Добравшись до опушки леса, он остановился, чтобы дождаться своих спутников. Через несколько минут показался Бьёрн, двигавшийся осторожно, но не так бесшумно, как Виктор. Ещё через некоторое время присоединился Олаф, тяжело дышавший после быстрого перемещения.
— Всё чисто? — шёпотом спросил Бьёрн.
— Пока да, — так же тихо ответил Виктор. — Но нам предстоит пройти через лес, а там могут быть дозоры свеев. Держитесь за мной и двигайтесь как можно тише.
Они двинулись вглубь леса. Дождь усилился, превращая лесные тропы в скользкие ручьи грязи. Но это было даже на руку — шум дождя маскировал их движение, а плохая погода снижала бдительность вражеских дозоров.
Виктор двигался уверенно, несмотря на темноту и незнакомую местность. Его память хранила каждую деталь карты, которую он изучил перед выходом, а чувства подсказывали ему, где может таиться опасность.
Один раз им пришлось залечь в кустах, пропуская мимо патруль свеев — четверых воинов, ругавшихся на непогоду и явно мечтавших поскорее вернуться к тёплым кострам лагеря. Другой раз они обошли стороной небольшую поляну, где расположился походный пост — несколько воинов под наспех сооружённым навесом, охраняющих подходы к лагерю.
Наконец, после почти часа осторожного продвижения, они достигли края болота. Здесь деревья редели, уступая место зарослям камыша и осоки. Впереди, за полосой топей, виднелась тёмная лента старого русла реки и, смутно различимая в ночном мраке, дамба — остатки древней мельницы, превращённой временем и людьми в преграду для весенних вод.
— Вот она, — прошептал Олаф. — Но как мы перейдём болото? Тропа должна быть где-то здесь, но в такой темноте...
— Я вижу её, — ответил Виктор. — Следуйте за мной, ступайте точно по моим следам.
Он повёл их по едва заметной тропинке, петляющей среди трясин и опасных топей. Для обычного человека найти её в такой темноте было бы невозможно, но Виктор видел то, что другие не могли — слабые различия в оттенках чёрного, едва заметные изменения в плотности почвы, крошечные признаки, по которым можно было определить твёрдую землю.
Болото жило своей жизнью даже ночью — квакали лягушки, шелестел камыш, временами доносились странные звуки, похожие то ли на плеск воды, то ли на тихие стоны. Бьёрн и Олаф нервно озирались, явно чувствуя себя неуютно в этом зловещем месте. Но Виктор шёл уверенно, не обращая внимания на окружающие звуки.
Его разум был сосредоточен на цели миссии, но часть его сознания отмечала знакомые ощущения — он уже бывал в этих местах, много веков назад, когда здесь ещё не было ни Ладоги, ни варягов, ни даже славян. Только древние финно-угорские племена, живущие охотой и рыбной ловлей, поклоняющиеся духам леса и воды.
Тогда это болото было священным местом для местных жителей. Они верили, что здесь граница между мирами особенно тонка, что духи умерших приходят сюда, чтобы продолжить свой путь в загробный мир. Виктор помнил их ритуалы, их песни, их наивную, но глубокую веру.
А теперь он шёл по тем же местам, но с совсем другой целью — не почтить древних духов, а использовать силу природы как оружие против захватчиков. Ирония судьбы не ускользнула от него.
— Стой, — внезапно прошептал он, резко останавливаясь.
Бьёрн и Олаф замерли, инстинктивно доверяя его чувствам.
— Что такое? — тихо спросил Бьёрн.
— Впереди кто-то есть, — так же тихо ответил Виктор. — У самой дамбы.
Теперь и его спутники услышали приглушённые голоса, доносящиеся с направления их цели. Свеи поставили охрану у дамбы? Это могло серьёзно осложнить их план.
— Сколько их? — спросил Олаф.
— Не могу точно сказать, — ответил Виктор, прислушиваясь. — Двое... нет, трое. Говорят на каком-то диалекте, не похожем на язык свеев.
Он вслушивался в голоса, пытаясь разобрать смысл разговора. Язык был древним, но смутно знакомым — один из диалектов местных финно-угорских племён, возможно, веси или чуди.
— Это не свеи, — наконец сказал он. — Это местные. Возможно, рыбаки или охотники. Или...
Он не закончил фразу, но в его памяти всплыли воспоминания о шаманах древней веси, проводивших ритуалы на болотах в полнолуние. Возможно, несмотря на века христианизации и влияния других культур, некоторые старые традиции всё ещё сохранялись.
— Что будем делать? — спросил Бьёрн. — Обойдём?
Виктор задумался. Обходной путь означал бы дополнительное время и риск наткнуться на патрули свеев. Конфронтация с местными могла привести к нежелательному шуму и привлечь внимание. Но они также могли оказаться потенциальными союзниками — местные жители вряд ли были довольны присутствием свеев на их землях.
— Я попробую поговорить с ними, — решил он. — Вы оставайтесь здесь, будьте готовы как к бою, так и к отступлению.
— Ты уверен? — усомнился Олаф. — Если они поднимут тревогу...
— У меня есть преимущество, — загадочно ответил Виктор. — Я знаю их язык.
