Перед ним предстал храм в центре города — величественное сооружение из белого камня с куполом из какого-то сияющего металла. Внутри храма Велемир увидел двух мужчин, стоящих у алтаря, похожего на тот, перед которым он сам совершал ритуал. Они были одеты в длинные одежды с символами, напоминающими те, что были нанесены на его костях.
Один из мужчин повернулся, и Велемир с удивлением узнал в нём Виктора — но не такого, каким он знал его сейчас. Моложе, с другой причёской, в странных одеждах, но с теми же пронзительными синими глазами. Рядом с ним стоял другой человек — тёмноволосый, с горящим взглядом, в котором читалась жажда знаний, граничащая с одержимостью.
Они совершали какой-то ритуал, используя предмет, лежащий между ними на алтаре — металлический диск с символами, расположенными по спирали от центра к краям. Велемир почувствовал исходящую от диска силу даже через пелену времени, разделявшую их. Это был артефакт невероятной мощи, созданный для контроля над самой тканью реальности.
Ритуал шёл к завершению, когда что-то пошло не так. Диск начал светиться всё ярче, пока свет не стал нестерпимым для глаз. Велемир увидел выражение ужаса на лице тёмноволосого мужчины и странное спокойствие на лице Виктора. Затем последовала вспышка, от которой содрогнулся храм, и видение сменилось.
Теперь Велемир видел руины того же города. Стены обрушились, башни лежали в руинах, каналы пересохли. Тела людей устилали улицы, их прекрасная цивилизация была уничтожена в один миг. Среди руин стояли двое — Виктор и его тёмноволосый спутник. Но теперь они изменились. Оба словно застыли в возрасте, окружённые аурой силы, неподвластной времени. Они больше не были просто людьми — ритуал превратил их в нечто большее, нечто древнее и могущественное.
Они спорили, указывая на разрушенный город. Велемир не слышал слов, но по их жестам и выражениям лиц понимал суть конфликта. Тёмноволосый обвинял Виктора в предательстве, в том, что тот знал о катастрофических последствиях ритуала. Виктор отрицал, утверждая, что произошедшее было трагической случайностью. Спор перерос в битву — не физическую, а на уровне энергий и воли. Воздух между ними искрился от напряжения, земля дрожала под ногами. И когда битва достигла пика, произошёл второй взрыв силы, разбросавший противников в разные стороны.
Видение снова изменилось. Велемир увидел вереницу эпох, проходящих перед его взором как листья, уносимые осенним ветром. Рождение и падение империй, возвышение и крах династий, войны и мирные договоры — всё сменялось с головокружительной быстротой. И через все эти события проходили две фигуры — Виктор и его тёмный противник, принимая разные обличья, нося разные имена, но всегда узнаваемые по глазам и ауре силы, окружавшей их.
Они сталкивались снова и снова, в разных странах, в разные эпохи. Виктор стремился создавать, объединять, строить цивилизации. Его противник разрушал, сеял раздор, подталкивал народы к войнам и распрям. Вечное противостояние, вечная борьба, начавшаяся в разрушенном древнем городе и продолжающаяся через тысячелетия.
Последнее видение было самым ярким и тревожным. Велемир увидел Киев — но не нынешний, а будущий, обнесённый каменными стенами, с золотыми куполами храмов, возвышавшихся над городом. Над рекой нависала странная конструкция — длинный мост, соединявший берега Днепра. По нему двигались люди и повозки, запряжённые лошадьми.
В центре этого будущего Киева стоял величественный храм, посвящённый новому Богу — тому, о котором уже начинали говорить в землях славян, но чья вера ещё не пустила здесь корни. Внутри храма Велемир увидел двоих — Виктора, одетого как монах, и его противника в обличье знатного вельможи. Между ними лежал предмет, похожий на тот самый диск, но расколотый на две части. Половина диска светилась мягким золотистым светом, другая испускала тревожное красное сияние.
Они снова сражались, но не оружием, а силой воли и древней магии. От их противостояния содрогались стены храма, трескались каменные плиты пола. И когда битва достигла апогея, видение внезапно оборвалось, оставив Велемира в темноте, наполненной отголосками криков и звоном металла.
Волхв с трудом вернулся в своё тело. Он обнаружил, что лежит на земле рядом с алтарём, его одежда пропиталась холодной росой, а солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Ритуал занял больше времени, чем он предполагал.
С трудом поднявшись на ноги, Велемир собрал принадлежности для ритуала, бережно завернув кости в кусок чистой ткани. Мысли его были в смятении. Видения открыли ему больше, чем он ожидал — истинную природу Виктора и его противника, их древнюю вражду, их влияние на ход истории.
Теперь он понимал, почему Виктор вернулся именно сейчас. Рождение новой державы на берегах Днепра было очередным полем битвы в их вечном противостоянии. Если потомки Рюрика объединят славянские племена, создадут сильное государство, это будет победой Виктора. Если же их попытка провалится, если земли останутся раздробленными, погружёнными в междоусобицы, — победит его тёмный противник.
