Велемир поклонился и вошёл во двор. Дом Добрыни был полон признаков богатства — ухоженный сад, резные наличники на окнах, конюшня с породистыми лошадьми. У крыльца его встретил сам хозяин — грузный мужчина средних лет в дорогих одеждах, расшитых золотыми нитями.
— Волхв Велемир, — поприветствовал он гостя с лёгким поклоном. — Необычно видеть тебя в моём доме. Говорят, ты хочешь послушать сказителя?
— Да, — подтвердил Велемир. — Слышал, что у тебя гостит удивительный рассказчик историй.
Лицо Добрыни осветилось улыбкой.
— Воистину удивительный! Никогда не слышал подобного. Он знает предания, которых не помнят даже старейшие из нас. Проходи, он как раз рассказывает о временах, когда нашими землями правили не варяги, а местные княжеские роды.
Они вошли в просторную горницу, где собралось около двух десятков гостей — знатные киевляне, богатые купцы, даже несколько боярских жён, что было редкостью для таких собраний. Все они сидели полукругом, внимая человеку, стоявшему в центре комнаты.
Это был он — тот самый тёмноволосый сказитель с рынка. Теперь, в богатом доме, он выглядел ещё более внушительно. Высокий, с идеально прямой осанкой, с длинными волосами цвета воронова крыла, заплетёнными в сложную косу. Одет он был просто, но со вкусом — дорогая льняная рубаха, расшитая по вороту красным узором, тёмные штаны, заправленные в мягкие кожаные сапоги, широкий пояс с серебряной пряжкой. Но главное — глаза. Даже не вглядываясь, Велемир чувствовал их необычность — тёмные, словно бездонные колодцы, с тлеющими угольками в глубине.
— … И так продолжалось много поколений, — говорил сказитель мелодичным, словно льющимся голосом. — Земли полян и древлян, северян и вятичей жили по своим обычаям, выбирали своих князей. Мудрые старейшины решали споры, храбрые воины защищали границы. И не было нужды им в чужих правителях, в варягах с далёкого севера.
Гости слушали, завороженные. Велемир заметил, как некоторые из них согласно кивают, как будто сказитель озвучивал их собственные мысли.
— Но пришла беда, — продолжал чужак. — Раздоры между племенами, происки хазар с востока, набеги степняков с юга. Ослабли славянские земли, перессорились между собой. И тогда решили старейшины призвать князя со стороны, чтобы судил по справедливости, не имея родства ни с одним из племён. Так появился Рюрик со своими братьями.
Сказитель сделал паузу, оглядывая слушателей. Его взгляд на мгновение задержался на Велемире, в тёмных глазах блеснуло узнавание.
— Мудрым был Рюрик, — продолжил он после паузы. — Укрепил северные земли, защитил от врагов, установил порядок. Но был у него один грех — жажда власти, передавшаяся и его потомкам. Не просто править хотел он и его род, но подчинить себе все славянские земли, заставить их склониться перед варяжской дружиной.
По комнате пробежал шёпот. Сказитель явно говорил о нынешних событиях, о захвате Киева Олегом и Игорем, но делал это завуалированно, через историю о Рюрике.
— А правильно ли это? — спросил он, обводя взглядом слушателей. — Призвали варягов для порядка, но не для господства. Разве не вольны славянские племена сами решать, кто будет ими править? Разве не достойны они сами выбирать князей из своих родов, а не подчиняться пришельцам из-за моря?
Велемир видел, как его слова действуют на собравшихся. Сомнение, недовольство, затаённая обида — всё это отражалось на лицах киевской знати. Сказитель умело играл на их чувствах, подталкивая к мысли, что власть Игоря незаконна не только из-за способа её получения, но и по сути — как власть северянина над южными землями.
— А что думает почтенный волхв? — неожиданно обратился к нему сказитель. — Ты хранитель древних традиций. Скажи, правы ли мы, позволяя чужакам править нашими землями?
Все взгляды обратились к Велемиру. Он чувствовал, как сказитель пытается загнать его в ловушку. Любой ответ мог быть использован против новой власти, против единства, которое пытался создать Олег.
— Традиции говорят, — медленно начал волхв, тщательно подбирая слова, — что сила правителя не в его происхождении, а в его делах. Мудрый князь заботится о своём народе, защищает от врагов, поддерживает справедливость. Плохой князь думает только о собственной выгоде, угнетает подданных, ведёт к гибели. И неважно, родился ли он среди славян или пришёл из-за моря.
Он сделал паузу, переводя дыхание, затем продолжил:
— Рюрик был справедливым правителем, принесшим мир северным землям. Его сын Игорь ещё молод, ему предстоит доказать, достоин ли он наследия отца. Не происхождение важно, а дела, которые предстоит совершить.
По лицу сказителя пробежала тень недовольства — ответ волхва не дал ему зацепки для разжигания недовольства. Но он быстро справился с собой и улыбнулся.
— Мудрые слова, — сказал он. — Воистину, дела важнее происхождения. Но разве не было первым делом новых правителей убийство Аскольда? Разве не кровью начался их путь?
