— Около двух с половиной тысяч, — доложил Блуд. — Меньше, чем у нас.
— Значит, Владимир отчаялся, — предположил один из воевод. — Решил умереть с мечом в руках.
— Или у него есть план, которого мы не видим, — возразил Ярополк. — Он не из тех, кто бросается в безнадежную атаку.
Киевское войско тоже начало строиться. Шесть тысяч воинов — внушительная сила, способная смести любого противника. Ярополк был уверен в победе, но что-то его тревожило.
— Где их резервы? — спросил он. — Владимир не мог вывести из города всех людей.
— Должно быть, оставил минимальный гарнизон, — ответил Блуд. — Поставил все на одну карту.
Но Ярополка не покидало ощущение, что что-то упускает. Слишком уж спокойно выглядел Владимир, слишком уверенно держались его воины.
Битва началась с обстрела. Лучники обеих сторон осыпали противника градом стрел, стараясь проредить ряды до рукопашной схватки. Потом в дело вошли метательные машины — камни и дротики свистели над полем боя.
— Вперед! — крикнул Владимир, поднимая меч.
Новгородцы ринулись в атаку. Центр двинулся медленно, плотным строем, а конница на флангах попыталась обойти противника с боков. Классическая тактика полевого боя — сковать врага в центре и ударить по флангам.
Ярополк ответил тем же. Его воины были более многочисленными и лучше экипированными, но новгородцы дрались с отчаянием обреченных. Каждый шаг давался дорогой ценой.
— Где же Свейн? — думал Владимир, отбиваясь от двух киевлян сразу. — Почему нет сигнала с севера?
Ответ пришел неожиданно. Из-за холма показались всадники под варяжскими знаменами — полторы тысячи воинов Свейна ударили в тыл киевскому войску.
— Засада! — закричали киевляне. — Нас окружают!
Паника началась с обозных, но быстро распространилась на боевые порядки. Ярополк попытался развернуть часть сил для отражения новой угрозы, но это только усилило смятение.
— Держать строй! — кричал он. — Не поддаваться панике!
Но было поздно. Удар Свейна нарушил планы киевлян и внес хаос в их ряды. А тут еще с запада показались новые знамена — полоцкие воины Рогволода вступали в бой.
— Теперь! — крикнул Владимир, видя замешательство противника.
Новгородцы воспряли духом и усилили натиск. То, что начиналось как отчаянная вылазка, превращалось в настоящее сражение с шансами на победу.
Владимир прорубался к центру вражеского войска, где под киевскими знаменами сражался Ярополк. Братья должны были встретиться лицом к лицу — таков был закон войны.
— Ярополк! — крикнул он, увидев старшего брата в золоченых доспехах. — Давай закончим это!
Ярополк обернулся на крик. Его лицо было мрачным — он понимал, что битва проиграна. Слишком много неожиданностей, слишком много врагов появилось одновременно.
— Владимир! — ответил он. — Хорошо. Пусть боги решают, кто из нас прав!
Братья сошлись в поединке посреди кипящей битвы. Мечи звенели, искры летели от ударов. Оба были опытными воинами, оба дрались за свою правду.
— Зачем ты начал эту войну? — спросил Владимир, отбивая удар брата.
— Чтобы объединить Русь! — ответил Ярополк, нанося ответный удар. — Чтобы прекратить раздоры!
— Объединил бы — но по-братски, а не силой!
— Иногда сила — единственный язык, который понимают!
Поединок продолжался, но исход битвы уже был ясен. Киевское войско дрогнуло и начало отступать под тройным ударом. Сначала отдельные группы, потом целые отряды поворачивали спины и бежали к реке.
— Сдавайся! — крикнул Владимир брату. — Ты проиграл!
— Никогда! — отчаянно ответил Ярополк и бросился в последнюю атаку.
Владимир уклонился от удара и провел контратаку. Клинок вошел в щель между пластинами доспеха, и Ярополк, качнувшись, упал на колени.
— Брат… — выдохнул он, глядя на кровь, текущую из раны.
Владимир присел рядом:
— Прости меня. Я не хотел твоей смерти.
— Знаю… — слабо улыбнулся Ярополк. — Ты всегда был добрее меня… Только… — он закашлялся кровью, — только не дай Руси распасться… Объедини ее… но по-своему…
— Обещаю, — тихо сказал Владимир, закрывая глаза мертвому брату.
Битва закончилась к вечеру. Киевское войско было разгромлено, остатки его бежали на юг. Владимир стоял на поле боя среди тел павших, держа в руках окровавленный меч.
Победа была полной, но радости не было. Слишком дорогой ценой она досталась. Слишком много русской крови пролилось в этот день.
— Что теперь? — спросил подошедший Добрыня.
