— Он пытался разрушить твою. Он поцеловал тебя без твоего согласия и пытался заставить тебя расстаться с парнем! Он мудак.
— Ну, эм, — я прикусываю губу, чтобы она не дрожала, — раньше мы хорошо общались. У него есть и положительные качества.
— Если ты расскажешь о случившемся, может, Джеймса и не отстранят от занятий. — Лора прикрывает глаза от солнца и наклоняется чуть ближе к экрану. — Он не начинал драку — его и не должны наказывать. А когда администрация увидит полную картину, у них просто рука не поднимется! Бросив мяч слишком высоко, Джеймс не нарушил официальных правил. А Дэррил плохо обошелся с тобой, а затем ударил его — это еще какие проступки!
— Пожалуй.
— Даже если вы с Джеймсом взяли перерыв или типа того, что, как по мне, тупо…
— Ага, — вздыхаю я.
— …ты просто обязана сообщить о домогательствах администрации. Ради Джеймса, ради себя! Нельзя же просто спустить такое Дэррилу с рук! Иначе его всего лишь отстранят от занятий, а потом дадут возможность сдать сессию летом. Ну же, разве это справедливо?
— Я знаю, что ты права, — признаюсь я.
— Ну так в чем проблема?
— Не знаю! — срываюсь я. — Наверное, мне кажется, что Дэррила и так достаточно наказали. Джеймс об этом позаботился.
— Это не то же самое, что наказание на уровне университета. А вдруг в будущем Дэррил поступит так с другой девушкой? Или сделает с ней что-то похуже? Может, исключение наконец откроет ему глаза на то, что так нельзя.
— Ты права.
Я прячу ладони в рукавах. В дайнере холодно — стоит выяснить причину. Может, сломалось отопление. Я надеюсь, что нет: денег на его починку у нас нет, а их пришлось бы откуда-то брать.
— Может, его даже не исключат, — добавляет Лора. — Ты просто пожалуешься на домогательства. Наказание будет определять студенческий комитет по дисциплине, или как его там.
Я знаю, что Лора права. Да, Дэррил только поцеловал меня — но тогда я боялась, что он зайдет дальше. Может, если бы мы были наедине, Дэррил попытался бы меня изнасиловать. Однако от мысли о том, чтобы сообщить о случившемся администрации, мне становится… как-то неловко.
— Я поверила в чушь, которую он нес, и сама создала ситуацию, где он смог мне навредить.
Лора качает головой.
— Боже, ты же не думаешь, что сама виновата?
— Не надо было соглашаться на разговор с ним.
— Ты не несешь ответственности за его поступки. Он решил поцеловать тебя без согласия. Он решил ударить Джеймса. Это все его выбор, Бекс! Так пусть получит по заслугам!
— Если бы я не пошла говорить с Дэррилом, у Джеймса бы не было причин не бросать ему мяч, — всхлипываю я. В последнее время меня постоянно тянет плакать. — Я снова влезла к нему в жизнь, а потом не могла помолчать один гребаный футбольный матч! — Я наспех вытираю глаза. — Я повела себя как идиотка!
— Как жаль, что я не могу обнять тебя, — говорит Лора. — Я бы обняла тебя крепко-крепко.
Икнув, я улыбаюсь.
— Хотелось бы.
— Приезжай к нам во Флориду на пару деньков? Может, развеешься немножко.
Я качаю головой.
— Спасибо, но не могу. Тут столько дел, просто кошмар.
— Хорошо, — кивает Лора, хотя явно не рада моему ответу. — Мне пора, но дай знать, когда примешь решение, ладно? Если хочешь, чтобы я пошла с тобой в администрацию, я только с радостью.
Лора завершает звонок. Я прислоняюсь к спинке диванчика, прижимая колени к груди.
Звенит дверной колокольчик — всего лишь пришла Кристина. От ее сапог на полу остается мокрый снег.
— Привет, Бекс! — кричит она.
Я машу ей.
— Спасибо, что пришли.
— На улице ждет мальчик, — говорит Кристина. — Спрашивал, здесь ли ты.
Сердце у меня подскакивает.
— А как он выглядит?
— Блондинчик, — хитровато улыбается женщина. — Очень симпатичный, знаешь ли.
Значит, не Джеймс… но и не Дэррил.
— Спасибо. Сейчас с ним поговорю.
* * *
Я приглашаю Себастьяна в дайнер на кусочек пирога и чашку кофе. Он тщательно вытирает ботинки о коврик у двери, осматривая помещение.
— Тут миленько.
— Спасибо, — улыбаюсь я. — Вот там есть крючки — можешь повесить куртку. Хочешь кофе?
— Только если составишь мне компанию.
Я оглядываю пустой дайнер.
— Думаю, могу позволить себе перерыв.
Мы с Себастьяном устраиваемся за одним из столиков. Сев напротив меня, он берет в руки чашку. Какое-то время я молча смотрю на парня, не решаясь заговорить с ним. За последние пару месяцев мы много общались, и, пожалуй, я даже считаю Себастьяна другом. Несколько раз мы вместе готовили, много смеясь и упрекая Купера и Джеймса, когда в процессе они утаскивали ингредиенты. Однако я никогда не оставалась с Себастьяном наедине.
Парень стучит длинным пальцем по керамической кружке.
— Джеймс рассказал нам о том, что произошло, — наконец произносит он.
Я киваю в ответ.
— Как у него дела?
