— Тогда готовься, — сказал он. — Как только Вадим атакует их с тыла, мы выходим. И на этот раз мы не просто отбиваем штурм — мы переломим ход осады.
Виктор кивнул, его голубые глаза странно блеснули в утреннем свете:
— Это будет хороший день для нас и плохой для свеев.
Они спустились со стены и направились к воротам, где уже собирался отряд для вылазки. Лучшие воины, ещё сохранившие силы после дней осады, молча проверяли оружие и доспехи, готовясь к решающему бою.
Рюрик встал перед ними:
— Сегодня мы не просто защищаемся — мы наступаем. Вадим ведёт подкрепление и ударит врагу в спину, а мы встретим их лицом к лицу. — Он поднял меч. — За Ладогу! За нашу землю!
— За Ладогу! — ответили воины, поднимая оружие.
Рюрик повернулся к Виктору:
— Ты всегда говорил, что момент, когда осаждающие сами оказываются в окружении — это поворотный момент любой осады.
— И сегодня мы увидим, как это работает на практике, — кивнул Виктор.
Они встали у ворот, наблюдая через узкие смотровые щели за происходящим снаружи. Свеи всё ещё были сосредоточены на штурме, не подозревая о приближающейся опасности с тыла.
И тут, наконец, раздался боевой клич Вадима, и его отряд обрушился на тылы свеев как снежная лавина на горные деревни. Внезапность атаки привела к замешательству в рядах осаждающих.
— Сейчас! — скомандовал Рюрик, и ворота крепости распахнулись.
Отряд защитников во главе с князем и его бессмертным наставником хлынул наружу, обрушиваясь на растерянных свеев, зажатых между двух огней. Рюрик сражался с холодной яростью, меч в его руке казался продолжением его воли, находя бреши в обороне противника, разя без промаха.
Рядом с ним бился Виктор, и на мгновение, в пылу сражения, Рюрику показалось, что он видит нечто странное — словно время вокруг его наставника замедлялось, позволяя ему двигаться быстрее всех остальных. Возможно, это была лишь игра воображения, усталость многодневной осады, но факт оставался фактом — никто не мог сравниться с Виктором в бою.
Свеи, зажатые между отрядом Вадима и вылазкой из крепости, начали дрогнуть. Сначала отдельные воины, потом целые группы начали отступать, бросая оружие и щиты, стремясь лишь спастись от неминуемой гибели.
— Не преследовать слишком далеко! — крикнул Рюрик, видя, как некоторые из его воинов, воодушевлённые успехом, готовы были броситься за убегающим врагом. — Держим строй!
Это была не просто победа, а переломный момент всей осады. Свеи потеряли слишком много воинов, их боевой дух был сломлен, а с появлением свежего подкрепления шансы взять крепость штурмом становились призрачными.
Когда последние из атакующих скрылись в лесу, Рюрик позволил своим людям поднять победный клич. Затем он повернулся к подошедшему Вадиму:
— Ты пришёл вовремя, друг мой.
Вадим, суровый словен с шрамом через всё лицо, коротко кивнул:
— Мы двигались без остановок, как только получили твоё послание. Новгород не оставит Ладогу в беде.
Они вместе вернулись в крепость, где их встретили радостными приветствиями. Раненые приподнимались на своих лежанках, чтобы посмотреть на победителей, женщины и дети выходили из укрытий, не веря, что кошмар осады наконец-то заканчивается.
Хельга стояла у ворот, её глаза искали Рюрика среди возвращающихся воинов. Когда их взгляды встретились, она просто кивнула, но в этом движении было больше эмоций, чем в самых пламенных речах.
— Осада не снята полностью, — сказал Синеус, когда они собрались в главном зале для совета. — Свеи всё ещё удерживают позиции вокруг крепости, хотя и отступили от стен.
— Но их силы подорваны, — ответил Виктор. — Они потеряли много воинов, их лагерь частично затоплен, а сегодняшнее поражение серьёзно повлияло на их боевой дух. К тому же, если слухи о смерти Эйрика Инглинга достигли их, они наверняка уже начинают спорить о том, кто теперь возглавит поход.
Рюрик кивнул. Он помнил, как непросто складывались отношения между разными родами северян. Без сильного лидера, способного объединить их, междоусобицы были неизбежны.
— Что ты предлагаешь? — спросил он, глядя на своего наставника.
Виктор на мгновение задумался:
— Добей их. Не завтра и не послезавтра, когда они оправятся от сегодняшнего поражения. А сегодня же ночью. Внезапный удар по их лагерю, когда они меньше всего этого ждут.
— Ночная атака? — переспросил Синеус с сомнением. — Это рискованно. В темноте легко потерять строй, атаковать своих...
— Зато эффект внезапности может быть решающим, — вступил в разговор Вадим. — Свеи сейчас деморализованы, многие ранены, они не ожидают, что мы, только что отбившие штурм, сами перейдём в наступление. Если ударить быстро и решительно, мы можем не просто снять осаду, а полностью разгромить их войско.
Рюрик молча слушал, взвешивая все за и против. Ночная атака действительно была рискованной, но Виктор никогда не предлагал необдуманных планов. Если он считал, что это лучший вариант, значит, так оно и было.
