— Итак, — Рафик надел очки и обвел всех присутствующих строгим взглядом, — для начала я должен сообщить вам, что состояние Георгия Егоровича Липатова на момент его смерти оценивалось в сто пятьдесят миллионов долларов США.
По кабинету пронесся еле слышный шелест — вздох как минимум девяти человек. Впрочем, прислуга вздохнула тоже.
— Однако должен вам сообщить, что в наследственную массу попали далеко не все эти деньги, а точнее — лишь малая их толика.
— Что ты хочешь этим сказать? — требовательно спросила Вера Георгиевна.
— Именно то, что говорю. — Сбить Аббасова с толку было непросто. — За два года до своей смерти Георгий Егорович основал трастовый фонд, в который перевел сто двадцать миллионов долларов. Для тех, кто не знает, трастовый фонд представляет из себя доверительную собственность, при которой имущество, являющееся собственностью учредителя фонда, коим и выступал Георгий Егорович, передается в распоряжение доверительного собственника. Сторонами при подписании трастового договора являются учредитель фонда, управляющий и несколько выгодоприобретателей. Согласно пожеланиям Георгия Егоровича, в качестве управляющего был выбран я. Теперь именно на мне лежат обязанности по управлению этими капиталами, а также общая ответственность за любой ущерб или убытки, которые могут понести собственники в период моего управления.
— Ради всего святого, что это значит? — Вера Георгиевна картинно прижала к вискам длинные холеные пальцы, унизанные перстнями.
— Да все понятно, мама. — Виктор Липатов говорил отрывисто и зло. — Особенность трастовых фондов в том, что средства из него могут быть выплачены только для реализации определенной цели. На имущество, находящееся в трасте, не могут распространяться претензии ни кредиторов, ни третьих лиц, видимо, в качестве которых мы тут и выступаем. Раф, ты же хочешь сказать, что средства, выведенные в фонд, не входят в наследственную массу?
— Да, и ты, Витя, это прекрасно понимаешь. Для остальных поясню, что особенность траста как иной формы держания собственности состоит именно в том, что имущество траста не принадлежит учредителю, который теряет право на него с момента передачи имущества управляющему, а значит, не может быть распределено между наследниками до истечения срока действия трастового договора.
— И когда же истекает этот срок? — Нина сказала бы, что Виктор Липатов держится достойно. Его гнев выдавала только быстро-быстро бьющаяся жилка на виске.
— Через пятьдесят лет с момента смерти учредителя. Через пятьдесят лет средства, находящиеся в трастовом фонде, будут распределены, согласно условиям договора, в равных долях между всеми живущими на тот момент наследниками Георгия Липатова, включая его детей, внуков, правнуков и праправнуков, если такие появятся.
— Это нечестно. — Голос Гоши, тонкий, отчаянный, как вскрик обиженного ребенка, повис в гулкой тишине кабинета.
— И это ты говоришь, Гошка? — Голос Виктора был полон иронии. — Пожалуй, из всех присутствующих только у тебя и есть шанс получить часть этих денег через пятьдесят лет. У тебя и у моей Нателлы. Лично я прожить столько не планирую. Даже у деда не получилось, а я пожиже его буду. Но вот что мне интересно, дорогой мой Рафик, а как ты собираешься управлять трастом в течение пятидесяти лет? Намереваешься в здравом разуме дотянуть до ста?
— Шутку оценил, — сухо сообщил Рафик. — С момента смерти Георгия Егоровича у фонда, который он создал, появляется второй доверительный собственник или попечитель, это уж как вам будет угодно. На основании договора им становится юридическая фирма «Павлов и партнеры». Согласно решению директора компании, в данный момент представлять ее в данном деле будет Нина Григорьевна Альметьева. Именно для этого она и приехала в Знаменское.
— Я? — Нина даже растерялась. — Почему я? Представитель нашей фирмы — так говорится в договоре.
— Совершенно верно. И распоряжением вашего директора, господина Павлова, в качестве этого представителя они с Липатовым определили вас. Сегодня вы вступаете в должность. С этого момента в случае смерти или недееспособности одного из нас второй будет должен выбрать иного попечителя. Вы, Нина Григорьевна, сделаете это, если что-то случится со мной. Я — если что-то случится с вами.
— Бред, бред, — прошептала Нина. — Я не умею управлять такими деньгами.
— Найдете того, кто умеет, — любезно сообщил Рафик. — Так как пока я отлично себя чувствую и умирать не собираюсь, то успею обучить вас этой нехитрой науке. Пока же на правах второго попечителя я прошу вас огласить оставшуюся информацию по трастовому договору.
— Да, сейчас. — Нина провела ладонью по лбу, прогоняя головокружение. В конце концов, она была первоклассным юристом и не собиралась сдаваться так быстро. — Итак, управляющие обязаны совершать с имуществом те операции, которые будут приносить максимальную прибыль выгодоприобретателям. В качестве последних Георгий Липатов указал своих дочерей, Веру Георгиевну и Надежду Георгиевну, а также невестку Ольгу Павловну, которые пожизненно будут получать из прибыли фонда суммы своего ежемесячного содержания, которое получали и при жизни Георгия Егоровича. Также доход от прибыли фонда в размере десяти тысяч долларов ежемесячно положены Любови Суворовой, на момент смерти Липатова его домработнице.
