастеровым» Велька настолько притянута за уши, что последнему тупице понятно — это ловушка. Ловушка на дурака! И Рид, пытаясь успокоить императора, в нее попался!
— Через час жду вашего прошения об отставке, — холодно подвел черту под разговором и блистательной карьерой графа Суман Второй, гневно сверкнув глазами. — Вы славно послужили империи. Пора отдохнуть.
Граф Гобор Рид побледнел еще больше. Казалось, что его вот-вот хватит удар. Коротко поклонившись, он развернулся и на негнущихся ногах вышел из временного кабинета императора.
— Смотрю на твою довольную рожу, и становиться тошно, — вздохнул Суман Второй, посмотрев на брата. — Доволен, да?
— Доволен? Да! — ничуть не таясь, подтвердил Александр Ранк.
— Корпус Хранителей престола не будет восстановлен, — жестко осадил его император. — Но часть твоих людей, включая представителей старшей ветви, может работать в Третьем отделении, — закончил Суман Второй, скривившись, словно больной, принимающий нужное, но такое горькое лекарство.
— Это правильное решение, — криво улыбнулся маркграф.
— Часть твоих людей, но не ты! — император все же решил оставить последнее слово за собой.
Александр Ранк молча склонил голову, пряча очередную довольную усмешку. Это куда больше, чем он рассчитывал. Год, два… десять лет, и бразды правления Третьим отделением окажутся в крепких руках его наследников.
Остается сущая мелочь — выяснить, почему «мастеровые» взорвали фольхстаг… так рано…
Глава 14Счастливое будущее
Ритуалы, везде и всюду ритуалы. Фольхи их обожают. В другое время я был бы счастлив подобной церемонии. Но не мог вообразить подобное даже в самых смелых мечтах. А сейчас с трудом борюсь с усталостью и желаю просто выспаться.
Мятеж мастеровых в столице закончился так же быстро и внезапно, как и начался. Взрыв фольхстага стал единственным значимым достижением мятежников, если не считать разгрома части императорского дворца и разграбления множества дорогих магазинов в центре столицы. Да и с взрывом все получилось неоднозначно — фольхстаг устоял. Но теперь предстояло разбираться с последствиями. Разгребать эту пахнущую отнюдь не розами кучу. В конце-то концов, отряды «мастеровых» оказались достаточно неплохо вооружены, да к тому же смогли привлечь на свою сторону несколько оруженосцев и рыцарей.
Помимо трех уничтоженных нами на площади перед Башней, до меня дошел слух о целом мятежном копье из двух рыцарей и четырех оруженосцев, разбитом в предместьях столицы. И еще о нескольких оруженосцах, участвовавших в городских боях, но сумевших удрать из столицы, когда запахло жареным.
В остальном, к вечеру первого дня мятежа все было практически закончено. Верные императору части вошли в город, и «мастеровые» как-то резко поняли, что против регулярной армии они не вытягивают.
Да и численность мятежников оказалась не так велика, как показалось на первый взгляд. Не больше десяти по настоящему сильных отрядов и куча мелких вооруженных шаек, которые больше интересовались справедливым перераспределением ценностей. Короче, просто грабили.
Работа на мануфакторумах не сахар, но если ты поднялся чуть выше «принеси-подай», то и платят за нее неплохо. Нет, забастовку устроить или стачку, чтобы выбить себе улучшение условий труда и оплаты, рабочие всегда рады. Но вооруженный мятеж — это другое. Да еще и против императора, который, стоит отдать Суману Второму должное, хоть медленно и со скрипом, но продавливал некоторые послабления для рабочих мануфакторумов.
Весь день, вечер и начало следующего дня я торчал в кабине гвардейского «Черного дракона», охраняя подступы к освобожденной тюрьме, чтобы не тащить ценных пленников через полгорода к императору. Нам ведь не только мага-предателя вести придется, но и всех, кто уцелел.
Первые часы были особо напряженными. Мы не знали, что происходит в городе, кто друг, а кто враг.
Ближе к вечеру по все тому же бульвару Всадников подошел крупный отряд латников и сержантов с батареей полевой артиллерии. С этими дополнительными силами оборона Башни стала практически неприступной для мятежников.
Да «мастеровые» и сами не рвались в бой, так и не предприняв ни одной попытки контратаки. Похоже, они все поставили на один быстрый, решительный удар. А когда эта ставка не сработала, у них не осталось резервов для второй попытки.
Но могла и сработать! Охрана тюрьмы держалась только за счет двух крайне истощенных адептов. И помощь пришла как нельзя вовремя. Еще бы час, и все — прощай последний ценный пленник. А именно его устранение означало для наших врагов победу. Право слово, не судьба же «мастеровых» их заботила или успех изначально обреченного мятежа? Дураки и храбрецы гибнут на баррикадах, а равнодушные кукловоды всегда наблюдают за всем этим с безопасного расстояния.
Пленного рыцаря и тело мага-мятежника поместили все на тех же нижних ярусах Башни. Если первого ждут вдумчивые беседы со следователем Третьего отделения, то второго нужно опознать, чтобы выяснить круг знакомств и возможные связи.
Да, после этих смутных дней работы у верных слуг императора прибавится. Хочется верить, что получив такую смачную оплеуху, они возьмутся за дело всерьез. А то в империи островитяне и альвы себя чуть ли не хозяевами считают, судя по их действиям. Особенно против меня! И что я им такого сделал? Да ничего… пока.
И вот в тот момент, когда я собирался наконец-то отправиться в гостиницу, чтобы смыть с себя пот, плотно набить пустое брюхо, а затем завалиться спать, меня отыскал очередной вестовой с приказом императора срочно прибыть во дворец для принесения присяги.
На улицах еще не успели толком собрать все трупы, а Суман Второй вспомнил о незаконченном деле с моим маркграфством. И вот я здесь, в святая святых императорского дворца — главном тронном зале. Стою, преклонив колено перед троном, приношу необходимую присягу.
Мне даже не дали заехать в гостиницу, чтобы переодеться. И с учетом того, что ночевать пришлось в рыцаре, выглядел я не слишком представительно. Да и пах отнюдь не розами.
Хотя, остальные фольхи, да даже принцы, тоже растеряли если не весь блеск, то большую его часть. Не каждый день им приходится ночевать в казармах, пусть это и казармы гвардии. Да и людей туда набилось на порядок больше, чем было свободного места. Когда речь идет о безопасности, людям свойственно забывать о комфорте.
Хорошо еще, что перед церемонией какой-то служитель просветил меня, что нужно делать и говорить. Людей в зале немного, все те же уцелевшие члены Верхней и Нижней палаты фольхстага, да несколько придворных, но опозориться не хочется.
Закончив с длинной, торжественной речью, император взял в руки магический посох. Все же фольхи изначально это сословие магов. И только появление паровика и паро-магических големов, сначала оруженосцев, а затем и рыцарей, потеснила их с пьедестала власти. Да и то, слегка. Даже маркграфы пограничных марок стараются выбирать наследниками наиболее сильных одаренных. А ведь изначально по большей части первые маркграфы были из числа рыцарей. Марки должны были стать противовесом девяти герцогствам, надежной опорой императорского рода. В чем-то этот расчет сработал, в чем-то нет.
— Клянешься ли ты быть верным империи и своему императору и безжалостным к врагам его?
Какая интересная, противоречивая фраза. На мой взгляд, верность империи и императору — разные вещи. Но сейчас не время умничать.