ющие политику захватчиков.
На экране, транслируемом через старый проектор, не подключенный к сети, чтобы никто не мог перехватить данные — отображалась карта, раскрашенная в три цвета.
Красный. Россия. Евразийский континент под её полным контролем. Европа, Ближний Восток, Индия, Китай — все подчинены новой Москве, внезапно проявившемуся технологическому монстру, обладающему невероятными космическими технологиями, за неделю поглотившему старые военные арсеналы, ресурсы, заводы и утвердившие новую власть на территориях.
Синий. США. Вся Америка — от Канады до Аргентины, а также Гренландия, превратились в новые штаты сверхдержавы.
И жёлтый. Остатки Африки и Юго-Восточной Азии — временно оставшиеся серые зоны, где две страны продолжают делёжку, превращая ранее многополярный мир в свою игровую площадку.
Царящую в помещении тишину, такую нехарактерную для сборища большого количества людей нарушил голос вставшего человека.
— Уважаемые коллеги! Мы последние, кто ещё может что-то сделать! — Гийом Леблан, бывший министр обороны Франции, которого сняли за коррупцию полтора года назад, поднялся со своего места, сжав кулаки.
— Кто мы? — Виктор Шелленберг, экс-глава Бундестага, криво усмехнулся. — Больше нет никаких мы. Евросоюз развалился. Нас больше никто не слушает, Гийом. Европа мертва.
— Это мы так думаем. — Вмешался Ахмед аль-Мутавак, бывший эмир Кувейта, передавший власть своему сыну и чудом оставшийся живой при великой чистке, лишившей мир большей части политиков высшего звена. — Пока мы сидим здесь, Россия возрождает коммунистические порядки в Евразии, а янки делают Америку снова великой.
— Так мы для этого и собрались. — Взял слово Чо Ин-Хван, один из последних президентов Южной Кореи, ещё недавно отбывавшей срок в тюрьме и только в последний месяц выпущенный по досрочному освобождению. — Мы должны дать бой. — Пафосно начал трясти он маленьким кулачком.
Шелленберг зло усмехнулся.
— Чем? Развалинами Берлина? Или Лондоном, по которому тоже пришелся удар русской боеголовки? Или может Парижем, который теперь центр русской оккупационной зоны?
— Господа! Подождите! Не будем ссориться. У нас ещё есть деньги, есть люди, и даже оружие. — Вмешался Альваро Мендоса, последний уцелевший представитель Латинской Америки. — Не думайте, что мы так просто сдадимся, мы можем сопротивляться!
В дальнем углу стола молча сидел Тэйлор Грант, бывший заместитель премьер-министра Австралии. Он не вмешивался, только внимательно наблюдал за собеседниками.
— Как говорят Русские, вы все переливаете воду из пустого в порожнее, но никто не предлагает реальных решений. — Начал он и все повернулись в его сторону. — Пытаетесь отрицать существующие факты, но тем не менее, они таковы, что США и Россия контролируют мир. Они не оставляют нам выбора. Открытая война? Нас раздавят за два дня. Чем это отличается от недавних событий, пока мы ещё были у власти и нам подчинялись армии? Несколько ударов из космоса и подконтрольные силы были уничтожены, даже не выходя с мест базирования. Или у вас тоже есть космические корабли? Тогда напомню, что чертовы коммуняки уничтожили превосходящую в силе армаду крейсеров ящеров. Вы собираетесь выйти против урагана с домашним вентилятором!
— Тогда нужно играть по их правилам, но против них. — Леблан упёрся руками в стол. — Необходимо внедриться в их системы. Использовать их же технологии против них. Занять руководящие посты, на словах проявлять лояльность, но осуществлять диверсионную деятельность на местах.
Его сосед издал горький смешок и ударил кулаком по столу.
— Вы серьёзно? — Самир Тахир, бывший глава Египта, покачал головой. — Хотите стать их марионетками, чтобы однажды ударить в спину? Думаете, они настолько глупы? С одной стороны, толстокожий русский медведь, переживший в своей истории и не такое, а с другой, звёздно-полосатый орёл, печально известный тем, что всегда держал своих вассалов в кулаке, выжимая из них все соки. Такое ощущение, что в этой комнате собрались одни безумцы.
— Но мы не можем потерять контроль. — Склонился вперёд бывший министр обороны Франции. — Если мы уступим, станем безликой массой рабов нового мирового порядка. Они оставят нас без власти и без будущего. Кто из вас готов расстаться со всем нажитым богатством и послушно ходить на работу? Кто готов пойти работать кассиром в магазин?
— И что ты предлагаешь?
Леблан оглядел мрачные сосредоточенные лица, ждущие от него универсального решения.
— Действовать по плану. Создать тайную армию, тайное государство в государстве. Мы будем действовать в тени. Ждать момента, когда они ослабнут, или когда Америка и Россия вцепятся друг другу в глотки. Как показывает практика, двуполярный мир не может существовать, кто-то начнёт перетягивать одеяло на себя.
В зале повисла тишина, люди задумались и первым кивнул Мендоса.
— Чёрт с ним! Я поддерживаю. В Южной Америке есть ресурсы. Наши люди ненавидят американцев, они хотят мстить.