Спускаясь с холма, Велемир размышлял о своём месте в этой древней игре. Он был волхвом, хранителем традиций своего народа. Его долг — защищать земли славян от любых угроз, будь то внешние враги или внутренние раздоры. Но какую сторону принять в противостоянии двух бессмертных существ, чьи мотивы и цели выходили далеко за пределы понимания обычного человека?
Ответ пришёл к нему, когда он уже приближался к городским стенам. Виктор стремился к объединению, к созданию сильного государства на этих землях. Его противник сеял раздор и хаос. Для блага славянских племён, для будущего этой земли лучше поддержать строителя, а не разрушителя. Но при этом нужно оставаться бдительным — даже те, кто несёт благо, могут действовать методами, противоречащими воле богов и традициям предков.
У городских ворот было оживлённо. Купцы привозили товары на рынок, крестьяне из окрестных деревень несли продукты, дружинники патрулировали стены, поддерживая порядок, установленный новыми правителями. На первый взгляд всё было как обычно, но Велемир чувствовал напряжение в воздухе. Новая власть ещё не укрепилась, многие киевляне втайне тосковали по Аскольду, чьё правление, при всех его недостатках, было привычным и понятным.
Проходя через рынок, Велемир заметил группу людей, собравшихся вокруг странствующего сказителя. Тот рассказывал древние предания, перемежая их историями о великих княжеских родах и их подвигах. Волхв замедлил шаг, прислушиваясь.
— … И так повелось с древних времён, — вещал сказитель звучным голосом, — что власть переходит по наследству от отца к сыну. Так было у полян, так было у древлян, так было у многих племён нашей земли.
Велемир нахмурился. В рассказе сказителя была неточность. У славянских племён власть часто переходила не по наследству, а выбиралась вечем, советом старейшин. Наследственная власть была традицией варягов, пришельцев с севера, но не коренных обитателей этих земель.
— Поэтому, — продолжал сказитель, — правление Игоря, сына Рюрика, законно и справедливо. Ибо кровь его отца даёт ему право на киевский престол.
Толпа слушала внимательно, некоторые кивали, соглашаясь. Другие хмурились, явно несогласные с такой трактовкой. Велемир подошёл ближе, рассматривая сказителя. Высокий мужчина средних лет, с чёрными как смоль волосами, заплетёнными в косу, с внимательными тёмными глазами, которые, казалось, видели каждого слушателя насквозь. Одет просто, но добротно, как человек, привыкший к дальним странствиям.
— А что скажет почтенный волхв? — неожиданно обратился к нему сказитель, заметив внимание Велемира. — Согласен ли ты, что власть должна принадлежать тому, в чьих жилах течёт кровь великих предков?
Велемир почувствовал на себе взгляды всех собравшихся. Положение волхва было особым — их уважали и простые люди, и знать. К их словам прислушивались, их мнение могло повлиять на настроения в городе.
— Власть, — медленно начал Велемир, — это не только право, но и обязанность. Не только привилегия, но и тяжкий труд. Кровь предков важна, но ещё важнее дела правителя, его справедливость, его забота о народе. Князь Игорь молод, ему ещё предстоит доказать, достоин ли он престола своего отца.
По толпе пробежал шёпот. Ответ волхва был достаточно дипломатичным, чтобы не вызвать гнев новых властей, но и не льстивым настолько, чтобы потерять уважение народа.
Сказитель улыбнулся — странной, почти хищной улыбкой.
— Мудро сказано, волхв, — произнёс он. — Но разве не сами боги устанавливают порядок в мире? Разве не они решают, кому править, а кому подчиняться?
Велемир почувствовал тревогу. В словах сказителя звучал вызов, скрытый за внешне почтительным тоном. И было что-то в его глазах… что-то странно знакомое.
— Боги дают знамения, но выбор делают люди, — ответил волхв. — Такова воля Перуна и Велеса, Мокоши и Даждьбога. Они указывают путь, но идти по нему должны мы сами.
Сказитель снова улыбнулся и слегка поклонился, признавая ответ. Но когда он выпрямился, его глаза на мгновение словно вспыхнули изнутри странным, не человеческим огнём. Велемир вздрогнул, узнавая. Это был он — тёмный противник Виктора, тот, кого он видел в своих видениях. Он пришёл в Киев, как и предсказывала Ярослава.
— Будем надеяться, что народ сделает правильный выбор, — сказал сказитель, но теперь Велемир слышал в его словах скрытую угрозу. — И что знамения богов будут истолкованы верно… теми, кто берёт на себя такую ответственность.
С этими словами он вернулся к своим историям, а Велемир поспешил прочь, чувствуя, как холодный пот выступает на спине. Нужно было найти Виктора, предупредить его. Враг уже здесь, уже начал свою работу, сея сомнения в законности новой власти, подталкивая людей к раздумьям о правильности произошедшей смены правителя.