Не зря уже несколько лет назад бойцам «Шварцхундов» и многим другим ветеранам Африки императорским указом было запрещено возвращаться в отпуск на территорию Австрии. Слишком много было случаев, когда у ветерана сносило крышу. Синдром ПТСР — так называли умные медики этот феномен, но сам Ганс и его товарищи знали, что ПТСР — это жалкое подобие «Проклятия Африки». Да, именно так они называли то, что происходило с умом и разумом после долгого пребывания на Чёрном континенте. Дошло до того, что мозг без постоянного ментального воздействия, которым была покрыта вся территория Африки, шёл вразнос, стоило только самолёту с бойцом на борту взлететь в воздух.
Так что дороги назад у Ганса и большинства его подчинённых просто не было. Нельзя сказать, что они здесь плохо устроились. У них было всё: лучшая еда, лучший алкоголь и любая женщина, до которой они могли дотянуться. Империя понимала, что своих цепных псов нужно держать на коротком поводке, дабы хоть как-то компенсировать невозможность вернуться на родину. К слову, и на родине-то у большинства бойцов его подразделения никого не осталось.
У барона фон Веделя было баронство, доставшееся ему от предков. Вот только жили там сейчас его дальние родственники, да заправлял всем управляющий. И Ганс предполагал, что они спали и видели, когда же их героический родственник наконец сдохнет, потому что тогда его астрономический банковский счёт отойдёт им в качестве наследства.
Ганс с улыбкой покачал головой.
Нет, вот что-что, а помирать он не собирался. Чувство долга у него осталось, да и жизнь, если так посмотреть, была не совсем плоха. Женщины, вино… ну и, конечно же, убийства и битвы, которые сделали из него настоящего адреналинового наркомана.
Барон ещё раз посмотрел на другой берег. Снова поднёс к глазам бинокль и прошёлся по бережку взглядом. Конечно же, он ничего не увидел, как и всегда. Эти долбаные Бриссу имели такие магические технологии, которых нет ни у кого во всём мире! И что они с ними сделали? Правильно, ничего. Оставили себе, дабы убивать пришлых белых. Некогда большое африканское королевство своими руками превратило плодородную, цветущую землю в одну сплошную аномалию. Причём в аномалию не простую, а находящуюся в режиме постоянного гона.
И что самое скверное — сбросили эту проблему на экспедиционные корпусы мировых держав, при этом сами закапсулировались на небольшой территории и носа оттуда не казали. Ну, кроме тех случаев, когда по какой-либо причине вырезали экспедиционные отряды.
Последняя стычка с Бриссу стоила Гансу трети его отряда. И хотя нельзя сказать, что к каждому бойцу он прикипел, как к своему другу — будь это так, у него давно бы поехала крыша, — они были чрезвычайно качественным и дорогим расходным материалом. Дорогим в первую очередь вложенными его лично, Ганса, усилиями. Каждым из них он гордился, и смерть каждого из них вызывала в нём раздражение и ярость.
Что ж, похоже, сегодня наступил тот самый день, когда он наконец сможет дать отпор этим уродам, одновременно дав Императору доступ в земли непокорного племени.
За его спиной сейчас находился Первый экспедиционный корпус герцога Клозе, оснащённый по последнему слову магии и технологии. Он был полностью готов действовать в условиях Африки. Но нужно было сделать последнюю проверку того «Вундерваффе», которое передал им их любимый Император. И Ганс испросил разрешения у герцога быть тем, кто это сделает. Он получил одобрение.
— Начинаем, — кивнул он, не оборачиваясь. Он знал, что находящийся рядом с ним его заместитель Фриц Форбек продублирует приказ императорским войскам, где под защитой самой личной гвардии императора находилась небольшая коробка с неизвестным содержимым внутри — та, что должна была дать Австрийской империи преимущество в Африке.
— Начали, Эйсенлёв, — тихо прошептал его заместитель.
— Хорошо. Нахталь, будьте начеку.
Ганс снова приник к биноклю, вспоминая инструкции, что давал ему суровый императорский посланец со шрамом через всё лицо, от которого веяло сильнейшим аспектом Смерти. Странно, он не представился, но маги Смерти такой силы были только в роду Спанхеймов. Этот мужчина явно был оттуда, что позже подвердил сам герцог Клозе. Да, посланником Его Императорского Величества был сам маркиз Зигфрид Спанхейм.
Прямо сейчас Ганс отсчитывал в уме секунды и одновременно пытался прослушать окружающее пространство. И то, что он почувствовал, было невероятно.
Из-за его спины, там, где располагался прибор и гвардейцы императора, потекли какие-то серые нити. Они были будто живые сторожевые псы: на секунду замирали, принюхиваясь, и текли дальше, сплошной рекой.
«Грязный Эфир», — с восторгом узнал технологию Ганс.
Эта технология была одним из преимуществ племени Бриссу. Именно благодаря грязному Эфиру этим чернокожим племенам не могли ничего противопоставить более многочисленные бойцы экспедиционного корпуса. Ну значит, сегодня силы уравняются.
