е в голове, как надеялся, а просто в теле монстра.
К сожалению, такую громадину невозможно было убрать в инвентарь, поэтому пришлось оставить её дрейфовать в астероидном поле. Видимо ей суждено затеряться среди этих камней, потому что потом найти её будет просто нереально.
— Да уж… Ну и денёк выдался. — Выдохнул я, как только оказался на борту свежераспечатанного истребителя.
Хорошо ещё, что я додумался сделать копию уже активированной модели, иначе был бы тот ещё вопрос, как возвращаться обратно на станцию без системы опознавания свой-чужой. Понятно, что я зазубрил сложный буквенно-цифровой пароль, который можно было проговорить на определённом канале связи со станцией, но с автоматикой всё же проще.
Первым делом, по возвращению, направился к терминалу станции. Звёздные карты — это то, что я должен был проверить ещё при первом же выходе в космос. Чёрт его знает, почему у меня это вылетело из головы. Лень, или надежда на быстрый путь домой? Раньше то порталы всегда открывались, это после Ксенотопии какой-то сбой наступил. Только, что толку рассуждать о своей ошибке… Теперь уже не важно. Зато познакомился с интересными разумными и заполучил свою личную космическую станцию, а сейчас ещё и космический флот соберу.
Активировав систему, я открыл интерфейс, подцепил программное ядро навигации и начал прокручивать меню. В памяти станции действительно имелись детальные голографические карты как местного сектора, так и галактики, пусть и устаревшие на пять тысячелетий, которые можно было масштабировать на сотни световых лет. Но, в масштабах большого космоса такой срок — это такая мелочь, что ей можно пренебречь. За пять тысяч реальных лет наша Солнечная система пролетела чуть меньше четырех световых лет.
Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и пальцем потянул вниз шкалу отдаления, сжимая голографическую модель до её максимального масштаба.
— Давай… давай же… — Прошептал я себе под нос.
Панорама звёзд начала быстро меняться, растягиваясь в огромный галактический диск и я замер, перестав дышать.
Спиральная структура. Центральное утолщение — галактический балдж. Два крупных рукава, расходящихся от ядра, и ещё несколько меньших ответвлений. В центре, как и полагается, тёмное пятно — сверхмассивная чёрная дыра.
— Млечный Путь… — Выдохнул я, чувствуя, как сердце вдруг начало биться чаще.
Я вгляделся в картину, сверяя с тем, что помнил по популярным научным передачам и школьным учебникам. Конечно, она сильно отличалась от того, что я помнил, да и откуда бы у учёных взялась правильная модель нашей Галактики? Может только теперь, начнут её строить. Ну или просто скопируют у более развитых рас.
Галактический диск был слегка искривлён. Кое-где виднелись плотные скопления пылевых облаков. Всё совпадало. Если это не Млечный Путь, то уж очень похожая галактика. Теперь оставалось найти рукав Ориона.
Я подгрузил стандартные данные по всем ориентирам, которые только мог вспомнить в памяти — пульсары, шаровые скопления, яркие звёзды-гиганты. На станции был доступ к обширной базе данных, которая позволяла ориентироваться даже в неизвестных регионах космоса. Выставив фильтр на жёлтые карлики, начал методично прокручивать карту, параллельно сверяясь с тем, что знал наверняка.
— Вот ты где… — Спустя несколько минут мне удалось найти один из знакомых маяков — звезду Бетельгейзе, красного сверхгиганта в созвездии Ориона. В нашей галактике их всего несколько сотен, а учитывая что она одна из самых крупных — найти её было не сложно.
Значит, рукав Ориона… Теперь надо было отыскать систему, похожую на Солнечную.
Задал фильтры по температуре, возрасту, спектральному классу и наличию планет в обитаемой зоне. Система тут же начала просчитывать варианты, выстраивая список систем-кандидатов.
Шестьсот сорок две звезды. Больше, чем я ожидал, но явно не миллионы. Всего пару лет непрерывных путешествий и можно спокойно облететь все вручную. Но меня это не устроило, и я продолжил уточнять параметры.
Расстояние до центра галактики — около двадцати шести тысяч световых лет. Фильтр. Девять планет — ещё фильтр. Один газовый гигант в пределах так называемой «снежной линии — расстояния от светила, на котором температура становилась достаточно низкой для того, чтобы простые летучие соединения сохранялись в твёрдом состоянии» — снова фильтр.
Список сузился до ста четырех звёзд, и я уже начал ощущать приятный зуд предвкушения. Это было что-то вроде научного квеста с миллионной наградой на кону. Ещё чуть-чуть, и я, вопреки чёртовой системе, найду дорогу домой.
Открыв подробные данные по каждой звёздной системе, начал внимательно изучать параметры. Одну за другой, отметая неподходящие варианты. Первая — слишком горячая. Вторая — не та масса. Третья — слишком молодой возраст. На шестнадцатой мой энтузиазм стал угасать. И только открыв восемьдесят девятую, уже почти смирившись с поражением, я замер.
