Он повернулся к Ольге, глядя ей прямо в глаза:
— То, что он делает сейчас с Олегом и Игорем, — то же, что делал много раз раньше. Создаёт государство, которое подчинит разные племена единой воле, единому закону, единому правителю. Сотрёт различия, уничтожит местные традиции, превратит свободных людей в подданных.
— Но разве не нужна защита от внешних врагов? — возразила Ольга. — Разве не сильнее мы вместе, чем порознь?
Велеслав улыбнулся — с уважением, как учитель одарённому ученику.
— Умный вопрос, — сказал он. — И да, конечно, объединение даёт силу. Но есть разные пути объединения. Можно создать союз равных, где каждое племя сохраняет свою автономию, свои обычаи, самостоятельно решает свои внутренние дела. Где общие решения принимаются советом, а не навязываются сверху. Где власть не сосредоточена в руках одного человека или рода, а распределена между многими.
— Звучит красиво, — заметила Ольга. — Но возможно ли это на практике?
— Было бы возможно, — вздохнул Велеслав, — если бы Виктор не вмешивался каждый раз, когда такие попытки предпринимались. Он ненавидит неопределённость, многовариантность, свободу выбора. Для него есть только один правильный путь — его собственный.
Он помолчал, затем добавил тише:
— И ещё кое-что, о чём он наверняка не рассказал тебе. Диск, который разделился при том древнем ритуале, — не просто символ нашего противостояния. Это источник нашей силы, нашего бессмертия. Если соединить обе половины, можно было бы… изменить мир. Создать новую реальность, лучшую для всех. Или уничтожить старую, очистить место для чего-то совершенно нового. Но Виктор боится этого. Боится перемен, которые не сможет контролировать.
Ольга слушала внимательно, стараясь уловить фальшь в его словах, но не находила её. Велеслав говорил с искренностью, которая подкупала, с болью, которая казалась настоящей. И всё же что-то тревожило её — какое-то несоответствие, которое она не могла точно определить.
— Зачем ты рассказываешь мне всё это? — спросила она прямо. — Чего хочешь от меня?
Велеслав посмотрел на неё долгим взглядом, затем перевёл глаза на реку, по которой скользил утренний туман, медленно растворяясь в лучах восходящего солнца.
— Потому что ты важна, Ольга, — сказал он наконец. — Виктор это знает, я это знаю. Ты — точка перелома, одна из тех редких личностей, которые могут изменить ход истории. Твоё влияние на Игоря уже заметно, а со временем станет решающим. Возможно, даже Олег когда-нибудь уступит тебе в мудрости и дальновидности.
Он повернулся к ней, и Ольга увидела в его глазах странный огонь — не угрожающий, но завораживающий, как пламя костра в зимнюю ночь.
— Я хочу, чтобы ты поняла, что есть выбор, — продолжил он. — Что путь, предлагаемый Виктором, — не единственный. Что славянские племена могут объединиться иначе — не под железной рукой варяжских князей, а как союз равных, где каждый народ сохраняет свой голос, свои обычаи, свою землю.
— И как ты предлагаешь это сделать? — спросила Ольга, чувствуя, что приближается к сути.
— Влиять на Игоря, — просто ответил Велеслав. — Ты уже делаешь это, и довольно успешно. Молодой князь прислушивается к тебе, ценит твой ум. Направь его к мысли о том, что власть может быть организована иначе. Что можно править не силой, а согласием. Что славянские племена — не покорённые народы, а партнёры в общем деле.
— Олег не согласится, — покачала головой Ольга. — Его представления о власти сформировались давно и твёрдо.
— Олег не вечен, — мягко возразил Велеслав. — Даже если оставить в стороне древние пророчества о его смерти, рано или поздно он должен будет передать власть Игорю. И когда это случится, ты будешь рядом с новым князем, первым советником, голосом мудрости. Тогда можно будет начать перемены.
— А если я откажусь? — спросила Ольга, испытующе глядя на собеседника.
Велеслав пожал плечами — жест получился удивительно человечным для существа, прожившего тысячи лет.
— Это твой выбор, — сказал он. — Я не стану угрожать или принуждать. Не таков мой путь. Я лишь предлагаю возможность, показываю альтернативу. Решать тебе.
Ольга задумалась. Его слова звучали разумно, даже привлекательно. Идея славянского союза, где каждое племя сохраняет автономию, где решения принимаются общим советом, а не навязываются сверху… Многие поддержали бы такой подход. Но был ли он реалистичен? И главное — был ли Велеслав искренен?
— Ты говоришь о свободе, о союзе равных, — сказала она наконец. — Но разве не приведёт это к раздробленности, к ослаблению перед внешними врагами? Хазары на востоке, печенеги на юге, угры на западе — все они только и ждут момента, чтобы напасть на ослабленные славянские земли.
— Единство не обязательно требует единовластия, — возразил Велеслав. — Против внешней угрозы племена объединятся сами, без принуждения. Общий враг — лучший стимул для союза. Но когда опасность минует, каждый должен иметь право вернуться к своим обычаям, своему образу жизни.
