то посторонний не сможет повлиять на мое решение.
— Как дела в Хабаровске, ваша светлость? — пока мы дожидались возвращения Антипа, спросил я у Муравьева.
— Много потерь, но держимся, — нейтрально ответил светлейший князь. — Думаю, в течение одного-двух дней все последствия удастся ликвидировать.
— Поэтому нам нужно принять решение сегодня, — взял слово Григорий Владимирович.
— Что ж, — посмотрев на Распутина, вздохнул я. — Вы что-то говорили по поводу династии Романовых.
— Тысячу лет назад предку действующего Императора было поручено одно дело, — глядя мне в глаза, ответил Григорий Владимирович. — И на данный момент я считаю, что с этим делом род Романовых справился отлично. Однако сейчас стране нужны перемены…
— Стране нужна стабильность, — возразил я. — И то, что Романовы выполнили взятые на себя обязательства, говорит нам только о том, что они способны урегулировать ситуацию и добиваться долгосрочных целей.
— Если во главе страны станет истинный носитель золотого имени, то мы сможем диктовать свои условия всем ведущим странам этого мира, — отчеканил Распутин и я удивленно приподнял брови.
— Неужели я слышу в ваших словах амбиции завоевателя, Григорий Владимирович? — задал я вопрос. — Мне казалось, что адепты аспекта Смерти безразлично относятся к мирским достижениям.
— Это действительно так, — слегка улыбнулся Распутин. — Но в любом правиле есть исключения. Вы просто поймите меня правильно, Ярослав Константинович. То, что произошло в Тверской аномалии, не может остаться без последствий. Мир уже не будет прежним. Представители Индии, Америки и Поднебесной были с вами до самого конца. Они видели, что вы сотворили, и ни у кого из них не возникнет сомнений в том, что именно вы остановили развитие аномального магического шторма, поразившего Тверскую аномалию.
Распутин говорил очевидные вещи, которые, тем не менее, имели огромное значения. Я сам тоже буквально час назад обдумывал возможные варианты своего будущего и почти везде натыкался на необходимость взаимодействия главой государства.
— И тут возникает вопрос… — внимательно наблюдая за моей реакцией, продолжил Григорий Владимирович. — Кто после этого поверит, что правитель Российской Империи действительно достоин своего места, если на территории его страны действует человек, повелевающий силами, недоступными обычным смертным.
— Мы не хотим смещать Императора или устраивать переворот, — произнес светлейший князь Муравьев. — Наши семьи многим обязаны роду Романовых, и тот договор, который правящая династия заключила много веков назад, не затрагивал нас. Ни Муравьевы, ни Распутины на тот момент не обладали привилегиями, которые есть у нас сейчас.
— Недавно вы говорили, что возвышение рода Муравьёвых началось с получения золотого имени, — окинув светлейшего князя хмурым взглядом, ответил я. — По сути, вы обязаны династии Романовых своим текущим положением. И предлагаете переворот?
— Мы с Григорием Владимировичем имеем право задавать вопросы Алексею Александровичу и можем предложить ему адекватный вариант, — тут же возразил мне Павел Александрович. — Бескровная смена правящей династии послужит общему благу. Если вы займете трон, то у представителей сильнейших стран нашего мира не возникнет желания с вами связываться. Более того, те, кто окажутся против, вроде той же Австрийской империи, вынуждены будут столкнуться с сопротивлением со стороны других мощных держав.
— И маловероятно, что кто-то поддержит притязания и недовольство австрийцев, — добавил Распутин. — А если они окажутся одни, то мы сможем погасить этот конфликт серией незначительных ударов.
— То есть вы не сомневаетесь, что грядет война с Австрией? — прямо спросил я у архимага Смерти.
— Да кто будет сомневаться? — рассмеялся Распутин. — После уничтожения посольства это единственный вариант, который рассматривают все, кто хоть что-то понимает в политике. Учитывая амбиции Фердинанда, он сделает все возможное, чтобы выжать из гибели своих людей максимум.
— Но посольство уничтожено не полностью, — возразил я. — Господин Брейлих остался в живых, пусть пока и не пришёл в себя. А он, так или иначе, министр иностранных дел Империи.
— Но возможно, это единственный фактор, который отделяет две империи от немедленного начала войны, — усмехнулся в ответ Распутин. — Но вариантов все равно немало. Например, министра иностранных дел Австрийской империи вполне могут объявить предателем. Тем, кто допустил смерть множества верных подданных Фердинанда, в том числе тех, которые атаковали африканцев и чуть не стали причиной смерти госпожи Мары.
Судя по тону Григория Владимировича, об истинной роли африканки в делегации Черного континента Распутин был прекрасно осведомлен. Что неудивительно, учитывая его положение и близость к императору. А вот о том, что напавшие на нас люди были гражданами Австрийской империи, я слышал впервые. Если это действительно так, то ситуация с магами крови, которых мы встретили в аномальной зоне, принимала совсем другой оборот.