— Арабский мир не подчинится ни Москве, ни Вашингтону! — Аль-Мутавак сложил руки на груди. — У нас найдутся сторонники.
— Попомните мои слова… — Тяжело вздохнул бывший глава Египта. — Но я с вами.
Виктор Шелленберг, экс-глава Бундестага на правах хозяина бункера взял в руки пульт управления проектором и щёлкнул по кнопке, переключая слайд.
— Ладно. Давайте посмотрим, что у нас есть…
Изображения начали меняться одно за другим, показывая новую карту мира, разорванного на две половины. Схематичные очертания городов, границ и военных баз пересекались нитями маршрутов, линиями поставок, указателями ключевых стратегических объектов.
Но к сожалению заговорщиков, до конструктивного обсуждения плана они дойти не успели.
Свет в бункере дрогнул, замерцал, то появляясь, то пропадая. Сначала это выглядело как обычная перегрузка энергосистемы — здесь, на глубине в две сотни метров, такие сбои случались, особенно учитывая разрушенный город на поверхности, но спустя несколько секунд стало ясно, что дело совсем не в технической неполадке.
Воздух в центре зала дрогнул, будто в нём нарушился привычный порядок вещей, затем резко сжался. Пространство закачалось, искривилось, и начало разрываться, изгибаться внутрь самого себя, образуя зияющий чёрный разлом
Все замерли в недоумении и тишину разорвал резкий механический голос системы безопасности.
«Ошибка… Ошибка… Несанкционированный доступ… Нарушение периметра. Код красный. Объявлен карантин первого уровня».
Освещение резко сменилось на кроваво-красное и в воздухе зазвучал рёв сирены. Леблан резко поднялся со своего места и уставился на продолжающийся расширяться чёрный разлом.
— Что за чёрт?
В следующую секунду из клубящейся тьмы шагнула фигура человека и по помещению разнёсся слитный вздох удивления. В зале не было никого, кто бы не узнал в лицо появившегося гостя.
Бывший президент Соединённых штатов Америки. Человек, которого они похоронили несколько месяцев назад и на церемонии прощания которого присутствовал практически весь истеблишмент планеты. Правда, большинство из них знали, что гроб был пустой, и тем удивительней им было увидеть его перед собой.
Вот только, он не походил на живого человека, вдобавок был полностью обнажён, открывая старческое тело взору. Мертвенно-бледная кожа, потрескавшаяся, высохшая, будто опалённая огнём. Пустые и стеклянные глаза, смотрящие сквозь присутствующих. Не мигающие, не выражающие ни боли, ни страха, ни осознания происходящего. И только дрожащие губы, и слабый, ломкий шёпот, вырывающийся из глубины его пересохшего горла, повторяющий одну и ту же фразу:
«Ма… мамочка… держи меня за руку… Пожалуйста, не оставляй меня больше»
Все сидели в своих креслах, парализованные ужасом, осознающие, что реальность вокруг них трещит по швам, превращаясь в нечто неестественное, не поддающееся логике, абсолютно непостижимое слабым человеческим разумом.
Первыми пришли в себя охранники из числа доверенных лиц, располагающихся позади охраняемых лиц. Двое ближайших бойцов вскинули оружие, направив пистолеты на появившегося мертвеца, но пока не открывали огонь, руководствуясь вбитыми в голову рефлексами.
— Стоять! — Рявкнул один из них. — Руки за голову! Медленно стань на колени!
Фигура не ответила, сделала один шаг вперёд, и один из охранников нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, пуля вонзилась прямо в грудь обнажённого человека, но он даже не дрогнул.
Второй выстрел. Третий. К стреляющему охраннику присоединились его коллеги и через секунду тело было превращено в кровавое месиво, тем не менее никак не мешающее ходячему мертвецу.
«Ма… мамочка… ты где? Я потерял тебя»
Часть охранников отбросила пистолеты и выхватив из инвентаря автоматы, открыли огонь. Очереди рвали его плоть, но раны затягивались прямо на глазах.
— Какого хрена⁈ Что тут происходит? — Чей-то голос сорвался на визг.
Один из охранников бросился вперёд, пытаясь сбить врага с ног, но как только он приблизился, фигура резко подняла голову, чуть наклонив её, словно в недоумении от глупого поступка. Её пустые, мёртвые глаза встретились с глазами охранника, и в следующий миг его тело начало сжиматься.
Кости хрустнули, пальцы свернулись внутрь, локти исчезли в плечах, голова провалилась в грудь, и он, даже не успев закричать, превратился в гладкий, идеально круглый шар из плоти, висящий в воздухе.
А затем он рассыпался в серый пепел.
В зале разразилась паника и Шелленберг, совершив огромный прыжок, оказался возле стены. Ударил по ней кулаком, сбивая фальш-панель и не колеблясь, дёрнул аварийный рубильник, активируя систему безопасности. Раздался механический лязг. Из потолка опустились автоматические турели, которые мгновенно развернулись в сторону цели.
Звуки стрельбы оглушили присутствующих людей. Крупнокалиберные снаряды пробивали тело существа, разрывая его на куски, но оно не останавливалось. Каждый раз, когда кусок его плоти отрывало от тела, через мгновение она появлялось вновь.