— Потому что у меня на него есть свои виды, — ответила Вивер.
— На зомби?
— А что? Зомби — тоже люди, если в них осталось хоть что-то человеческое, тем более, если осталось вообще все. Главное — знать, как вернуть обратно.
— Просто странно как-то… лишать мозгов, а потом возвращать… вы же будете помнить…
— Да вы нанялись все?! Не твое это дело! Это во-первых… во-вторых — нужно нести ответственность и полное понимание того, что и для чего ты делаешь. И тогда вообще никаких проблем не будет. Я ему мозги вышибла, но оценила его же до того. И мое дело — возвращать ему мозги или нет. И если я ему их верну, то явно не ради того, чтобы вспоминать, как он был мною зомбирован!
— А вы не думали, как он отнесется к тому, что вы поступили с ним как с вещью? И что он скажет вам когда вы вернете его разум?
— А ты не думал, что сейчас по городу ходят зомбированными те, кого по совести можно было бы пощадить больше, чем этого наемника, да еще и циника-карьериста в придачу? Ну там, состоявшихся матерей… с маленькими детьми…
— Если смотреть под таким углом то выходит, что вы сделали вообще нечто нечеловеческое.
— Нет, Билл, человеческое… хоть и безмозглое. Суть ведь не в том, кто и сколько заслужил, а в том, кто виноват в сложившейся ситуации.
— Кое-кто мог бы сказать, что вообще невиновных не существует, ибо все всегда хоть в чем-то виновны.
— Значит ты, Билл, общался с конченными людьми, единственное достойное действие при встрече с которыми — пуля в голову.
— Почему это?
Вивер наклонилась к нему поближе и сказала, достаточно жестко, четко выговаривая слова:
— Потому что всегда, в любой ситуации есть невиновные, совершенно не замешанные в происходящем. Поверь многовековому опыту других, — женщина вновь отклонилась и оперлась о спинку стула. — Таких невиновных в одной из современных социологических наук принято называть «жертвами достижения цели» или «жертвами прогресса».
— Да? А в нашей ситуации это кто? — спросил Билл.
— Ну, ты, например, — улыбнулась Вивер ему.
— Я?
— Да. Ты же не виновен в том, что ты родился с тем набором генов, который у тебя есть. Ты не виновен в том, что у тебя проявились все твои способности. Ты не виновен в том, что еще до рождения был чьим-то проектом по селекции и экспериментом по совместительству. А вот те, кто гуляет по городу и кусает прохожих, очень даже виновны. Даже если косвенно.
— А в чем тогда прикол? Оставлять одного…
— Билл, он мне просто понравился. Это мой выбор. Вот и вся его заслуга.
— Заслуга?
— Да. Ведь люди взаимодействуют с другими исключительно основываясь на собственных наблюдениях и выводах. Даже если это чьи-то чужые наблюдения и выводы, то опять же исключительно на своих ты делаешь вывод стоит ли доверять чужим и принимаешь или не принимаешь их. Когда женщина и мужчина заводят семью, то тут не только физиологическая потребность в продолжении рода играет роль, но еще и согласие двух индивидуальностей на совместное сосуществование, без которого никакой семьи не будет. Если мужчина с мужчиной или женщина с женщиной заводят дружбу чуть ли не до гроба, то психологические причины те же, но тут отсутствуют физиологические. Если происходит какой-то сбой, то получаются всякие сексуальные меньшинства, но это отнюдь не меняет изначальных причин. Так как человек существо социальное, то мы определяем свое окружение исключительно по своей же системе ценностей. Поэтому я выбрала его. Он прошел проверку на необходимый минимум приемлемости моей личной системы ценностей.
— И все-таки, — вставила Сьюзен, — если он не оправдает ваших надежд… вы отпустите его?
— Ребятки, да будет вам известно, я не настолько глупа, чтобы позволить чувствам победить над здравым смыслом…
— То есть, не отпустите.
— Разумеется, нет.
— То есть он все равно заранее обречен на жизнь только в случае одного единственного, приемлемого вам выбора?
— А вот тут ты ошибаешься. Во-первых, вербовали и более… оригинальных кадров, и поверь мне, они даже и не успевали замечать как сердцем и душой переходили на нашу сторону. Во-вторых, даже если этого не произойдет, его все равно можно будет использовать с пользой. И в-третьих… я и не таких соблазняла… и в отличие от других я со временем делаю это только лучше и лучше. Я не знаю, кем надо быть, чтобы суметь устоять… против таких, как мы.
— Наверно, дураком, — сказал знакомый голос сзади.
Билл и Сьюзен обернулись. Это был Алекс. Джессика стояла немного позади него.
— Что?.. Но почему? — спросила Сьюзен. — Чем вы так хороши?
— Тем, что мы являемся теми, кто не только ради своего будущего старается. Солнце, а скажи-ка мне, пожалуйста, а кто это был с вами, когда вы пытались уйти из центра связи?
— Э-э-э… со мной был он, — девушка ткнула пальцем в Билла.
— Не смешно. Что он был с тобой, я знаю. Кто еще был?
— Не был, а была, — вставил Билл. — И что с того… она вообще-то и сейчас тут.
— Она… тут? — переспросила Вивер.