— Ах! — вскрикнула Люба и тут же упала в обморок. Бледная, с трясущимися губами Валентина бросилась ее поднимать. Никита быстро поднялся и налил стакан воды.
— Небольшая пожизненная рента с доходов фонда также назначается Валентине Сергеевне Юмашевой, помощнику и секретарю Георгия Егоровича, а также его водителю Игорю. Управляющие фонда, то есть Рафик Валидович и, получается, я, будут получать денежное вознаграждение за свою работу в размере одного процента от получаемой фондом прибыли. Сто пятьдесят тысяч долларов ежемесячно мы обязаны выплачивать наследнику Липатова, который получит по завещанию данную усадьбу, чтобы тот мог ее содержать. И это все указания по бенефициарам, которые указаны в договоре. Остальная прибыль фонда, оставшаяся после указанных выплат, будет накапливаться на счете и увеличивать основной капитал.
— А кто наследник усадьбы? — с надеждой в голосе спросил Гоша.
— Не знаю, — Нина пожала плечами. — Это мы выясним, когда нотариус огласит завещание.
— Ловко ты устроился, дорогой мой названый братец Рафик. — Вера Георгиевна шипела, как змея. — Думаешь, получится увести у семьи сто двадцать миллионов зеленью, да еще получать за это зарплату? А нас оставить на жалком пособии? Да отец из ума выжил, когда придумал такое.
— Вера, Георгий Егорович оставался в здравом уме до последних своих дней, — спокойно ответил Рафик. — Он просто защитил свои деньги от того, что вы их промотаете. Доходы от его состояния будут приносить выгоду вашей семье и вашим детям много лет после того, как его уже не будет. И уверяю тебя, это совершенно законно. Я, как управляющий фондом, получил особые инструкции по распределению трастового дохода и капитала между выгодоприобретателями при наступлении некоторых заведомо предусмотренных учредителем условий, к которым относилась и его смерть. Такие условия были включены в его письмо-пожелание, что зафиксировала фирма «Павлов и партнеры». Георгий Егорович, как учредитель, предусмотрел условия замены попечителя, оговорил вопрос о передаче этого права другому лицу, то есть Нине Григорьевне. Да, вы не получите всех денег сразу. Вам достанется лишь пассивный доход плюс то, что описано в завещании. Но ни ты, ни твои дети, ни твои внуки и их дети не смогут потратить активы траста для погашения долгов или, скажем, закладывать их для получения кредитов. Деньги надежно защищены и останутся в семье. А я сделаю все, чтобы их приумножить.
— Неужели ты так нас любишь? — язвительно спросил Николай. Казалось, что происходящее не заботит его нисколько, словно он только что и не лишился возможности получить значительную часть потенциального наследства.
— Вовсе нет. Но я любил и уважал вашего отца и деда, — спокойно ответил Аббасов. — Он дал мне все, что у меня есть, и в благодарность я сделаю все то, о чем он меня попросил.
После небольшой суматохи, вызванной сообщением Аббасова, слово все-таки передали нотариусу. Оглашение завещания, как предугадывала Нина, должно было стать причиной очередного витка скандала. И она не ошиблась.
В имущество, наследуемое после смерти Георгия Липатова, входила усадьба Знаменское со всем, что находилось на ее территории, три автомобиля, довольно дорогих, а также коллекция марок. Это было все, что оставлял Георгий Егорович своим наследникам. По условиям завещания усадьба отходила Тате. Соответственно, она становилась и бенефициаром трастового фонда, из которого должна была ежегодно получать значительную сумму на содержание усадьбы. Обременением усадьба не облагалась, и Тата была вольна продать ее в любой момент, правда, теряя после этого право на деньги, полагающиеся для ведения хозяйства.
— Продаст она, как же, — язвительно сказала в пространство Вера Георгиевна. — Будет держать все в своих маленьких цепких лапках. Дедушкина любимица. Так и знай, что я больше ногой не ступлю на территорию Знаменского.
— Да как хотите, тетя Вера, — спокойно сказала Тата. Она выглядела уставшей и измученной. То ли дедово наследство ее не радовало, то ли она переживала из-за склоки, разгоравшейся у нее на глазах. — Усадьбу я, конечно, продавать не буду. И не из-за денег, а из-за того, что дед любил это место и меня приучил любить. Естественно, дом всегда будет открыт для всех, кто захочет приехать. Ваши комнаты останутся за вами. Но заставить вас силой приезжать сюда, фактически на могилу деда, я не могу.
Три автомобиля — новенький внедорожник «Лексус», удобный «Мерседес» представительского класса и еще один «Мерседес», но раритетный, шестидесятого года выпуска, — дед оставил внуку Гоше. Легкая тень улыбки осветила его худое лицо. Машинам парень был очень рад. Коллекция марок была завещана в равных долях внукам Виктору, Николаю и Артему.