Жёлтый карлик. Возраст — меньше пяти миллиардов лет — подходит. Расстояние до центра — подходит. Четыре твёрдые планеты во внутренней системе, два газовых гиганта — тоже то, что нужно… Пояс астероидов — в наличии.
Я вызвал трёхмерную модель системы, которая развернулась в воздухе прямо передо мной. В центре горела бело-жёлтая звезда. Вокруг неё по аккуратным орбитам вращались планеты — сначала мелкие, потом пояс астероидов, а затем массивный гигант с широкими кольцами.
— Ну привет, родимый дом… — Прохрипел я, чувствуя, как в горле застрял ком.
Глава 13
Глава 13:
Дорогу домой то я нашел. С вероятностью в девяносто процентов это действительно моя родная система, только вот появилась одна проблема. Расстояние до неё, по прямой — через центр Галактики, через сверхмассивную черную дыру, составляло около семидесяти пяти тысяч световых лет.
Меня закинуло чертовски далеко от дома, видимо поэтому связь и барахлила, и теперь надо было думать, как вернуться обратно. Причем, ладно бы, если бы потребовалось только мне одному, но я не собирался бросать станцию. Это слишком большой куш, который кровь из носу, но необходимо было сохранить.
С другой стороны, чего я раздумываю? У меня тут под боком послушный мне компьютерный разум станции, готовый день и ночь отвечать на мои вопросы.
— А что у нас вообще по топливу? И какая максимальная дальность прыжка?
«На текущий момент, запас топлива на станции составляет четыре процента. Для открытия прохода необходимо не менее десяти процентов. Дальность прыжка не более тысячи световых лет»
Вот собственно и ответ на вопрос. Всего то семьдесят пять прыжков, и я дома. Хотя нет, посчитал я неправильно. Лететь напрямую — через чёрную дыру, это такой затейливый способ самоубийства, поэтому придётся проложить маршрут в обход. Ещё, было бы неплохо делать это через необитаемые системы, чтобы не было бюрократических проволочек с различными инопланетянами. Не хватало ещё привезти на хвосте разъяренный флот каких-нибудь бесхвостых мартышек, потрясающих лазерами и требующими моей крови за нарушение границ.
— Построй примерный маршрут до отмеченной системы. Прыжки от девятисот до тысячи световых лет, с точками выхода в необитаемых зонах, стараясь избежать известных торговых маршрутов.
Я конечно понимал, что информация, которой пять тысяч лет — уже довольно устарела, но мне сейчас нужен примерный маршрут. А уж когда мои вернутся, то можно будет актуализировать данные, синхронизировав станцию с бортовым компьютером корабля.
«Маршрут построен. Расстояние — сто сорок три тысячи световых лет. Ориентировочное количество прыжков — сто пятьдесят два»
Попробовал в голове представить это нереальное расстояние, но сдался. Слишком большие цифры. Наше Солнце, этот чёртов ревущий шар огня, в секунду преодолевающее две сотни километров, за пять тысяч лет пролетело всего четыре световых года, а тут расстояние в десятки тысяч раз больше.
— Выдай мне сопровождающего и пусть он отведёт меня к топливным элементам. — Отдал я очередное указание. — Гляну, что тебе нужно, для пополнения запасов.
Рядом, с лёгким жужжанием приоткрылась одна из стеновых панелей. Из щели показался компактный робот-проводник, напоминающий что-то среднее между пауком и шагающим контейнером. Он был размером с крупную собаку, с шарнирными лапами, и при движении его корпус немного покачивался, ловя баланс.
— Следуйте за мной. — Прозвучал из встроенных в его корпус динамиков, ровный, механический голос.
Я пожал плечами и двинулся следом. Чем больше я узнавал о станции, тем яснее понимал, что до сих пор использовал только ничтожную часть её возможностей. Да я практически нигде не был, кроме основной зоны, так и не обследовав многочисленные системы, коридоры, переходы, помещения, ярусы и другие, по большей части, неизвестные для меня места.
Мы шли по длинным коридорам, спускаясь вниз по лестницам, заходили то в один, то в другой лифт, перемещаясь между секторами, пока стены постепенно не начали меняться. Блестящие гладкие панели, которыми были обшиты жилые отсеки, центры управления и лаборатории, сменились грубыми металлическими плитами с отчётливо видимыми сварными швами. Действительно, всё как у настоящих военных. Представительский лоск в местах для начальства и «и так сойдет» для остальных. Всё же станция боевая и нет необходимости в излишней красоте. Голая функциональность.
— Местная техзона, значит? — Пробормотал я себе под нос. — Тут я ещё не был… Интересненько…
Робот не отвечал на риторические вопросы, и просто шёл дальше, тихо постукивая лапами по полу. Через минуту он остановился перед массивной шлюзовой дверью, больше похожей на сейфовую, которые я видел в фильмах про ограбления банков.
Она отъехала в сторону, открыв стены толщиной в несколько метров, и в нос ударил слабый запах затхлости, смешанный с какой-то тягучей ноткой вязкости, образовавшийся за тысячелетия простоя. Тусклое освещение выхватывало из полумрака огромное закрытое помещение, с ровными рядами контейнеров, стоящих на специальных ложементах.