— Любочка, так мне же не трудно. Мне, наоборот, в радость. Не хотите, чтобы я на стол накрывала, давайте я пол пропылесошу, что ли…
Видимо, Люба поняла, что от настырной помощницы ей не избавиться, сосредоточенно наморщила лоб, видимо обдумывая, в каком деле от Нины будет меньше вреда, и вдруг просияла:
— Ой, а можете новые салфетки достать и в столовой разложить? Мне как раз на днях привезли коробку, а я ее разобрать не успела.
— Конечно, — с готовностью согласилась Нина. — А где она?
— Так в прихожей. В большом шкафу. Слева створку откроете зеркальную, и там коробочка стоит. Вы достаньте штук двадцать, больше пока не надо, и у каждого приборчика в столовой разложите. Ладненько?
— Ладненько.
Полная энтузиазма Нина прошествовала в прихожую, решительно отодвинула левую зеркальную дверцу шкафа и уставилась в его содержимое. Помимо висящей верхней одежды там действительно стояли какие-то коробки. Правда, в верхней оказались не салфетки, а бумажные полотенца, под ними коробка с двумя большими скатертями, а ниже еще и еще упаковки и коробки, в которых предстояло разобраться. Нина присела на корточки и решительно взялась за дело.
По всей видимости, заказанные хозяйственные товары привезли совсем недавно, и при наличии огромного количества гостей в доме у Любы просто не дошли до них руки. Внизу в подвале Нина увидела кладовку, в которой хранились хозяйственные запасы, поэтому она решила разобрать все коробки и отнести все в подвал. С двумя верхними коробками она справилась довольно быстро и наконец-то увидела то, что искала с самого начала, — тщательно сложенные белые тканевые салфетки, которые Люба неизменно раскладывала под тарелками каждый обед и ужин.
Нина уже протянула было руку, чтобы достать их, как глаза ее уткнулись в довольно большую изящную черную шкатулку, задвинутую практически к самой стенке шкафа и заботливо прикрытую коробкой с теми самыми, нужными ей салфетками. Нине сразу вспомнилось, как она пряталась за вешалкой, стараясь не дышать, чтобы ее не заметила прячущая что-то в шкафу Вера Георгиевна. Да, совершенно точно. Тогда Вера кралась по темному коридору, неся в руках именно эту шкатулку, а потом, когда она отошла от шкафа, ее руки уже были пустыми.
Что спрятала мать Виктора Липатова в этом шкафу? Не в силах противостоять собственному любопытству, Нина воровато оглянулась, не видит ли ее кто, и, отодвинув коробку с салфетками, взяла в руки шкатулку, оказавшуюся неожиданно тяжелой. Щелкнул маленький изящный замочек, выполненный аккуратной вязью, откинулась деревянная крышка, и Нининым глазам открылось удивительное зрелище — на бархатной подложке были бережно разложены и приколоты специальными булавками головки богинь.
Да-да, это были именно богини — лица из слоновой кости, обрамленные в серебро, золото и украшенные полудрагоценными камнями. Перстни, серьги, кулоны и броши. Да, брошей здесь было больше всего. Строгие тонкие лики, удивительной красоты шлемы, изящно вырезанные из камня цветы, граненые аметисты и хризолиты, топазы и ониксы. Украшения, которые сейчас держала в руках Нина, пожалуй, не были очень дорогими в прямом смысле этого слова, но собранная коллекция по праву могла считаться произведением искусства. Она была так прекрасна, что от нее просто захватывало дух.
Под одной из брошей торчала бумажка. «Sajen», — прочитала Нина, подцепив ее ногтем, — «Goddess». Последнее слово означало как раз «Богини», первое не говорило ей ни о чем. От вида коллекции сердце билось сильно-сильно. Нина погладила пальцами гордые прохладные лики.
Зачем Вера Липатова спрятала шкатулку в стенном шкафу? Что в ней было такого? Ответа на эти вопросы у Нины не было, как и понимания, что ей теперь делать со своей находкой. Положить обратно в шкаф? Унести в свою комнату и подождать реакции Веры? Хотя после гибели сына она, поди, об этой шкатулке даже не вспомнит. Спросить у Рафика?
В коридоре послышались голоса, поэтому Нина решительно поставила шкатулку на место, задвинула ее оставшимися коробками и, выхватив пачку салфеток, выпрямилась. Из-за угла показались Тата и Артем.
— О, Нина. — Особого энтузиазма в голосе хозяйки усадьбы Нина не услышала, но не обиделась, девушка ей нравилась. — Что вы тут делаете?
— Пытаюсь быть хоть немного полезной обществу, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Люба отправила меня за салфетками. А вы?
— А мы были у мамы. У моей мамы, — объяснила Тата. — Она очень расстроена из-за Вити. Говорит, что у нее недаром были плохие предчувствия. Я очень за нее переживаю.
— Моя мама тоже расстроена. По этому поводу даже съела шоколадный торт целиком. — В голосе Артема не было издевки, лишь простая констатация факта. — Как ни крути, а Витька самый первый ее племянник. Был. Так странно. Дедов дом всегда ассоциировался у меня с местом покоя и неспешного течения времени. Сюда было хорошо приезжать для того, чтобы отдохнуть от суеты. А сейчас такое чувство, что над Знаменским черное облако повисло. Прям не знаю, Татка, как ты будешь теперь сюда приезжать?