— Григорий, — позвал я Бетюжина, и когда архимаг Ментала пришел, спросил у секретаря. — Ты говорил, что маркиз Брейлих не в курсе происхождения тех магов крови, которых мы встретили?
— Да, это так, — кивнул Бетюжин. — Но он был в курсе, что существует еще одна тайная часть делегации, куда входил настоящий глава посольства.
— Это довольно странно, — задумчиво произнес светлейший князь Муравьев. — Если министр иностранных дел стал подставной фигурой, то кто тогда должен был возглавлять делегацию на самом деле?
— Это мы можем уточнить у светлейшего князя Пожарского, — ответил я. — Вероятно, его люди успели вывезти из аномальной зоны членов напавшего на нас отряда до начала шторма.
— Я займусь этим, — кивнул Муравьев.
— А я тогда договорюсь о встрече с Его Императорским Величеством, — добавил в свою очередь Распутин и, посмотрев на меня, добавил: — Разумеется, если у вас нет возражений по поводу нашего предложения.
— Возражения есть, и я их уже озвучил, Григорий Владимирович, — ответил я. — Но помимо того, что я просто считаю это нерациональным и неверным шагом, есть еще один важный фактор. Он ломает выстроенную вами картину и не позволяет мне ответить согласием на ваше предложение.
— И что же это за фактор? — явно прикидывая возможные варианты, посмотрел на меня Распутин.
— Дело в том, что аномальный шторм остановил не я, — по очереди посмотрев на собеседников, произнёс я. — Ту силу, что позволила мне вместе с нашими личными слугами вернуться в обитаемые земли, направлял Император Алексей Александрович.
— Нет, — недоверчиво откинувшись в кресле, посмотрел на меня Распутин. — Я не верю в это.
— Почему? — улыбнулся я.
— Потому что нет такой силы, которая сумеет воздействовать на реальный мир с расстояния в сотни километров, — невозмутимо пожал плечами архимаг Смерти. — Никто из одаренных на это не способен. А я на сто процентов уверен в том, что Его Императорское Величество не покидал пределы Кремля. Это достоверная информация, за которую я могу ручаться.
Последняя фраза фактически означала, что Распутин имел в ближнем кругу Алексея Александровича своего человека. Вероятно, настолько преданного, что он даже готов был что-то рассказывать посторонним, зная о наказании за распространение подобной информации.
— У меня есть неопровержимые доказательства того, что это возможно, — ответил я. — Но нет конкретного понимания, как именно это было сделано. Думаю, вы, как человек, глубоко погрузившийся в тайны аспекта Смерти, сможете мне помочь.
— Каким образом? — непонимающе посмотрел на меня Распутин.
— Если вы не против, я хотел бы, чтобы к нашему разговору присоединился личный слуга Императора, — вместо ответа, произнёс я.
— Думаю, это будет излишним, — после долгой паузы произнес граф.
— Поддерживаю Григория Владимировича, — согласился Муравьев. — Иван исключительно предан Его Императорскому Величеству. И все, что будет сказано в его присутствии, станет известно Алексею Александровичу.
— Недавно вы говорили о том, что прямо предложите главе династии Романовых уступить мне власть, — посмотрев на пару влиятельных аристократов, произнес я. — Если это действительно так, то ничего предосудительного в том, что мы сейчас обсуждаем, нет. И последствий вам опасаться нет необходимости. Верно?
— Верно, — натянуто улыбнулся Распутин. — Но в период, когда шатается трон, правитель может резко реагировать на любые угрозы.
— Когда страна полыхает в огне, шатающийся трон уже никого не интересует, — возразил я. — Значение имеют только люди и то, насколько изменится ситуация, если трон опустеет.
— Если бы так рассуждали все правители… — горько усмехнулся Муравьев, но договаривать фразу не стал.
Я же, посмотрев на Бетюжина, коротко кивнул, и спустя пару десятков секунд в особняк вошел Иван.
— Чем могу служить, господин? — посмотрев на меня своими залитыми тьмой глазами, поклонился Иван.
Муравьев и Распутин удивленно округлили глаза и, не понимая, что делать, переводили взгляд с меня на личного слугу Императора. Оба не раз встречались с Иваном, который передавал волю правителя своим самым преданным слугам. Не раз видели, каким доверием пользуется оборотень у главы династии Романовых, и понимали, что так обращаться архимаг Тьмы мог только к тому, кому решил служить сам.
К сожалению, как бы силен ни был маг и глава рода, оборотни сами решали, кому отдать свою верность. Исходя из каких-то своих непонятных никому принципов.
— Собственно, об этом я и говорил, — усмехнулся наконец Григорий Владимирович. — Какие еще требуются доказательства, если даже этот черноглазый называет вас господином?
— У каждого в этом мире есть своя цель и своя роль, Григорий Владимирович, — ответил я. — И иногда роли меняются, как и цели. Иван, ты недавно сказал мне, что тайна золотого сияния в аномальной зоне, которое мы видели, принадлежит не тебе. Но ты знаешь того, кто стоял за той силой?