доровался со мной, но сейчас матч уже почти закончился, а он продолжает недружелюбно поглядывать на меня.
Может, дело в футболке? Все знают, что обычно девушки футболистов носят такие — с именами парней. Но разве Ричарду есть дело до того, встречается ли с кем-то его сын? Может, он просто считает, что я не пара Джеймсу? Каллаханы богаты и знамениты. Я — просто крыса из дайнера. Когда Джеймс найдет настоящую девушку, она будет из тех же кругов, что и он, — идеальная жена футболиста.
От этой мысли я невольно сжимаю в руке бутылку с водой.
Себастьян легонько пихает меня.
— Джеймс снова на поле. Луизианцы забили всего один филд-гол23.
Я поднимаю глаза на огромный экран напротив нас — сейчас там крупным планом показывают лицо Джеймса, пока тот осматривает поле. На носу у него ссадина: парня грубо схватили во второй четверти игры. Его футболка, которая перед матчем была безукоризненно чистой, теперь покрыта грязью и пятнами от травы. Он, прикрикивая и указывая в разные стороны, отдает команды игрокам нападения. На моих глазах Джеймс принимает снэп24 и тут же передает мяч другому игроку. Тот мчится вперед, туда, где защита ослаблена, и преодолевает двадцать ярдов. Зрители восторженно вопят. Краем глаза я замечаю, как Ричард с серьезным лицом кивает, наклоняясь вперед.
Игра идет примерно на равных. У нашей команды много шансов для успешного нападения — но и у противников тоже. Команда МакКи пока лидирует, но незначительно — им просто необходим тачдаун в это владение мячом.
До знакомства с Дэррилом я почти не интересовалась футболом, но прошлой осенью вникла в тему и поэтому хорошо понимаю, что происходит на поле. Джеймс снова завладевает мячом и делает пас, но бросает слишком далеко — команда вынуждена играть второй даун25.
Себастьян наклоняется ко мне.
— Пойдешь с нами тусить после матча?
— Да, пойдет, — отвечает Лора прежде, чем я успеваю открыть рот.
Я закатываю глаза.
— Конечно. Иззи грозила мне мучительными пытками, если я откажусь.
— Привыкнешь, — улыбается Себастьян. — Она умеет убеждать.
На секунду мне захотелось, чтобы его слова были правдой. Что я привыкну к сестре Джеймса, потому что, как его девушка, буду видеться с его семьей чаще. Я слегка трясу головой, прогоняя ненужные мысли. Я могу лишь позволить себе расслабиться достаточно, чтобы просто дружить с Джеймсом. На этом все.
Команда МакКи несколько продвинулась вперед по полю, и из-за нарушения соперников им дают еще четыре дауна. Ричард аплодирует, а затем смеется и что-то отвечает мужчине, сидящему рядом с ним. Себастьян одобрительно вскрикивает и встает на ноги, чтобы лучше видеть поле. Я делаю то же самое, хотя от высоты у меня кружится голова. Футбольный стадион университета огромный, и сейчас трибуны наполнены до отказа. День клонится к вечеру — на стадионе зажегся свет.
Джеймс уворачивается от защитника и, падая на спину, кидает мяч. Пас чудом, кончиками пальцев, ловит один из ресиверов и бежит вперед, успевая достигнуть края «красной зоны»26.
— Давай, Джеймс! — кричу я.
Я тут же краснею: на меня уставилась половина трибуны. Но мое сердце бьется в ритм толпе, а Джеймс в шаге от того, чтобы завершить игру, — я ничего не могу поделать с адреналином, кипящим в крови.
Команда приготовилась к очередному броску. Джеймс притворяется, что вот-вот сделает пас, а потом разворачивается и бросает мяч в сторону зачетной зоны. Он пролетает над головой ресивера — тот не успевает его поймать.
Команда повторяет попытку — безуспешно.
— Ну же! — шепчу я.
От волнения все внутри сжимается. На экране снова показывают Джеймса: во время тайм-аута он бежит к мистеру Гомесу — посоветоваться насчет расстановки игроков.
Начинается третий даун. Если у команды не получится сделать тачдаун или добиться дополнительных попыток, они, скорее всего, попробуют забить филд-гол. Тогда противники смогут в последнюю минуту сделать тачдаун и победить.
Расставляя игроков на линии, Джеймс выглядит невероятно сосредоточенным — и при этом несколько расслабленным. Я не спортсменка и никогда не пойму, что он чувствует. И все же мне кажется, что он со всем справится.
На этот раз пас в зачетную зону оказывается успешным.
Я воплю, подпрыгивая от радости. Лора хватает меня за руку, визжа мне в ухо. Иззи выкрикивает имя брата, а Ричард и Сандра обмениваются взглядами и улыбками — неожиданно милый жест. Внизу, на поле, Джеймс поднимает кулак в воздух, тихо празднуя успех, и подбегает к остальной команде.
Наши выиграют. Это чувствую и я, и все зрители — на трибунах царит настоящий хаос. У противников остается еще минута, но до ничьей им нужен повторный проход в зачетную зону, который принесет два очка. Наша защита этого не допустит.
Череда побед МакКи — и Джеймса — продолжается. Его старая команда явилась к нему в новый дом, и он выгнал их за порог.
Черт, я так горжусь им, что улыбка не сходит с моего лица.
21
Джеймс
Мне очень хочется поскорее пойти к Бекс и моей семье, но, кажется, я резко понадобился абсолютно всем.