— Прекрасно буду приезжать, — сердито сказала Тата. — Это мой дом. Всегда здесь был мой дом. С самого начала. И я никому и ничему не позволю испортить мне впечатление от Знаменского. Все плохое уйдет, я в это верю. А хорошее останется.
— Подожди, и все плохое исчезнет само собой? — задумчиво сказал Артем.
— Что?
— Закон Мерфи. Помнишь, в нашем детстве была такая книжка: «Физики тоже шутят». И там были перечислены законы Мерфи, в том числе и этот. «Подожди, и все плохое исчезнет само собой». А потом дополнение к нему: «Нанеся положенный ущерб». Ущерб уже нанесен, Татка. И с этим ничего не поделаешь.
— И все равно, — Тата решительно вздернула подбородок, — я верю, что все будет хорошо.
— Конечно, будет. — Артем нежно привлек двоюродную сестру к себе и поцеловал в висок. — Все будет так, как ты хочешь.
— Тата, — Нина вдруг решилась спросить про то, что сейчас занимало ее мысли, — вы знаете, что такое Sajen?
— Sajen? — Тата выглядела озадаченной, но тут же понимающе улыбнулась: — А, вы, наверное, имеете в виду ювелирную марку?
— Наверное, — согласилась Нина. — Честно признаться, я не очень знаю, что это.
— Точно-точно. Это ювелирная компания, которую основали два американца в конце восьмидесятых годов. Моя бабушка очень любила их украшения. Они с дедом ездили за границу и купили первую брошку, и бабушке она так понравилась, что дед стал по случаю заказывать другие украшения этой марки. Бабушка потом заболела, и он старался радовать ее. Она уже почти не вставала и ничего не ела, а при виде фигурок богинь, там, знаете, украшения были сделаны в виде ликов богинь, у нее глаза начинали блестеть. И для деда это было очень важно, поэтому он, как умалишенный, все покупал и покупал новых богинь. А почему вы спрашиваете?
Георгий Липатов просил знакомых привезти из-за границы фигурки богинь, потому что они нравились его больной жене. Тогда, в начале девяностых, это было сродни чуду. Нина снова ощутила под пальцами тонкие резные лики, успокаивающую прохладу камня, дарящего надежду, что все будет хорошо и болезнь отступит. Как жаль, что эти богини не были волшебницами и не смогли победить смерть. Как жаль, что сейчас они хранятся в закрытой коробке, спрятанной в шкаф. Ей захотелось плакать.
— Кто-то сказал мне, что в доме есть такая коллекция, — покривила душой она. — Я захотела ее посмотреть, но не знаю, у кого спросить.
— Дед никому никогда не разрешал трогать эти украшения. — Тата пожала плечами. — Они для него были памятью о бабушке. Кстати, странно, что о них ничего не говорится в завещании. Впрочем, это не настоящие драгоценности, а бижутерия, хоть и качественная. Думаю, что они лежат где-то в кабинете деда. Можно попросить Рафика, и он покажет.
— Раз коллекция не указана в завещании, значит, она твоя, как и все в доме? — спросил Артем.
— Наверное. — Тата пожала плечами. — Они, конечно, красивые, но вряд ли я буду их носить.
Нина поднялась в свою комнату и открыла планшет. История ювелирной марки «Sajen» будоражила ей душу. И почему она не помнила такого названия? Должна была бы помнить. Спустя полчаса она уже знала, что марка была основана в 1987 году Марианной и Ричардом Якобсами, вернувшимися из Индонезии. Искусство Юго-Восточной Азии настолько потрясло дизайнеров, отдыхавших на Бали, что они придумали ювелирную марку нового, совершенно ни на что не похожего дизайна, сочетающего современные и традиционные подходы.
Серия «Богини» стала самой узнаваемой их визитной карточкой, и слава о ней моментально разлетелась по всему миру. Изделия производились вручную из золота и серебра, резьбы по камню и слоновой кости с использованием полудрагоценных камней. Для работы над «богинями» приглашались лучшие ювелиры со всего света, и выпущенные изделия разительно отличались от всего, что предлагалось любителям бижутерии в конце двадцатого века.
Несмотря на то что все украшения марки были довольно массивными, они не утяжеляли образ, а добавляли в него утонченности, кольца обнимали длинные женские пальцы, как виноградная лоза, кулоны точно указывали на то место в декольте, куда должен был приходиться страстный поцелуй, серьги устремлялись вниз по точеной шее, которая, казалось, никак не кончалась.
Изделия, настоящий хенд-мейд, выпускались лимитированными сериями. Компания в двадцать первом веке прекратила свое существование, и луноподобный инопланетный винтаж «Sajen» сейчас стоил довольно дорого. Вся эта информация была необычайно интересной, но абсолютно ничего не объясняла.
Резные богини из золота и серебра, дорогие сердцу Георгия Липатова, сейчас лежали в шкафу внизу. И спросить у Веры Липатовой, зачем она их туда спрятала, пока не представлялось возможным.
Нина потерла уставшие от чтения глаза. Господи, ну почему, почему дети и внуки Липатова ведут себя так странно и необъяснимо? Какие еще тайны скрывает этот дом, такой совершенный, такой прекрасный, такой спокойный и надежный, так и не ставший укрытием от житейских бурь?