Не дожидаясь дальнейших вопросов, он двинулся вперёд, осторожно обходя заросли камыша и приближаясь к источнику голосов. Вскоре он увидел их — три фигуры у основания дамбы, освещённые тусклым светом закрытого со всех сторон, кроме одной, фонаря.
Это были старики, одетые в традиционные одежды из кожи и меха, украшенные амулетами и символами. Они что-то делали у основания дамбы — не то проводили ритуал, не то просто рыбачили; в тусклом свете было трудно разобрать.
Виктор решил объявить о своём присутствии, прежде чем подойти ещё ближе. Он выпрямился во весь рост и произнёс на древнем языке веси:
— Приветствую вас, дети болот. Я пришёл с миром и уважением к вашим обычаям.
Старики подпрыгнули от неожиданности, один из них схватился за нож, висевший на поясе. Они вглядывались в темноту, пытаясь разглядеть говорившего.
— Кто ты? — спросил самый старший из них, поднимая фонарь выше. — Как ты говоришь на языке, который понимают только самые старые из нас?
Виктор медленно вышел на свет, держа руки так, чтобы было видно, что они пусты.
— Я друг, — ответил он. — Тот, кто ходил по этим болотам, когда они были молоды, как весенние листья.
Старики переглянулись, явно озадаченные его словами и внешностью. Высокий светловолосый человек, говорящий на их древнем языке, появившийся из ниоткуда посреди ночи... Это было похоже на явление из старых легенд.
— Белый Волк, — вдруг прошептал один из них, самый древний на вид. — Это ты? Тот, о ком говорили наши деды?
Виктор слегка улыбнулся. Даже после веков отсутствия его помнили, его легенда жила в этих местах. Это было и благословением, и проклятием бессмертия — видеть, как твоё имя превращается в миф, как реальные дела обрастают выдумками и суевериями.
— Некоторые называли меня так, — осторожно ответил он. — Давно, очень давно.
Старики что-то быстро заговорили между собой на ещё более древнем диалекте, который даже Виктор понимал с трудом. Потом самый старший снова обратился к нему:
— Легенды говорят, что Белый Волк приходит в времена великих перемен. Когда старое уступает место новому. Когда мир стоит на пороге изменений. Это правда?
Виктор задумался на мгновение:
— Я прихожу, когда чувствую, что могу помочь. Когда вижу потенциал для чего-то значительного. И сейчас именно такое время.
Он сделал паузу, затем прямо спросил:
— Что вы делаете здесь, у дамбы, в такую ночь?
Старики снова переглянулись, словно решая, стоит ли доверять странному незнакомцу. Наконец, старший ответил:
— Мы пришли освободить воду. Дамба не должна быть здесь. Она нарушает течение духов через болота. Наши предки никогда не перегораживали древнее русло полностью.
Виктор с удивлением понял, что старики пришли сюда с той же целью, что и он, хотя и по совершенно другим причинам.
— Вы хотите разрушить дамбу? — уточнил он.
— Да, — кивнул старик. — Мы собирались провести ритуал, а затем подорвать её основание. Мы готовились к этому много дней, ждали правильного расположения звёзд и нужной фазы луны.
— А присутствие свеев вас не беспокоит? — спросил Виктор.
Старик презрительно фыркнул:
— Чужеземцы приходят и уходят. Болото остаётся. Но их лагерь на берегу... да, он будет смыт, когда мы освободим воду. Это будет... справедливо.
Виктор не мог не восхититься этой стойкостью. Старые люди, хранители древних традиций, пришли сюда не из политических соображений или военной необходимости, а из верности своим обычаям и верованиям. И всё же результат был бы тем же — затопление лагеря свеев, ослабление осады.
— Я и мои товарищи пришли с той же целью, — сказал он. — Хотя по другим причинам. Мы хотим помочь тем, кто сейчас осаждён в крепости.
— Варягам? — уточнил старик. — Почему мы должны помогать одним чужеземцам против других?
— Потому что эти чужеземцы пришли строить, а не разрушать, — ответил Виктор. — Они уважают местные обычаи, торгуют честно, защищают слабых. А те, другие, пришли только грабить и убивать.
Он сделал паузу, затем добавил:
— Кроме того, Рюрик, предводитель тех, кто в крепости, заботится о свободном течении вод. Когда осада будет снята, он готов будет обсудить перестройку дамбы так, чтобы она не мешала духам болот.
Это был риск — Виктор не обсуждал этот вопрос с Рюриком и не мог гарантировать такое решение. Но он был достаточно уверен в своём ученике, чтобы полагать, что тот отнесётся с уважением к местным верованиям.
Старики снова заговорили между собой, явно взвешивая его слова. Наконец, старший кивнул:
— Мы согласны объединить наши силы. Наш ритуал усилит воздействие огня и воды. Но нам нужно время, чтобы закончить подготовку.
— Сколько? — спросил Виктор, думая о Бьёрне и Олафе, ждущих его в зарослях, и о том, что время работало против них.
— До полуночи, — ответил старик. — Когда луна, хоть и скрытая облаками, будет в зените. Это самый сильный момент для такого ритуала.
Виктор мысленно прикинул время. До полуночи оставалось не более часа, может, чуть больше. Не так долго, чтобы существенно повлиять на их план, особенно если местные действительно помогут им усилить эффект разрушения дамбы.