я нее и бонус для меня — я увижу Бекс куда раньше, чем другие игроки — своих девушек.
Я представляю эту сцену: с потолка падает конфетти, вокруг бегают журналисты, Бекс включается в мое интервью с репортером. Товарищи по команде обнимают меня. Парни из Алабамы поздравляют меня, а я хвалю их за отличную игру. Отец жмет мне руку и обнимает меня. Я даже представляю чемпионскую кепку на своей голове и вес кубка, который подниму в руках. Я часто использую технику визуализации, но впервые у меня получается сделать это настолько четко.
Я не буду полагаться на удачу. Что бы ни случилось, я выиграю это матч.
Спустя примерно минуту тренер кашляет, и я открываю глаза.
— Я горжусь вами, — говорит он, по очереди заглядывая в лицо каждому из нас.
На меня тренер смотрит чуть дольше, и его губы трогает улыбка. Я знаю: в этом сезоне я превзошел его ожидания. Он дал мне шанс и принял в команду после всего, что случилось в прошлом универе, и в итоге и для меня, и для него все обернулось просто замечательно.
— И буду вами гордиться, выиграете вы или нет, — продолжает мистер Гомес. — В этом сезоне вы одерживали победу за победой, и этого у вас не отнять. Неважно, чем кончится этот матч и какое вас ждет будущее, — вы уже многого добились. Вы старались и выкладывались на все сто. Работать с вами, парни, было на удивление легко.
Мы смеемся. Я чувствую царящее в раздевалке настроение: нервное ожидание, предвкушение. Сезон был полон масштабных матчей, но даже постсезонные игры по важности и близко не стоят к финалу.
— Выйдем на поле и выиграем еще разок, — говорит тренер. — Мы знаем свое дело и знаем противника. У нас есть план, и мы будем ему следовать. Каллахан?
Я выхожу вперед.
— Да это ж наш лауреат Хайсмена! — ухмыляется Демариус.
Флетч присвистывает, кто-то из стоящих подальше кричит: «Наш человек!»
Я улыбаюсь, слегка тряхнув головой.
— Пацаны, мы справимся. Вперед!
Раздевалка наполняется одобрительными криками и хлопками. Тренер сжимает мне плечо, и все хором скандируют девиз команды — он разносится по раздевалке эхом. Так шумно, словно мы уже отмечаем победу. Я едва расслышал, как тренер пытается сказать, что пора надевать форму.
Сунув в рот два пальца, я свищу — и все замолкают.
— Тренер сказал одеваться! — кричу я. — Диджей, музыку!
— Так точно, Леди Гага, — усмехается Бо.
Остальные парни смеются. Показав товарищу средний палец, я направляюсь к шкафчику. Кто-то все же включил плейлист команды — отличную смесь поп-музыки, рэпа и хип-хопа. Смеясь и перекрикивая музыку, мы натягиваем форму.
Я снимаю часы и кладу их в шкафчик, достаю из него шлем и дважды стучу по дверце — так же, как делаю перед каждой игрой, начиная с девятого класса.
Я готов.
Осталось лишь сыграть этот матч как следует.
38
Джеймс
Выкрикивая команды, я расставляю всех вдоль линии и смотрю на табло. До перерыва остается меньше минуты. Мы всю игру продирались через поле и добились нескольких тачдаунов и одного филд-гола. Однако парни из Алабамы от нас почти не отставали — еще одно их действие, и во второй половине матча нам придется нелегко. В третьей четверти мяч будет у противника — а значит, нам просто необходимо заработать очки сейчас.
Мы разыгрываем третий даун, и нам необходимо превратить его в первый, чтобы сохранить шансы на тачдаун в этом владении мячом.
Я осматриваю поле, быстро указываю нескольким парням, куда перейти, и встаю в позу для начального броска. Я делаю вид, что мы собираемся совершить вынос мяча в центре, и путь справа оказывается для меня открыт. Я притворяюсь, будто сейчас сделаю пас, а сам сую мяч под мышку и бросаюсь через отметку первого дауна.
Я облизываю губы. Тренер назначает комбинацию для следующего розыгрыша — получив еще четыре дауна, мы найдем где развернуться.
Рывок в центре. Короткий бросок, дающий нам пару ярдов. Мы пробуем бросить мяч в зачетную зону, но он улетает слишком далеко. Я снова кидаю взгляд на табло — тренер знаками показывает попытаться. У нас достаточно времени на еще одну попытку — потом придется довольствоваться филд-голом.
Дэррил влетает в зачетную зону, сбрасывая прикрывающего защитника. Я бросаю ему мяч — чуть выше, чем стоило, но парень подскакивает и, схватив его одной рукой, прижимает к груди и валится на землю.
— Черт, да! — кричу я, победно взмахнув кулаком.
Теперь начало второй половины матча выдастся менее напряженным.
Я подбегаю к Дэррилу. Его уже схватила пара парней из нашей команды. Он улыбается, пританцовывая от радости. Я обнимаю его одной рукой и хлопаю по спине.
До перерыва остается всего несколько секунд — противники решают не тратить их на розыгрыш, полагаю, делая ставку на то, что в следующей половине мяч сначала будет у них. Однако я не волнуюсь: защита у нас была прекрасная.
Играя, я не высматривал Бекс — не хотел отвлекаться. Сейчас, заметив, что она машет мне, я с улыбкой машу в ответ. Уверен — она успела сделать отличные фотографии, но самое главное для меня — чтобы она радовалась самому процессу. Если, снимая матчи, девушка поймет, что в этом может быть ее будущее и она заслуживает того, чтобы заниматься любимым делом профессионально, я буду счастлив.