— Хорошо, — наконец решил князь. — Мы атакуем с наступлением темноты. Вадим, твои люди не так утомлены, как наши, они составят основную ударную силу. Виктор, ты возглавишь отряд из моих лучших воинов — тех, кто ещё способен держать оружие. Синеус останется в крепости с резервом, готовый поддержать нас, если понадобится.
План был смелым, но выполнимым. И все присутствующие знали, что если он удастся, это будет не просто снятие осады с одной крепости — это будет утверждение власти Рюрика над всем регионом, доказательство силы нарождающейся державы.
— А что с пленными? — спросил Харальд. — Их набралось уже более двух десятков.
Рюрик на мгновение задумался:
— Тех, кто принадлежит к роду Инглингов, мы оставим как заложников. Остальных отпустим после битвы — пусть несут весть о нашей победе в свои земли. Мы хотим внушать страх врагам, но не хотим, чтобы нас считали безжалостными. В будущем нам ещё понадобятся союзники среди северных племён.
Виктор чуть заметно улыбнулся. Его ученик мыслил не просто как воин, но как государственный муж, заботящийся не только о сегодняшней победе, но и о завтрашнем мире.
Совет закончился, и все разошлись готовиться к предстоящей ночной атаке. Рюрик задержался в зале, чувствуя необходимость хотя бы ненадолго остаться в тишине, собраться с мыслями перед новым испытанием.
К его удивлению, с ним остался и Виктор.
— Что-то тревожит тебя, — сказал наставник, не спрашивая, а утверждая.
Рюрик вздохнул. От Виктора невозможно было скрыть что-либо — слишком хорошо он знал своего ученика.
— Я думаю о цене, — тихо ответил князь. — О цене власти, о которой ты говорил мне много раз. Сколько крови пролито за эти дни... И сколько ещё прольётся, прежде чем мы утвердим нашу державу.
Виктор долго смотрел на него, и в его древних глазах читалась странная смесь гордости и печали:
— Кровь и железо — вот на чём стоят все государства, Рюрик. Так было всегда, с самого начала времён. Но важно помнить, что кровь должна проливаться ради чего-то большего, чем просто власть и слава. Ради порядка, ради закона, ради будущего, в котором людям будет жить лучше, чем сейчас.
Он помолчал, затем добавил:
— Я видел, как рождались и умирали империи. И знаешь, в чём разница между теми, что просуществовали десятилетия, и теми, что пережили столетия? Первые строились на страхе и насилии. Вторые — на уважении и справедливости. Запомни это, когда будешь утверждать свою власть.
Рюрик кивнул, принимая эту мудрость, пронесённую через тысячелетия.
— Я постараюсь быть достойным твоих уроков, — сказал он. — И построить государство, которое переживёт нас всех.
— Ты уже начал это делать, — ответил Виктор с редкой теплотой в голосе. — И я горжусь тобой.
Они вышли из зала вместе, готовые к новой битве, к новому шагу на долгом пути создания государства, которому суждено было стать основой великой державы, раскинувшейся от Балтики до далёких восточных земель.
А высоко над крепостью, в просветах между тучами, показались первые звёзды — безмолвные свидетели рождения новой эпохи.
***
### ХЕЛЬГА
Ночь опустилась на Ладогу, укрывая крепость и окрестности густой тёмной пеленой. Облака по-прежнему скрывали луну и звёзды, делая тьму почти осязаемой. Идеальная ночь для внезапной атаки.
Хельга стояла у восточной стены, наблюдая, как отряды Рюрика и Вадима готовятся к вылазке. Воины проверяли оружие, переговаривались вполголоса, некоторые молились своим богам или прощались с близкими, понимая, что не все вернутся с этой ночной битвы.
— Не стоит тебе здесь быть, — сказал подошедший Синеус. — Если что-то пойдёт не так, и свеи прорвутся к крепости...
— Я останусь, — твёрдо ответила она. — В лазарете всё готово для раненых, и я хочу быть здесь, когда они вернутся.
Синеус внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул, внезапно понимая истинную причину её беспокойства:
— Он вернётся, — сказал он тихо. — Мой брат не из тех, кого легко убить.
Хельга отвернулась, пытаясь скрыть эмоции:
— Многие люди думали так о себе, прежде чем встретили смерть на поле боя.
— Но не многие имели рядом такого учителя, как Виктор, — возразил Синеус. — Иногда... иногда мне кажется, что он даёт Рюрику нечто большее, чем просто знания и умения.
Хельга бросила на него быстрый взгляд. Знает ли Синеус истинную природу Виктора? Догадывается ли о его бессмертии? Она сама лишь недавно убедилась в этом, заметив, как быстро заживают его раны, как не стареет его лицо на протяжении лет.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.
Синеус пожал плечами:
— Не знаю... Что-то в нём есть такое... нечеловеческое. В хорошем смысле. Словно он видит и знает больше, чем любой из живущих.
— Возможно, так и есть, — тихо ответила Хельга. — Он много путешествовал, многое видел.
Их разговор прервал сигнальный рог — один длинный низкий звук, означающий готовность к выступлению. Отряды начали выстраиваться у ворот. Впереди — воины Вадима, свежие и хорошо вооружённые, за ними — отборные дружинники Рюрика, уставшие, но полные решимости. Ночной ветер колыхал их плащи и знамёна, свёрнутые, чтобы не шуметь на ветру.