Сначала репортеры канала ABC, которые транслировали игру по телевизору, решили провести интервью. Я совершенно выдохся, и ко мне постоянно подходили товарищи по команде, поздравляя с победой, но все же я надел шлем и постарался эффектно ответить на вопросы репортера. Потом все праздновали победу в раздевалке; мистер Гомес заставил меня произнести речь, в чем я никогда не был силен. Я просто сказал что-то вроде «Молодцы, парни!», и все рассмеялись, но по-доброму. После этого я наконец-то смог пойти в душ, где быстро смыл пот и грязь. Стоило мне одеться, как тренер оттащил меня в сторону — обсудить матч. Наконец он хлопнул меня по спине и разрешил идти. Я схватил сумку и быстро направился в холл.
Я нахожу взглядом отца: он стоит в стороне от толпы и с кем-то общается. Как только я понимаю с кем, сердце уходит в пятки. Пит Томас, самый уважаемый футбольный агент Лиги! Он много лет играл за сборную «Майами Долфинс», затем стал тренером, а после — агентом. Мы не раз виделись раньше, но я все равно побаиваюсь его. Он подмечает каждую мелочь, а глаз у него как у орла. В отчетах он разбирает каждого игрока на шестеренки, рассматривая даже основные навыки. Какой смысл в отличных результатах, если у футболиста проблемы с чем-то базовым?
Уверен: неважно, насколько хорошо я играл сегодня (а я отлично справился, не считая перехвата во второй четверти), у Пита Томаса найдется, за что меня покритиковать. При этом он из тех, кто перешептывается с моими потенциальными начальниками: рассказывает, кто стоит их времени, а кому в НФЛ не место. И то, что этот мужчина — друг моего отца, не дает мне никаких поблажек.
— Здравствуйте, сэр, — здороваюсь я, подходя к ним. — Не знал, что вы придете.
Лицо у отца хмурое. Странно, разве он не должен радоваться победе? Он вдруг приобнимает меня одной рукой и улыбается, но одними губами — я видел, как он улыбается, достаточно много раз, чтобы понимать, когда он делает это искренне.
— Джеймс! — кивает Пит, пожимая мне руку. В его карих глазах читается искреннее уважение, и я немного расслабляюсь. — Мы с твоим отцом как раз обсуждали матч. Ты отлично справляешься на поле, сынок. Рад, что вы победили.
— Спасибо, сэр.
— Не сомневаемся, что если ты будешь продолжать в том же духе, то получишь трофей Хайсмена. Птичка нашептала, что ты будешь в числе кандидатов. Только никому ни слова.
Моя шея горит. Надеюсь, хотя бы лицо не покраснело — было бы неловко. Выиграть трофей было моей мечтой, но я стараюсь не думать о нем слишком много, чтобы, если что, потом не разочароваться.
— Я был бы счастлив получить награду, но победил не я один, а вся команда. Успех сезона — заслуга и моих товарищей. Они выкладываются на все сто.
— Сразу видно, что ты часть команды, — хвалит меня Пит. — Рич, хорошо ты воспитал парня!
Я опускаю голову, чувствуя, как меня распирает гордость. Отец что-то бормочет, соглашаясь.
— Однако, разумеется, нельзя не отметить крупную ошибку в третьем дауне второй четверти, — продолжает Пит.
Я резко поднимаю голову.
— Да, сэр. Я посмотрел запись во время перерыва.
Я так и не перестал ругать себя за эту оплошность. Перехват мяча — всегда неприятное событие, но оттого, что он случился по моей вине, вдвойне хуже. Ведь не дать другой команде завладеть мячом — приоритет номер один в футболе.
— Умение признавать ошибки тоже важное качество, — кивает Пит. — Жду от тебя бо́льших успехов, Джеймс.
Мужчина пожимает руку отцу, потом — мне, а затем уходит, легко пробираясь через толпу благодаря крепкой фигуре.
Я поворачиваюсь к отцу, ожидая, что он тоже скажет что-нибудь о перехвате. Но не успевает он даже начать, как ко мне подходит Бекс. Она хватает меня за руку и, встав на цыпочки, прижимается губами к щеке.
— Приветик!
— Привет, принцесса, — машинально отвечаю я.
Я тут же смотрю на отца — тот хмурится, явно крайне недовольный. Черт.
— Как тебе игра? — спрашиваю я у Бекс.
Она мягко берет меня за подбородок, и притянув к себе, целует в губы. Я быстро понимаю, почему она так спешит: неподалеку стоит Дэррил. Он бросает на меня злобный взгляд, но, к счастью, подойти не решается и в итоге сваливает.
— Ты был так хорош! — улыбается Бекс.
Ее милые карие глаза сияют от восхищения. В волосах и на щеках у нее сверкают блестки, а футболка, которую я прислал ей утром, невероятно ей идет. Я думаю о том, что на спине Бекс красуются мой номер и фамилия, и от этого внизу живота что-то приятно сжимается.
— Мне очень понравилось, — продолжает девушка. — И сестра у тебя классная. Ее шутки — это что-то!
— Беккет, — произносит мой отец, — мы с Джеймсом хотим поговорить наедине.
Бекс смотрит на нас, явно расстроившись.
— Да, конечно. Извините.
Я не хочу, чтобы она уходила, но не возражаю: отец просто в бешенстве.