Добрыня хмыкнул:
— Вот только наши соседи не всегда ценят такую мудрость. Они понимают только силу меча.
— Меч необходим, — согласился Мирослав. — Но держава, скреплённая только страхом, недолговечна. Нужно что-то большее — общая вера, общие цели, общее видение будущего.
Они продолжили беседу далеко за полночь, обсуждая положение в русских землях, отношения с соседями, перспективы новых торговых путей. Мирослав проявил удивительную осведомлённость во всех этих вопросах, а его советы отличались мудростью и дальновидностью.
— Останься у нас на некоторое время, — предложил Владимир, когда они наконец решили завершить вечер. — Твои знания и опыт могут быть полезны Новгороду.
— Благодарю за доверие, князь, — поклонился Мирослав. — Я пробуду здесь столько, сколько будет нужно.
В следующие дни Владимир много времени проводил с Мирославом, показывая ему Новгород, знакомя с местными обычаями и традициями. Они посетили знаменитый новгородский торг, где можно было встретить купцов со всех концов света, побывали в ремесленных кварталах, где ковали лучшие мечи и создавали искусные украшения.
— Твой город процветает, — заметил Мирослав, когда они стояли на холме, глядя на раскинувшийся внизу Новгород. — Здесь чувствуется жизнь, энергия, стремление к будущему.
— Это заслуга не только моя, — честно ответил Владимир. — Новгородцы — особый народ. Предприимчивый, гордый, независимый. Они сами строят свою судьбу, а князь лишь помогает им и защищает.
— В этом твоя мудрость, — улыбнулся Мирослав. — Ты понимаешь свой народ и уважаешь его особенности. Это редкий дар для правителя.
Они спустились к реке Волхов, где на берегу возвышался деревянный храм Перуна — главного бога новгородцев. Рядом с ним виднелись и другие святилища — Велеса, покровителя торговли и богатства, Мокоши, хранительницы женских ремёсел, Хорса, бога солнца.
— Вижу, вы чтите всех богов, — заметил Мирослав.
— Новгород — город на перекрёстке путей, — пояснил Владимир. — Здесь встречаются разные народы и верования. Мы уважаем всех богов, дающих покровительство и защиту.
Они прошли мимо небольшого деревянного строения с крестом на крыше — христианской церкви, построенной для купцов-греков и немногочисленных новгородцев, принявших новую веру.
— А как ты относишься к христианству? — спросил Мирослав, кивая на церковь. — Твоя бабка приняла эту веру, но твой отец остался верен Перуну.
Владимир задумался:
— Я вижу силу и в той, и в другой вере. Христианство привлекает своей глубиной, учением о любви к ближнему, обещанием вечной жизни. Но вера предков ближе к природе, к нашей земле, к нашему пониманию мира.
— А что для государства полезнее? — продолжил расспросы Мирослав. — Не как для человека, а как для правителя — какая вера лучше служит объединению земель и народов?
Это был сложный вопрос, который Владимир сам часто задавал себе.
— Старая вера связывает нас с предками, с нашими корнями, — медленно ответил он. — Но она разрозненна — каждое племя почитает своих богов по-своему. Христианство же едино для всех, у него есть записанные законы, общие обряды, единая церковь. — Он помолчал. — Для державы, стремящейся к единству, это преимущество.
— Мудрый ответ, — кивнул Мирослав. — Вера — это не только путь к богам, но и способ организации общества. Твоя бабка поняла это, когда посетила Константинополь.
— Ты был там? — с интересом спросил Владимир. — В Царьграде?
— Много раз, — ответил Мирослав. — Великий город, центр мира, как многие считают. Но за его блеском и величием скрывается тот же порок, что губит любую империю — высокомерие и отрыв правителей от народа.
— Отец мечтает однажды покорить Царьград, — заметил Владимир. — Говорит, что это принесёт Руси величайшую славу.
— Многие пытались, — пожал плечами Мирослав. — Но город стоит до сих пор. У него слишком крепкие стены и слишком хитрые правители. — Он посмотрел на Владимира. — Но иногда можно получить больше через союз, чем через войну.
— Ты имеешь в виду брак с византийской принцессой? — догадался Владимир. — Об этом говорили ещё при бабке, но император отказал, сказав, что не выдаст порфирородную принцессу за «дикаря-язычника».
— Времена меняются, — загадочно улыбнулся Мирослав. — Возможно, то, что было недоступно вчера, станет возможным завтра. Особенно если правитель Руси примет христианство.
Владимир задумчиво посмотрел на крест, венчавший небольшую церковь:
— Принятие чужой веры только ради политической выгоды… Это кажется неправильным. Вера должна идти от сердца, а не от расчёта.
— И всё же, — мягко возразил Мирослав, — иногда личный выбор правителя становится судьбой для целого народа. Посмотри на историю: многие великие перемены начинались с решения одного человека, стоящего у власти.