Мы с Дэррилом бежим по проходу, который ведет в раздевалку. Парень наклоняется ко мне.
— Высоковато бросаешь, кэп.
— Ты отлично поймал мяч, — совершенно искренне говорю я. — Шикарно справился.
— Ага. Уверен, Бекс оценила.
Я едва не спотыкаюсь. С какого хрена он опять начал говорить о моей девушке? Сначала о съемке для пресс-центра, теперь об этом. Бекс давно не упоминала о Дэрриле, и я тоже — не хотел напоминать о плохом. Мы с Дэррилом в целом хорошо общаемся — по крайней мере, так я считал всего две секунды назад. Я насквозь потный, но по шее пошли мурашки, словно от холода.
— Слушай, — говорю я, отводя Дэррила в сторону, пока он не успел уйти в раздевалку. — Ты мне что-то хочешь сказать?
— Не уверен, — отвечает он. — А что, по-твоему, я должен говорить?
— Ничего, — отрезаю я. — Особенно если дело касается Бекс. Она не твоя, гаденыш. Уже много месяцев.
Дэррил пожимает плечами. На губах у него легкая, но очень мерзкая улыбка.
— Ладно, чел, как скажешь.
Я не знаю, как объяснить его поведение, но меня зовет тренер — я не могу не подойти. Я смеряю Дэррила взглядом и неохотно ухожу. Что-то в его ухмылке не то. Если он хоть посмотрит на Бекс, после матча у меня с ним будет серьезный разговор.
Я вытираю мокрый лоб полотенцем и начинаю слушать, как тренер разбирает первую половину матча, объясняя, как лучше играть во второй. Все это очень важно — мне следует полностью сосредоточиться. Однако я не могу периодически не поглядывать на Дэррила.
У него нет причин сбивать меня с настроя — мы же в одной команде! Неужели он настолько меня ненавидит? Но я не увел у него Бекс — он потерял ее сам.
Услышав, как Дэррил произносит имя Бекс, я напрягаюсь, но не оборачиваюсь. Даже когда до меня доносится слово «поцелуй».
— Ага, — продолжает он. — Так же хороша, как и раньше. Один поцелуй — и она начала умолять о большем.
Руки невольно сжимаются в кулаки. В ушах шумит кровь, но следующие слова Дэррила я слышу кристально чисто.
— Она та еще шлюха. Весь семестр давала Каллахану, но теперь вернется ко мне.
Весь мир для меня словно сжимается в одну точку. В голове эхом раздаются отвратительные слова.
Он поцеловал ее. Он, твою налево, ее поцеловал! Когда? Как так вышло? И если это правда, почему Бекс ничего мне не рассказала?
— Джеймс? — доносится до меня голос тренера. Он хлопает меня по плечу. Обычно этот жест меня успокаивает, но сейчас мне хочется сбросить его руку. — Сынок, ты в порядке?
— Извините, — выдавливаю я. — Отойду на секунду.
Несмотря на желание швырнуть Дэррила в шкафчики и расквасить ему лицо, я умудряюсь пройти мимо него и покинуть раздевалку. Бекс стоит у двери — там же, где до того, как я ушел с поля. Когда она видит меня, восхищение и радость словно испаряются с ее лица — от этого мне становится больно.
— Джеймс? — шепчет она. — Что случилось?
— Он поцеловал тебя?
Ее молчание само по себе ответ, но, когда у нее вздрагивает губа и я понимаю, что она вот-вот заплачет, моя кровь словно леденеет. Я зажмуриваюсь, стараясь успокоить колотящееся сердце.
— Я убью его к чертям собачьим, — шиплю я.
— Стой! — Бекс хватает меня за руку. — Не надо, успокойся.
— Он правда это сделал?
— Да, но…
— Но что? — перебиваю я. От осознания случившегося злость внутри меня достигает точки кипения. — Но что? Он, мать его, трогал тебя без согласия — как бы он там ни хвалился, я знаю, что ты ему не разрешала. Он причинил тебе боль?
Бекс отворачивается.
— Давай не сейчас. Тебе надо доиграть матч.
— Хрен с матчем!
Я поворачиваю ее к себе так, чтобы наши взгляды встретились. Мне нужно посмотреть ей в глаза, убедиться, что она не обманывает и с ней все правда в порядке. Что он не сделал ничего хуже поцелуя.
Бекс моргает, и из ее глаз катятся слезы. Я крепко обнимаю ее, одной рукой поглаживая по голове.
— Расскажи, что он натворил.
Девушка всхлипывает мне в плечо — звук, словно пуля, пронзает меня между ребер.
— Прости, я просто… Он постоянно хотел со мной поговорить, и мы встретились перед матчем. Я пыталась убедить его отстать от меня, а он меня поцеловал.
Бекс отстраняется, глядя на меня и обнимая себя обеими руками. Глаза у нее округляются, и она с трудом подавляет еще один всхлип. Я понимаю: Бекс не просто плохо — она боится. Этот говнюк напугал ее.
— Это всё, — заканчивает она. — Я в порядке.
— Какое там в порядке! — чуть не рычу я.
Я снова обнимаю девушку, даже крепче, чем в прошлый раз, и утыкаюсь лицом ей в волосы. Она снова всхлипывает, дрожа в моих руках.
— Тебе не нужно притворяться, что все нормально, — говорю я.