— Ужасно. — Себастьян морщится и делает глоток кофе. — Никогда не видел, чтобы он столько не разговаривал с Ричардом.
В животе неприятно колет.
— Он устроил отцу бойкот?
— Он знает, что Ричард говорил с тобой, — вздыхает Себастьян. — Я люблю своего приемного отца, но иногда он бывает очень требовательным. Я знаю, каково это — не быть частью его семьи. Поэтому и хотел поговорить с тобой.
Раньше я не видела этой стороны Себастьяна, и ему удается меня заинтересовать. Конечно, я знаю, что Себастьяна усыновили, — Джеймс рассказывал. Однако я никогда не думала о том, что он пришел в уже крепкую, дружную семью и не сразу смог найти в ней свое место. Я чувствовала что-то похожее, когда приезжала к ним на Рождество, но я была девушкой Джеймса — по сути, не частью семьи.
Мне ужасно оттого, что Джеймс перестал разговаривать с отцом. Однако после слов Себастьяна о том, что он понимает мои чувства, мне становится немного легче.
— Дело в том, что я согласна с Ричардом, — говорю я. — Джеймс был рожден для футбола. Я не хочу этому мешать.
— И все же Ричарду не стоило делать что-то такое за спиной у Джеймса. Джеймс боится, что из-за него потеряет тебя.
— Не из-за него. — Я прикусываю губу. — Просто… думаю, я не выдержу, если Джеймс снова сделает что-то такое, но подставив под удар уже всю свою карьеру. Если он испортит себе жизнь из-за меня, ради меня… Я просто…
Себастьян протягивает руку и крепко сжимает мою ладонь. Я удивленно смотрю на него.
— Ты думаешь, что не заслуживаешь его, — говорит парень.
Я чувствую, что краснею.
— Может быть.
— Ты же знаешь, что мой отец играл за бейсбольную команду «Цинциннати Редс»?
— Ага.
— Поэтому я вырос в достатке — наша семья была далеко не бедной. Но когда я только переехал к Каллаханам, мне казалось, я не заслуживаю ничего из того, что они мне дают. Мои родители тогда недавно умерли — для меня словно рухнул весь мир. И внезапно у меня началась новая жизнь — с двумя братьями, младшей сестрой и новыми родителями.
Себастьян отпускает мою ладонь и прислоняется к спинке дивана, издав тихий смешок.
— Я злился на все в этом гребаном мире, — продолжает он. — И мне было плевать, что Ричард был лучшим другом моего отца. Я хотел сбежать. В первую неделю учебы в новой школе я спровоцировал парня из восьмого класса на драку. Я тогда был крошечным шестиклашкой, если что. Тот парень был вдвое меня больше. Если я и полагался на какой-то элемент неожиданности, то два удара спустя весь мой запал начисто вышибли.
Представив маленького одиннадцатилетнего Себастьяна в школьной форме, машущего кулаками, я улыбаюсь.
— И что было дальше?
— Джеймс заметил драку и кинулся на парня. Следом прибежал и Купер. Им было все равно на то, что я был новеньким в семье и отнимал у них внимание родителей. Отец и мать сказали им, что я теперь их брат, и поэтому Джеймс и Купер были готовы защищать меня, несмотря ни на что. С похорон я отвратительно к ним относился, но им было все равно. Тогда, в тот момент, когда мне нужна была помощь, — все равно.
Я моргаю, и по щеке у меня течет слеза.
— Звучит как то, что сделал бы Джеймс.
— После этого Сандра забрала нас из школы — всех троих, если что, отстранили от занятий. И тут меня прорвало. На похоронах я не проронил ни слезинки, а тут вдруг страшно расплакался. А у меня еще из носа торчала салфетка, потому что оттуда текла кровь. — Себастьян снова смеется, качая головой. — Джеймс приобнял меня, вроде бы молча, но я понял, что он хотел мне сказать. После этого мы стали лучшими друзьями. Я еще очень нескоро привык называть Джеймса и Купера братьями, но с того дня мы были неразлучны. Я не просил их о помощи, но они бы заступились за меня, даже если бы за пару секунд до драки я сказал, что ненавижу их. Бекс, хочешь ты или нет — любимые люди для Джеймса всегда на первом месте. Пожалуй, соглашусь, что должен быть какой-то баланс, но не нужно винить себя за его поступок. Джеймс проиграл матч, потому что любит тебя, — и я уверен, он готов снова поступить точно так же. Не отталкивай его за то, кто он есть. Каким был всегда, даже если порой Ричарду хочется, чтобы Джеймс вел себя по-другому.
— Как ты понял, что заслуживаешь всего этого? — вырывается у меня.
Едва я произношу эти слова, как мне тут же хочется взять их назад: прозвучало так жалко! Однако со дня матча такие мысли не дают мне покоя. Может, Джеймс меня и любит и ради меня готов на все. Но стою ли я того? Заслуживаю ли я проигрыша в финале? Риска быть отстраненным от занятий?
Себастьян, кажется, задумался — смеяться он не стал.
— Ты правда считаешь, что недостойна?
— Не знаю, — бормочу я, опуская взгляд. К кружке остывшего кофе я так и не притронулась. — Возможно.
— Не знаю, какими словами убедить тебя в том, что ты заслуживаешь всего хорошего, — медленно произносит парень. — Но я знаю, что ты умная и ужасно талантливая, и мне бы хотелось когда-нибудь увидеть тебя женой своего брата. Если ты решишь, что хочешь быть с ним, надеюсь, вы сможете преодолеть разногласия.