— Мало ли чего людям может привидится в таких обстоятельствах. Точки слежения вроде бы ничего не засекли.
— Это потому что их осталось в районе критически мало. Но даже по тем данным, что они передавали, с роботом объект как-то странно воевал. Особенно учитывая, что он умудрялся атаковать его почти с трех сторон одновременно. Все это лишний раз наводит на мысль, что он владеет какими-то тактиками, которые мы в него не закладывали. Или ему кто-то помогал. Что приводит к закономерному вопросу о том, что это ведь могли быть и остальные вехимировцы. И тогда у меня созрел еще один вопрос: откуда они взялись и куда делись? Не могли же они просто так бесследно исчезнуть…
— Что вы от меня хотите услышать? — нетерпение в голосе мужчины уже не скрывалось, ему явно надоело, что все присутствующие нападали на него. — Я не знаю, кто там был, был ли и были ли это наши вехимировцы. Я не знаю у кого все остальные, не знаю, что они могут с ними сделать и что уже сделали. Фактически у нас есть только…
— Фактически у вас есть только он один, — перебил говорившего «отец» Чарли. — Это не считая вспоминавшегося давеча вторсырья. Из двух прибывших, между прочим. Где находится вторая, вы уже не знаете. Как, собственно, и толком не знаете, почему их прибыло всего двое, а не шестеро, и уж тем более не все.
— Нет, это ерунда. Все и не должны были прибыть. Сементарисы у них активируются по-разному. На той колонии… LV-1220… когда отряд, занимавшийся вербовкой новобранцев на планете, среди которых было пятеро кандидатов в основную программу, понял, что прибыли наши вехимировцы, они на стенах домов нарисовали символы, которые должны были активировать первую защитную реакцию. И насколько я знаю, что-то подобное все-таки произошло. У объектов постепенно начала блокироваться память, связанная с их прошлым, дабы запутать следы возможных отсылок к нам. Человека не так просто заставить вспомнить то, что он забыл и уж тем более то, что скрыто за блоками. Но так как была предусмотрена вероятность того, что что-то пойдет не так, то было сделано несколько дополнительных уровней защиты. Следующим их шагом был организованный что-то около полутора десятком человек рейд на ближайший пункт связи, для связи с нами и получения кодов разблокировки отдельных программ для дальнейших действий. Такое количество было оптимальным для решения этой задачи по многим причинам. Во-первых, не все, потому что можно было привлечь слишком большое внимание к операции, во-вторых, достаточно, чтобы выполнить свою задачу в боевом развертывании, если бы до этого дошло. В-третьих, если бы их ловили, то такое количество людей давало большую гарантию тому, что кто-то таки добрался бы до пункта связи.
— Но все равно никто не добрался, — заметил пожилой мужчина в костюме.
— Верно. Кто бы с нашими вехимировцами не работал, не могу не признать, что у них очень много познаний в телепатии, теории общественного разума и управления и прочих науках, полным набором специалистов по которым до недавнего считалось, что обладаем только мы. Но даже на этот случай было кое-что предусмотрено. У четверых из них запускался сементарис на полную катушку, методом постепенной раскрутки после активации, что постепенно привело бы их к нам. Почему не прибыли объект №14 и объект №32, мы без понятия.
— Кто-кто? — переспросил отец Чарли.
— Ну… та, что Сьюзен Эдс и Кармен, разумеется.
— Но это четверо, а вы когда-то давно, помнится, про шестерых заикались.
— Еще две — это колонистки, которых должен был переправить к нам местный отряд. Рейчел — дочь тамошнего председателя, и ее лучшая подруга — Сльюит.
— Это из пятерки, что ли?
— Да-да, из пятерки новых претендентов, которых мы растили на той планете. Только двое из них на тот момент уже были каким-то чудом отправлены в земную школу при СОВАОПТе. А туда нам дорога заказана.
— Так, а что все-таки сорвалось?
— А вы вообще знаете, что у них там вообще стряслось на планете?
— Немного, — ответил пожилой в костюме. — Какой-то упавший корабль, который, как, оказалось, был с нашей лаборатории с планеты…
— Которой уже нет, — перебил его самый информированный человек в комнате. — Нашей, к слову, лаборатории. А по описанию, которое удалось выдавить из колонистов, мы узнали проект, который считали давно заброшенным и тщательно уничтоженным. Председателю руку оторвало, он был в невменяемом состоянии и выгнал нас к чертям, а по крупицам собранной информации стало известно, что Рейчел и Сльюит пропали вместе с теми неизвестными военными, а по сути — нашими вехимировцами. И кстати, если чисто по человечески, то мы обязаны им, что они тогда локализовали эту проблему. Иначе на нашем счету могла быть еще одна загубленная человеческая колония. И вероятность того, что наша группа была уничтожена именно этим похороненным проектом, приблизительно равна 100%. Другого объяснения, учитывая ТТХ проекта, быть не может. Однако есть сведения, что кто-то из персонала лаборатории спасся. Только они для нас все равно недоступны. И для тех, кто все еще не хочет верить в то, что мы не планируем вообще больше никого из своих людей пускать в расход… вы эту информацию вообще никогда не должны были узнать. Но так как у нас острый дефицит персонала… что ж поздравляю, вам повысили уровень доступа и вы все теперь занимаете более важные посты, чем занимали вчера.