— Осторожнее, сказитель, — предупредил Добрыня, оглядываясь на дверь. — Стены имеют уши, а новая власть не любит таких речей.
— Я лишь рассказываю предания, — невинно ответил тот. — О давних временах, о славных князьях прошлого. Если кто-то видит в этом намёки на нынешние дни — это его мысли, не мои слова.
Добрыня кивнул, успокоенный, но Велемир видел лукавство в глазах сказителя. Он именно этого и добивался — чтобы слушатели сами проводили параллели между древними историями и текущими событиями, сами приходили к выводам о незаконности новой власти.
— Я слышал, ты знаешь много преданий, — обратился Велемир к сказителю. — В том числе и те, что были забыты даже хранителями традиций. Откуда такие знания у странствующего рассказчика?
Тёмные глаза сказителя сверкнули опасным блеском.
— Я много путешествовал, — ответил он. — От Балтийского моря до Чёрного, от западных королевств до восточных степей. Слушал старейших из старейших, записывал предания, запоминал песни. Знание — это сила, волхв. Особенно знание прошлого, которое объясняет настоящее и предсказывает будущее.
— И какое будущее ты предсказываешь нашим землям? — спросил один из гостей, пожилой боярин с седой бородой.
Сказитель обвёл взглядом слушателей, словно решая, стоит ли открывать им свои мысли. Затем заговорил — тихо, почти интимно, заставляя всех подаваться вперёд, чтобы лучше слышать.
— Вижу я великую смуту, — сказал он. — Раздоры между князьями, битвы за власть. Сын восстанет на отца, брат на брата. Кровь славянская потечёт реками, города обратятся в пепел. И придут враги со всех сторон — с востока хазары, с юга печенеги, с запада ляхи. Растерзают ослабевшие земли, разделят между собой.
По комнате пробежал испуганный шёпот. Предсказание было мрачным, почти апокалиптическим. Велемир видел, как страх проникает в сердца слушателей, как неуверенность охватывает даже самых стойких.
— Но есть надежда, — продолжил сказитель после драматической паузы. — Если славянские племена объединятся не под властью пришельцев с севера, а по собственной воле, под руководством князей из своих родов. Если вспомнят древние обычаи и законы, по которым жили их предки. Тогда будет мир и процветание, тогда не страшны будут ни хазары, ни печенеги, ни любые другие враги.
Искусная манипуляция, подумал Велемир. Сначала напугать, а потом предложить решение — отвергнуть власть Игоря и Олега, вернуться к местным правителям. На первый взгляд разумная идея, но на деле — путь к раздробленности и междоусобицам, ведь кто станет новым князем? Кто из киевской знати не мечтал о троне? И как они поделят власть, не проливая крови?
— Занятные сказки, — раздался вдруг знакомый голос от двери. — Жаль, в них больше выдумки, чем правды.
Все обернулись. В дверях стоял Виктор, спокойный и собранный, с лёгкой улыбкой на губах, не касавшейся холодных синих глаз.
— А вот и ещё один гость, — сказал Добрыня, поднимаясь навстречу. — Купец Альрик, недавно прибывший с севера. Проходи, уважаемый, присоединяйся к нам. Наш сказитель рассказывает удивительные истории о временах древних славян.
— Я слышал кое-что, стоя у двери, — ответил Виктор, входя в комнату. — И позволю себе не согласиться с некоторыми выводами уважаемого рассказчика.
Он подошёл ближе, остановившись напротив сказителя. Два древних противника встретились лицом к лицу впервые за много лет. Велемир почувствовал, как воздух в комнате словно загустел, наполнился невидимым напряжением. Никто из присутствующих, кроме него, не понимал, что происходит, не видел истинного противостояния, разворачивающегося перед их глазами.
— Я тоже много путешествовал, — сказал Виктор, обращаясь не столько к хозяину и гостям, сколько к своему противнику. — Видел разные земли, разные народы. И везде замечал одну и ту же закономерность: объединение приносит силу, раздробленность — слабость. Империи процветают там, где разные племена находят общий язык, общую цель, общего правителя. И гибнут там, где каждый тянет одеяло на себя, где местные интересы ставятся выше общего блага.
— Но разве не становится такое объединение тиранией? — возразил сказитель. — Разве не теряют племена свою самобытность, свои традиции, подчиняясь единой власти?
— Не обязательно, — покачал головой Виктор. — Мудрый правитель уважает особенности каждого народа, каждой земли в своём государстве. Он не ломает традиции, а включает их в общую ткань. Так было в великих державах прошлого, так может быть и здесь, на землях славян.
Велемир наблюдал, как два бессмертных существа ведут дуэль словами, каждый продвигая свою картину мира, своё видение будущего. И видел, как слушатели разделяются — одни склоняются к аргументам сказителя, другие — к логике Виктора.
— Но есть разница, — продолжил сказитель, — между добровольным объединением и завоеванием. Согласишься ли ты, купец, что Киев взят силой, что законный правитель убит, а не свергнут волей народа?