— Теперь мы идем в Киев, — ответил Владимир. — Но не как завоеватели, а как объединители. Довольно войн. Пора строить единое государство.
— А тело Ярополка?
— Похороним с честью, — сказал Владимир. — Он был моим врагом, но он был моим братом.
Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в багряные тона. Междоусобная война сыновей Святослава подходила к концу. Но впереди Владимира ждали еще большие испытания — объединение разрозненных земель в единое государство, выбор веры для народа, создание законов и традиций.
Князь новгородский становился великим князем всея Руси. И его правление должно было начать новую эпоху в истории восточных славян.
*(Владимир)*
Киев встретил Владимира осенним дождем и настороженным молчанием. Древняя столица словно притаилась, ожидая, каким будет новый хозяин. На улицах почти не было людей — горожане попрятались в домах, не зная, чего ждать от победителя.
Владимир ехал по главной улице в окружении своих воевод. Позади тянулась длинная колонна — новгородцы, варяги, полочане. Войско, которое за полгода прошло путь от изгнания до полной победы.
— Мрачно встречают, — заметил Эйрик, оглядывая пустые улицы.
— Боятся, — ответил Добрыня. — Не знают, что их ждет при новом князе.
Владимир понимал эти страхи. Смена власти всегда сопровождалась репрессиями, конфискациями, местью победителей. Но он намеревался действовать иначе.
У ворот княжеского терема их встретила небольшая группа киевских бояр во главе со старым воеводой Претичем — одним из немногих, кто служил еще Святославу.
— Приветствуем тебя, князь Владимир, — сказал Претич, низко кланяясь. — Киев покоряется твоей воле.
— Киев — мой родной город, — ответил Владимир, спешиваясь. — Я пришел не покорять его, а возвращаться домой.
Слова эти разнеслись по толпе, и на лицах людей появилось некоторое облегчение. Может быть, новый князь не будет жестоким?
Первые дни в Киеве Владимир посвятил наведению порядка. Нужно было успокоить город, наладить управление, разобраться с наследием Ярополка. Задача оказалась сложнее, чем ожидалось.
— Казна почти пуста, — доложил ему казначей Остромир. — Ярополк потратил почти все деньги на подготовку войны против тебя.
— А что с землями? — спросил Владимир.
— Многие воеводы бежали на юг, к печенегам или в другие земли, — ответил Претич. — Их владения остались без управления.
— Тогда назначим новых управителей, — решил Владимир. — Из тех, кто служил верно, но не участвовал в междоусобице.
Мирослав, присутствовавший на совете, подал голос:
— Не торопись с назначениями. Сначала нужно понять, кому можно доверять, а кто служит только из страха.
— Как это выяснить? — спросил Владимир.
— Время покажет, — ответил загадочный советник. — А пока лучше оставить важные посты за своими людьми.
Владимир кивнул. Совет был разумным, хотя и означал, что придется держать в ключевых точках новгородцев и варягов — людей, которых киевляне воспринимали как чужаков.
Через неделю в Киев прибыла Рогнеда с почетным эскортом. Ее беременность уже была заметна, и горожане встречали будущую мать наследника с любопытством и надеждой.
— Как здесь обстоят дела? — спросила она мужа, когда они остались наедине в княжеских покоях.
— Сложно, — честно признался Владимир. — Город покорился, но не принял. Люди подчиняются, но не доверяют.
— Это пройдет, — успокоила его Рогнеда. — Нужно только время и правильные поступки.
— А что ты думаешь о самом Киеве? — спросил муж.
Рогнеда подошла к окну, откуда открывался вид на Днепр и заднепровские дали:
— Красивый город. Богатый. Но есть в нем что-то… тяжелое. Словно слишком много крови пролилось на этих холмах.
Владимир понимал, что она имеет в виду. Киев был центром власти уже больше века, и за это время здесь происходило множество интриг, предательств, убийств. Город нес в себе память об этом.
— Может быть, стоит основать новую столицу? — предложила Рогнеда. — В месте, не отягощенном прошлым?
— Нет, — покачал головой Владимир. — Киев — сердце русских земель. Торговые пути, политические связи, традиции — все сходится здесь. Нужно не бежать от прошлого, а изменить его.
Первым серьезным испытанием стало прибытие посольства от печенежского хана Курги. Степняки почувствовали ослабление Руси после междоусобной войны и решили проверить прочность новой власти.
— Хан Курга требует увеличения дани, — передал печенежский посол через переводчика. — За то, что не мешал твоей войне с братом.
— Какой размер дани он называет? — спросил Владимир.
— Вдвое больше прежней. И заложников из знатных родов в знак покорности.
В зале воцарилась напряженная тишина. Требования были унизительными и непомерными.
— Передай хану Курге, — медленно сказал Владимир, — что Русь никогда не платила дани по принуждению. Мы готовы к мирной торговле, но не к покорности.