На его глазах несколько нитей на секунду застыли и… вот! Эти «собачки» почуяли след, потому что дальше они рванули напрямую, не петляя. Из ничего, из воздуха, возник серый щит, который встретил эти незримые щупальца Эфира. Вот только маг Бриссу, который это сотворил, проявил себя.
И тут уж сам Ганс не сплоховал.
Он сжал кулак, и окружающие камни и земля пришли в движение, сжимая пространство, внутри которого находился Бриссу. Купол был крепок, очень крепок, но всё-таки Ганс был архимагом Земли. Через мгновение с лёгким хлопком защитный барьер лопнул, и во все стороны полетели капли крови от раздавленного внутри чернокожего бойца. А в это время вокруг не спали его подчинённые. Шквал стихий обрушился на другой берег, буквально перепахивая землю и ломая вековые деревья. Раздались крики боли и ужаса, когда невидимые враги начали погибать.
— Мне нужны живые! — рявкнул Ганс.
И его верный пёс Гросмайстер Эбер Крейст молнией метнулся через ручей с группой своих сильнейших бойцов. Причем, каждый из них был не ниже ранга Мастеръегера.
Весь бой занял считанные минуты. Серые нити скользили над рекой туда-сюда, но больше не видели ни одной цели.
— Передай маркизу, что всё чисто.
— Будет сделано, — сказал Фриц Форбек. Его глаза были полностью закрыты тьмой, а воздух вокруг него колыхался. Заместитель сегодня тоже мстил за павших товарищей и одновременно получал удовольствие. — Идут, Эйсенлёв, — кивнул он за плечо барона.
Ганс обернулся и увидел, что Крейст с бойцами тащат два тела.
Через несколько секунд у ног барона лежало изувеченное, безногое тело крепкого мускулистого мужчины средних лет, у которого изо рта шла кровавая пена. Он находился в полубессознательном состоянии и что-то бормотал на непонятном языке.
Второй же была юная девушка, почти девочка, которая пострадала гораздо меньше: лишь оба плеча у неё были аккуратно прострелены — судя по всему, бойцами Крейста, для того чтобы её обезоружить. И смотрела она сейчас на всех окружающих с лёгким испугом и откровенным недоверием.
Ганс не выдержал и усмехнулся.
— Не ожидала, тварь? Привыкли нападать со спины, уроды! Что ж, теперь настала ваша пора.
— Аниконди… укутхи нензэни… — прохрипел, внезапно очнувшись, калека.
— Что? Что ты там вякнул? — Ганс наклонился ниже.
Губы умирающего воина скривились в усмешке.
— Нинихулуле убуби… Фути низофа нгабо… — выдавил из себя воин и, собравшись с последними силами, плюнул в лицо барону.
Рука Ганса сработала быстрее, чем он подумал. Она оказалась на горле у чернокожего. Мгновение — и его мощная шея была сломана пополам.
— Тварь, — сплюнул Ганс, осторожно снимая окровавленную перчатку с руки. Он повернулся к девушке, в глазах которой наконец появился долгожданный ужас.
— Эту, на всякий случай, вырубите. И отведите к маркизу, — лицо барона исказила зловещая улыбка. — И передайте герцогу, что путь свободен.
То, что случилось что-то неприятное, стало понятно уже через пару минут. Ревели в отдалении полицейские сирены, нам навстречу пронеслось сразу несколько «скорых». Учитывая направление, источник проблемы я примерно представлял, но не ожидал, что он совпадает с целью нашего путешествия.
— Видимо, мы немного опоздали, — нейтрально произнёс я. Маловероятно, что убийца Сидака стал бы привлекать к себе столько внимания. Теми возможностями, которые были необходимы для управления темным Эфиром, обладали единицы среди людей. И я говорил об артефактах, содержавших запретную энергию. Чтобы использовать Тёмный Эфир напрямую нужно было так извратить свою сущность, что даже не всякий Вершитель на подобное был способен. А значит банально попасть в больницу подобный человек не мог.
Рыков остановил машину по приказу Кота буквально через пятьсот метров. Наш старенький седан Ратай припарковался у обочины, и мы принялись наблюдать за суетой на противоположной стороне улицы.
Там располагался въезд в центральную больницу Твери. Госпиталь после недавних событий был практически забит до отказа, и, судя по всему, многим из тех, кого сюда привезли, теперь уже помочь никто не сможет.
— И куда ведёт нить? — взглянув на африканца, поинтересовался я.
— Туда, — указав рукой на центральный вход в больницу, ответил Аларак. — Тот, кто убил банкира, знал, что ты можешь за ним прийти, господин.
— Поэтому сделал всё возможное, чтобы спрятать свой след, — задумчиво протянул я. — Ну, пойдём посмотрим. Может быть, что-то получится найти.
Выйдя из машины и добравшись до главных ворот больницы, я увидел внутри почти два десятка автомобилей родовой дружины светлейшего князя Пожарского. Губернатор явно отреагировал на случившееся очень быстро, раз успел прислать лучшие свои силы.
Однако, оказалось, что я немного неверно оценил ситуацию. Перед нами возник подтянутый парень в сером городском камуфляже, который жестом попросил нас остановиться. Я быстро оценил снаряжение дружинника и пришёл к выводу, что это какое-то особое подразделение сил рода Пожарских.