— Какой же ты языкатый, малыш, — злорадно улыбнулась Джессика. И только один Билл в тот момент видел в ней вовсе не Джессику.
— Что?.. — переспросил Алекс.
Он начал было поворачиваться в ее сторону, но та, что выдавала себя за Джессику подошла к Алексу, обняла его так, что обездвижила обе его руки, и сказала:
— Даже не вздумай, милый.
— Какого черта ты тут делаешь?!
— Хотела только поговорить. Жаль не догадалась, что меня так быстро вычислят.
— Отчего же вдруг? Ты у нас обычно такая расчетливая.
— Да просто потому, что меня тут не было тогда… Слушай, я действительно не собираюсь с тобой сейчас драться…
— Где Джессика?!
— Стоит недалеко от входа, ждет, когда я выйду. Переживает, кстати.
— Я что-то не понял, в какой момент вы поменялись…
— А и не должен был, милый. Я ей пообещала, что никто вообще не получит и царапинки, если она подождет меня там. То же могу пообещать и тебе, если мы просто поговорим.
— Хорошо, отпусти меня.
— Ага, размечтался!
— И как же мы с тобой поговорим, если ты мне не доверяешь? Я же могу все, что ты скажешь, мимо ушей пропустить.
— А ты не пропусти, милый. К тому же, я тебе доверяю больше, чем кому бы то ни было. Просто сейчас твои действия сопряжены с незнанием и непониманием всей ситуации, а потому ошибочны.
— Незнанием чего?
— Всего, что происходит.
— А ты в курсе, что с каждым твоим появлением, я начинаю сомневаться в том, что я поступаю правильно? Ты же и тут, на их планете, блюла какой-то свой интерес, правда?
— Не надо сомневаться в себе, мой сладкий. Это никому не поможет. Понимаешь, хочешь ты того или нет, но мы движемся к завершению этой затянувшейся истории. Однако без окончательного понимания тобой всей сложившейся ситуации все равно ничего не выйдет. Ты — ключевая фигура окончательного решения…
— Так, может, подкинешь мне немного подсказок, а?
— Я не могу.
— Почему? Ты же такая всезнающая!
— Тут есть один нюанс. Я лучше тебя знаю, что произойдет в будущем… но я все равно не могу понять, что ты сделаешь… просто потому, что не смогу понять всю глубину… того знания, что еще предстоит понять тебе. Иначе, мне не нужна была бы твоя помощь.
— Вот интересно, откуда ты вообще можешь знать, что и когда мне предстоит выяснить, если сама не понимаешь, что это такое? Откуда ты берешь критерии определения?
— Ну, во-первых, я кое-что все-таки и сама понимаю, иначе, как ты правильно заметил, я не могла бы правильно определить твои знания, ибо у меня просто не было бы критериев. Во-вторых, я точно знаю, когда ты обретешь те знания, о которых я тебе говорю. Есть в этой вселенной кое-кто еще. Еще один такой же, как и я.
— Что? — влезла в разговор Вивер. — Еще один как ты? Да, нам и с тобой проблем хватает!
— Да, я знаю. Короче говоря, милый, критерий оценки, понятный тебе даже сейчас, такой: когда ты его найдешь, ты все поймешь. Тогда же и закончиться наша совместная история.
— То есть? — не понял Алекс. — Кого-то после этого не станет?
— Да. Дальше пойдут только одни, другие отправятся туда, где им место.
— Это звучит как угроза.
— Это звучит как предупреждение. О том, что будет. И о том, что ты все равно ничего не изменишь. Хотя ты, в принципе, к тому моменту и так все поймешь.
— Тогда, что ты тут делаешь? Если я всё равно всё пойму и всё равно будет всё так, как ты думаешь, то, может, лучше было бы не вмешиваться вообще, а просто ждать?
— Ну, да, в общем-то, так и есть, но есть одно «но». Я должна быть здесь, вот я и здесь. И еще я должна сказать кое-что, ибо чувствую, что ты движешься немного не в том направлении.
— Да? И что же это?
— Ты должен верить в то, что ты делаешь, независимо от того, какие результаты это принесет по твоим собственным оценкам, по оценкам окружающих или по конечным оценкам по факту. Так уж вышло, что только ты способен разобраться во всем, по крайней мере, к обозначенному мною сроку уж точно только ты один сможешь это сделать.
— К чему ты это все…
— Очень скоро тебе придется принимать одно серьезное решение. Это решение тебе дастся с трудом, но ты должен будешь сделать то, что считаешь единственно верным. Ставки будут высоки, и помощи ждать будет неоткуда. Иными словами, ты поставишь на всё, что у тебя будет на тот момент ради победы только в одном бою. Как ты прекрасно понимаешь, победа в бою — это не победа в войне. Но ты должен будешь сделать то, что посчитаешь нужным. В любом случае.
— Ты так говоришь…
— Не важно, как я говорю. Важно только то, как ты поступишь. А ты просто не должен будешь поступить иначе. И еще одно — твое решение тебя самого отправит в забвение что-то около на четыре года и ты не сможешь все это время понимать, что же произойдет там помимо того, что ты сам сделаешь. А значит, лично для тебя это будет ставка на все. И не на «все или ничего», а как раз только на все.