Потом начали говорить «обо всем и ни о чем», все больше и больше привыкая к мысли, что нам хорошо друг с другом. Время тянулось незаметно, уровень растворимого кофе в стеклянной банке неумолимо понижался. И я был очень благодарен Анжеле за то, что она ни разу не спросила про свою «тезку»…
А потом мы с удивлением обнаружили, что уже глубокая ночь. И Анжела после небольших колебаний сказала:
– Ну, куда вы пойдете в такой час? Оставайтесь. Постелю вам здесь, на этом диванчике. – Она вдруг смущенно-озорно улыбнулась. – Помните, мы договаривались: без глупостей! И вы дали слово.
– Помню! – кивнул я. Искренне жалея, что она не произнесла: «Я разрешаю вам его нарушить…»
– Не обижайтесь, пожалуйста. Я не ханжа, но еще должна подумать. Можете считать меня старомодной, но есть вещи… Ну, вы понимаете.
– Понимаю…
«Глупости» все же случились. Перед рассветом. Когда Анжела, бесшумно ступая, пришла на кухню и присела на самый краешек диванчика. Какое-то время она молча смотрела на меня, будто собираясь с духом. Очень хотелось обнять ее, но я почувствовал: не надо, пусть сама решится. Только ободряюще улыбнулся ей.
Похоже, эта улыбка сломила остатки ее колебаний. Коснувшись моей руки, Анжела смущенно прошептала:
– Может быть, я снова ошибаюсь… Ну и ладно! Пойдем ко мне, в кровати будет удобнее.
– Андрюша, погоди немного… Я должна кое-что сказать.
– Что, милая?
– Да, я согласна. Постараюсь быть хорошей женой, хоть и характер у меня не сахар, и профессия… Сам понимаешь – рабочий день ненормированный, усталость, нервы… Честное слово, постараюсь! Если хочешь, хоть сегодня пойдем в ЗАГС. Вроде по субботам они работают…
– Хочу! Еще как! А если будет выходной – значит, в понедельник! С самого утра.
Господи, какое счастье, что моя бывшая не согласилась оформить отношения! Мол, статус гражданской жены ее полностью устраивает, а штамп в паспорте – глупость и пережиток прошлого. Иначе пришлось бы возиться, тратить время…
– Но у меня одно условие. – Голос Анжелы вдруг стал строгим, даже с металлическими нотками. – Категорическое и не подлежащее обсуждению.
– Какое условие? – я невольно напрягся. Боже мой, неужели снова ошибся? Неужели она тоже из капризных стерв или, того хуже, чайлдфри?
– Первая же попытка поднять на меня руку окажется и последней. Предупреждаю честно: не приму ни объяснений, ни извинений, сразу подам на развод. Никаких «был пьян», «не в духе», «вспылил», «все осознал», «больше никогда и ни за что»… Извини, натерпелась – на всю жизнь хватило.
Я облегченно вздохнул, чувствуя, как невидимая тяжесть упала с плеч.
– Торжественно обещаю, дорогая: первая же попытка поднять на тебя руку окажется и последней. – Прильнув губами к нежному ушку, я шепотом договорил: – Для того урода, который на это осмелится! – А потом, немного отстранившись, добавил: – Но и у меня есть условие. Тоже категорическое и не подлежащее обсуждению.
– Быть верной тебе? Об этом можешь не беспокоиться, я порядочная женщина.
– В этом я не сомневаюсь, милая… – Переведя дыхание, я договорил: – Речь о том, что у нас должен быть ребенок. Хотя бы один. Я уважаю твою работу, я вовсе не хочу, чтобы ты превратилась в домохозяйку и сидела в четырех стенах, но семья без детей – лишь наполовину семья. Ты согласна? Обещаю, что помогу тебе возиться с малышом. Купать, выгуливать, укачивать… что там еще делают.
Наступила пауза, показавшаяся мне вечностью. Потом Анжела тихо спросила:
– А кого бы ты больше хотел – мальчика или девочку?
– Мне все равно! – страстно выдохнул я и снова припал к ее губам.
– Подожди! – она мягким, кошачьим движением выскользнула, отодвинулась. – Давай уж сразу договоримся: если будет сын, назовем Андрюшкой. Ладно?
– Согласен! А если доченька – Анжелкой!
И мы снова слились в объятиях. На этот раз она и не думала возражать.
«Свидетелем на свадьбе будет Сашка!» – с благодарностью подумал я.
«Неужели тебе наконец-то повезло? Ну, совет вам да любовь!» – умилительно всхлипнул внутренний голос…
Конец