Они продолжили путь в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Когда они вновь поднялись на холм, с которого открывался вид на город, Владимир заметил приближающихся всадников. Это была небольшая группа воинов в богатом убранстве, с развевающимися стягами.
— Похоже, к нам гости, — сказал он, вглядываясь вдаль. — Варяжские князья, судя по знамёнам. Странно, я не ждал их сегодня.
— Мир меняется быстрее, чем мы успеваем заметить, — заметил Мирослав. — Возможно, они прибыли с важными вестями… или предложениями.
Вскоре догадка подтвердилась. Прибывшие оказались посланниками от норманнских ярлов, давних союзников новгородских князей. Их предводитель, суровый воин по имени Эйрик, был известен как один из самых влиятельных вождей за морем.
Владимир принял их в большой гриднице детинца, восседая на резном княжеском троне. Рядом с ним стоял Добрыня, а чуть поодаль — Мирослав, держащийся скромно, но внимательно наблюдающий за происходящим.
— Приветствую тебя, князь Владимир, — начал Эйрик после традиционного обмена дарами. — Мы прибыли с предложением от северных ярлов. Наши воины скучают без достойных походов, а казна пустеет без богатой добычи. Мы предлагаем союз для набега на земли финнов и карелов. Богатая пушнина, серебро и рабы станут наградой за смелость.
Владимир задумчиво посмотрел на варяжского вождя:
— Финны и карелы платят нам дань и не нарушают договоров. Зачем начинать войну без причины?
Эйрик удивлённо поднял брови:
— Разве богатая добыча — не достаточная причина, князь? Твой отец, великий Святослав, не отказался бы от такого похода.
— Я не мой отец, — твёрдо ответил Владимир. — И Новгород процветает благодаря торговле, а не грабежу. Набеги принесут мгновенную выгоду, но испортят отношения с соседями на годы.
Варяжский вождь нахмурился, явно не ожидав отказа:
— Ты говоришь как купец, а не как князь, Владимир. Воины уважают силу и смелость, а не осторожность и расчёт.
— А народ уважает князя, приносящего мир и благополучие, а не войну и разорение, — парировал Владимир. — Но я не отвергаю вашу дружбу. — Он сделал паузу. — Возможно, скоро мне понадобятся отважные воины, но для защиты, а не для нападения.
Эйрик вопросительно посмотрел на князя:
— О какой защите ты говоришь? Кто угрожает Новгороду?
Владимир обменялся быстрым взглядом с Добрыней, прежде чем ответить:
— Пока никто. Но времена неспокойные, а подготовленный к буре редко промокает под дождём.
После ухода варягов Добрыня одобрительно похлопал племянника по плечу:
— Ты хорошо справился, Владимир. Отказал, не оскорбив, и намекнул на возможное сотрудничество в будущем.
— Варяги могут пригодиться, — задумчиво произнёс князь. — Если слухи о планах Ярополка верны, нам понадобятся хорошие воины.
— Ты решил принять предложение Олега о союзе? — спросил Добрыня.
— Да, — кивнул Владимир. — Но с оговорками. Мы будем поддерживать друг друга в обороне, но не станем первыми нападать на Ярополка. Кровь братьев не должна проливаться, если есть хоть малейший шанс избежать этого.
Мирослав, молча наблюдавший за разговором, одобрительно кивнул:
— Мудрое решение, князь. Оборонительный союз даст вам обоим защиту, не провоцируя Ярополка на немедленные действия.
— А что ты скажешь о варягах? — спросил Владимир, поворачиваясь к своему новому советнику. — Стоит ли заключать с ними союз?
— Варяги — хорошие воины, но ненадёжные союзники, — ответил Мирослав. — Они пойдут за тем, кто предложит больше золота и славы. Используй их, если потребуется, но никогда не доверяй полностью.
Владимир кивнул, соглашаясь с этой оценкой. Он и сам знал о непостоянстве северных воителей, хотя его происхождение частично связывало его с этими суровыми людьми.
— А теперь я должен написать ответ Олегу, — сказал князь, завершая разговор. — И отправить лазутчиков в Киев, чтобы узнать, что на самом деле замышляет Ярополк.
Вечером того же дня Владимир вновь остался наедине с Мирославом. Они сидели в небольшой горнице, где князь обычно работал с рукописями и картами. На столе лежали несколько свитков с различными письменами — не только русскими, но и греческими, и даже арабскими.
— Вижу, ты интересуешься не только военным делом, — заметил Мирослав, указывая на свитки.
— Знание — такое же оружие, как и меч, — ответил Владимир. — Может быть, даже более мощное. — Он взял один из свитков. — Здесь описание земель за Каспийским морем, принесённое купцами. А вот здесь, — он указал на другой, — греческие писания о законах и устройстве государства.
— Необычные интересы для молодого князя, — одобрительно кивнул Мирослав.
— Мой отец учил меня, как завоёвывать земли, — сказал Владимир. — Бабка учила, как управлять ими. Я понял, что второе сложнее и важнее первого.