Он говорил убедительно, страстно, и Ольга почти поддалась его красноречию. Но что-то удерживало её — внутреннее чувство, которому она научилась доверять ещё в детстве, живя в поселении полян. Чувство, которое предупреждало об опасности или обмане.
— Ты не сказал всей правды, — произнесла она, внимательно наблюдая за его реакцией. — Не в твоих словах о прошлом — возможно, они искренни. А в том, что касается будущего. Чего ты действительно хочешь добиться?
На мгновение в глазах Велеслава мелькнуло удивление, быстро сменившееся уважением.
— Проницательна, как и ожидал, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Да, есть нечто большее. Нечто, связанное с диском, о котором я говорил. Виктор завладел обеими половинами артефакта — взял мою часть силой во время нашей последней встречи. Без неё я… не полон. Ослаблен. Если бы удалось вернуть то, что принадлежит мне по праву, силы уравнялись бы. И тогда будущее этих земель решалось бы действительно свободно, без давления его воли.
— И ты хочешь, чтобы я помогла тебе вернуть твою половину диска, — догадалась Ольга.
— Да, — просто ответил Велеслав. — Виктор где-то спрятал артефакт. Вряд ли далеко — он не рискнёт надолго расставаться с источником своей силы. Скорее всего, где-то в Киеве или окрестностях. Ты могла бы… поискать. Расспросить осторожно. Наблюдать за Виктором, за его передвижениями, его разговорами.
— Ты просишь меня шпионить, — нахмурилась Ольга.
— Я прошу тебя восстановить справедливость, — возразил Велеслав. — Вернуть украденное законному владельцу. И заодно дать славянским племенам шанс на иное будущее — не то, которое планирует для них Виктор.
Он говорил страстно, искренне, и Ольга почти поверила ему. Но что-то в его словах не складывалось, какая-то деталь не пополнялась на общую картину.
— Я подумаю, — сказала она, поднимаясь. — Мне нужно время, чтобы всё осмыслить.
— Конечно, — кивнул Велеслав. — Такие решения не принимаются сгоряча. Но не медли слишком долго, Ольга из полян. Время работает против нас. Чем дальше, тем крепче будет власть Олега и Игоря, тем сложнее станет повернуть колесо истории в иную сторону.
Ольга кивнула, прощаясь, и направилась назад к городу. Солнце уже полностью взошло, и на улицах Киева кипела жизнь — торговцы выкрикивали цены, ремесленники стучали молотками, дети со смехом пробегали между взрослыми. Обычный день в большом городе, ничем не выдававший, что за его стенами решаются судьбы целых народов и ведётся игра, начавшаяся тысячи лет назад.
Вернувшись в терем, Ольга обнаружила, что Игорь уже встал и, судя по всему, искал её. Увидев жену, молодой князь выдохнул с облегчением:
— Где ты была? — спросил он, обнимая её. — Я беспокоился.
— Ходила к реке, — ответила Ольга, не вдаваясь в подробности. — Люблю раннее утро, когда город ещё только просыпается.
Игорь кивнул, принимая объяснение. Он не был склонен к ревности или подозрительности, особенно в отношении Ольги, которой полностью доверял.
— Олег созывает совет, — сказал он. — Древляне уезжают сегодня, нужно дать им последние напутствия и дары.
— Я присоединюсь к тебе, — решила Ольга. — Только переоденусь.
В своих покоях она быстро сменила простое платье на более подобающий княгине наряд. Пока служанка заплетала ей косу, Ольга размышляла над словами Велеслава. Что из них было правдой, а что — искусной ложью, призванной завоевать её доверие? И главное — чему служила эта ложь?
Она вспомнила слова Виктора о том, что его противник стремится к разрушению, к хаосу. Но Велеслав говорил с такой искренней заботой о свободе славянских племён, о сохранении их самобытности… Может быть, Виктор не сказал всей правды? Или каждый из них видел ситуацию по-своему, со своей перспективы, через призму собственных ценностей?
В общем зале уже собрался совет. Олег, Игорь, воеводы, старшие дружинники, несколько бояр из числа тех, кто быстрее других признал новую власть. Ольга заняла своё место рядом с мужем, незаметно оглядывая собравшихся. Виктора среди них не было — странное отсутствие, учитывая важность момента.
Совет начался с обсуждения результатов переговоров с древлянами. Мал и его спутники уже готовились к отъезду, получив дары и письменное подтверждение условий дани — тех же, что были при Аскольде. Олег был доволен исходом визита, хотя и обратил внимание совета на некоторую настороженность послов.
— Они проверяли нашу твёрдость, — сказал регент. — И нашли её достаточной, чтобы не рисковать открытым неповиновением. Но в их глазах я видел скрытое недовольство. Древляне всегда были самым непокорным из славянских племён, и нужно держать их в поле зрения.
— Может быть, стоит отправить к ним наместника? — предложил один из воевод. — Кого-то из наших, кто будет следить за сбором дани и докладывать о настроениях.