— Ой-ой-ой! — съязвил пожилой мужчина. — Не очень-то нужно было нам такое счастье…
— Нужно-ненужно, но в таких ситуациях генералами назначают выживших. Так что поздравляю и прошу впредь соответствовать предоставленному уровню, пусть и получили вы его только потому, что фактически никого другого назначить не представляется возможным. Если потяните до того, как мы восполним потери и найдем, кем вас заменить — то считайте, что судьба подарила вам возможность хорошего карьерного роста.
— Подождите, — сказала «мать» Чарли. — Если должно было из вехимировцев прибыть четверо, а из колонистов пятеро… допустим, с вехимировцами все понятно. Но колонисты…
— Одного не хватает?
— Да. Если двое улетели на Землю, а двое — ушли вместе с вехимировцами, то где еще один?
— А вы не знаете? Он у нас.
— Да ладно! И кто же это?
Ответа не последовало потому что все обернулись на резко ворвавшегося в двери человека, который сходу выдохнул:
— Он пропал.
— Кто? — спросил самый информированный в комнате. — Если ты про объект, то он спит…
— Да не объект! Нож его… которым он робота разрезал…
Дальнейших объяснений не потребовалось. Тот, кому адресовалась эта информация, вылетел из дома и помчался к служебной машине вместе с приехавшим вестником. Оставшиеся же посидели немного молча в недоумении и разошлись по своим делам.
Парень неожиданно проснулся. Он не помнил, что ему снилось, кроме постоянно повторявшегося текста «вначале был порядок…», который ему уже порядком поднадоел. Однако характер повторений изменился. Весь текст уже не запоминался, а только первая фраза…
Приподнявшись в постели, парень увидел, что перед окном спиной к нему стоит его «друг» Алекс.
— Ты что тут делаешь? — спросил парень.
Алекс медленно повернул голову и ответил: «Стою». И так же медленно отвернулся. Лежавший посмотрел в зеркало на стене. Его зеркало располагалось так, что с кровати он мог видеть отражение окна. Ну так вот, окно-то было, а вот друга в зеркале не было.
— Вот, значит, как… — рассуждал вслух Алекс. — Я до последнего думал… пытался найти в них что-то хорошее… а они… как были подонками… так ими и остались… надеюсь, теперь ни у кого не будет сомнений в том, что они — подонки…
— Ты хоть настоящий? — спросил парень.
— А ты? — быстро отреагировал «друг», перестав бормотать что-то себе под нос.
— Я отражаюсь в зеркале, — урезонил его парень.
— И что с того? — «друг» не был удивлен, а значит, он знал, что его в зеркале нет. И, как ни странно, самого парня это тоже не удивило.
— Раз я отражаюсь, значит, я — настоящий!
Алекс вздохнул и повернулся к нему.
— А вот и нет, — сказал он. — Ты отражаешься, потому что это твой мир, твое представление реальности. Или же представление тебе, это уж как угодно будет. Но скажи мне, если весь твой мир — ненастоящий, имеет ли смысл твое в нем отражение и доказывает ли оно хоть что-нибудь?
Лежавший промолчал.
— Отвечая на твой вопрос, — продолжил Алекс, — я не вписываюсь в твой мир, а значит и мое отражение тут не нужно. Потому что, как только я начну отражаться, весь твой мир рухнет, ибо я ему противоречу. Построение картинки мира, не согласующейся с его реалиями, достигается, только если эти реалии не видеть. То, что не хотят видеть или же видеть не нужно — не отражается нигде. Это ведь так удобно, и так просто объясняется — если что-то не отражается, то и замечать это не нужно. Да и непросто как-то его заметить. Именно такая постановка вопроса у всех, даже тех, кто способен задуматься над тем, что предпочитают не замечать, производит впечатление отсутствия того, что нигде не отражается. Что, однако, не означает, что не отражаемое не существует.
— Ты всегда говоришь так сложно?
— Обычно? Не-е-е, обычно я говорю еще сложнее.
— Ты мне так и не ответил, настоящий ты или нет.
— Ты тоже.
Помолчали еще. Лежавший вновь заговорил:
— Чего ты хочешь?
— Ты должен решить, какой мир в будущем будет твоим.
— А какой у меня выбор?
— Ну, вот хотя бы тот, что ты видишь в зеркале или же тот, что в нем не отражается.
— А в чем разница?
— В том, какое зеркало ты предпочтешь… какое из них удовлетворит твоему восприятию мира… большего отражения от которого ты и не воспримешь… формулируй как хочешь. Если проще, то зеркало, что стоит перед тобой, или же то, которое ты еще не видел. Или же не помнишь, что в нем отражалось. Раньше…
— А как решить, какое из них покажет правду?
— Ни одно зеркало не покажет тебе всей правды, Би. Потому что оно плоское. А на плоскости весь объем не увидеть.