— Да, господин, — ответил Бернхард. — Все шесть. Книга, скипетр, перстень, чаша, меч и щит. С этим снаряжением основатель династии Романовых объединил под своей властью первые несколько городов и занялся созданием полноценного государства.
— Чашу я видел, — припоминая все особенности этого невероятного артефакта, произнёс я. Разобрать получилось не всё, но даже так можно было оценить работу древнего мастера. Одно то, что её создатель сумел предусмотреть практически безграничную емкость этого артефакта уже вызывало уважение. — Что с остальными?
— Перстень всегда находится у действующего императора. Это сильнейший оберег, — сообщил Бернхард. — По сути, артефакт, способный дать второй шанс. Что-то вроде Зерна Рождения, только с поправкой на особенности человеческой энергетики.
— Так… меч и щит? — смотря на генерала, задал следующий вопрос я. Пока что схема вырисовывалась довольно чёткая. Стоявшие у истоков Российской Империи одарённые не стали полагаться на слепой случай и собрали своему избраннику полноценный сет на любой случай жизни.
— Барьер и атакующий артефакт, — пожал плечами мой старый соратник. — В тот период, когда они часто появлялись на поле боя, основатель династии снискал свою первую славу и репутацию неуязвимого воина. При восхождении Романовых ни у кого не возникало вопросов в праве этого рода на власть. Все, кто думал иначе, очень быстро умирали. Другое дело, что питались эти артефакты за счёт жизненной силы будущего императора. И если бы мы с Еленой не поддерживали его за счёт собственной маны, род Романовых мог бы и не дожить до коронации. Это уже после, когда нам удалось вписать в книгу первые пять десятков одарённых, стало легче. Правитель частично подпитывался от них, и ему уже меньше приходилось тратить в сражениях собственную энергию.
— Любопытный ход, — хмыкнул я. — Величайшая сила первого императора, о которой писали во всех летописях, оказалась всего лишь сборной энергией десятков разумных. А что по поводу мгновенного убийства любого непокорного?
— Елена связала скипетр с книгой, позволив главе Романовых карать своих подданных прямо с трона, — слегка улыбнулся Бернхард. Похоже, моего генерала забавляла мысль о том, чего до ужаса боялись все аристократы Российской Империи. — Не все понимали связь с ритуалом внесения нового имени в книгу, но мы сделали всё возможное, чтобы в красках объяснить всем одарённым на территории зарождающейся Империи, что происходит и почему.
— Не думал, что ты способен на такие сложные комбинации, мой старый друг. Не в обиду, но ты раньше предпочитал более прямые пути, — покачал головой я. — Получается, вы обеспечили мощнейшую подпитку и непререкаемую верность главе правящего рода в обмен на то, что он выполнит данное вам обещание?
— Да. Это ещё один момент, который сильно смущал меня в Елене, — отозвался Бернхард. — Мы не раз разговаривали с ней на эту тему, и у меня сложилось впечатление, что основательница рода Разумовских не понаслышке знает о Вершителях и их последней войне. Она вообще была очень увлечена этой темой.
— А подробнее? — попросил я. Описание древней знакомой моего генерала всё больше и больше напоминало мне одну женщину из современного мира.
— Когда я впервые заговорил с ней о том, что есть вероятность пробуждения новых сущностей, которые жили много столетий назад, она очень внимательно меня выслушала и предложила свою помощь, — явно стараясь не упустить ни одной детали, ответил генерал. — Так как каждый Вершитель обладал всеми аспектами, дар самой Елены идеально подходил для пробуждения вашей сущности, господин. Поэтому мы поставили метки на всех потомков Разумовской и договорились с императором, что род Елены будет обитать в зоне вероятного пробуждения вашей сущности.
— И долгое время на этот род никто особого внимания не обращал, — кивнул я. — Пока пятьсот лет назад тогдашний император не выделил Разумовским владение в первом круге обороны.
— Да. Наверное. Тут ничего не могу сказать, господин, — пожав плечами, ответил Бернхард. — Просто не знаю ничего про современное общество людей.
— Это ненадолго, — улыбнулся в ответ я. — А сейчас…
Договорить я не успел. Машину тряхнуло. Пол и потолок поменялись местами. Поняв, что на нас снова кто-то нападает, во мне вскипела такая ярость, что удержать её не удалось. Аура грязного Эфира распространилась на десятки метров вокруг.
Я мгновенно ощутил полсотни готовых к бою людей. Кто это были и почему они решили на меня напасть — в этот момент мне было глубоко безразлично. Главное, что они держали в руках оружие и готовы были его применить против меня и моих людей.
Два удара сердца — именно столько потребовалось мне, чтобы лишить нападающих жизни. Без каких-то ярких эффектов или масштабных воздействий. Серия точечных уколов искрами грязного Эфира пробила достаточно мощную защиту неизвестных и лишила их жизни.
Машина, подорванная на каком-то магическом снаряде, совершила ещё один оборот и попала в ловушку моей силы. Замерев на секунду в воздухе, она медленно опустилась на землю.
Я вышел из автомобиля, громко хлопнув дверцей, и сразу направился к обочине. Следом за мной машину покинул Бернхард. Со стороны остановившегося конвоя к нам уже бежали Антип, Аларак и бойцы сопровождения.
— Спокойно, — громко произнёс я. — Проверьте окрестности. Маловероятно, что рядом есть ещё кто-то, но стоит убедиться.
Дружинники рассыпались по лесу и мгновенно исчезли из вида.
— Аларак, — посмотрев на архимага смерти, продолжил я.
— Слушаю, господин, — ответил африканец.
— Проверь память трупов, — приказал я. — Если опять ничего не получится выяснить, значит, они принадлежат к той же группировке, что и нападавшие в моих московских апартаментах.
Кот стремительным шагом направился к лежавшим за деревьями трупам, а я осмотрел Бернхарда.
— Так и живём, — хмуро произнёс я. — Всё время кто-то так и норовит укусить.
— Не мудрено, господин, — негромко ответил мой первый генерал. — Раз вы уже пробудились, времени у этого мира осталось совсем немного.
— Позже обсудим, — остановил Бернхарда я и повернулся в сторону зарослей.
Оттуда вышел Аларак. Времени на сканирование трупов архимагу понадобилось меньше минуты. Африканец нёс несколько амулетов и одну отрубленную руку.
— Кейт Ха, — подойдя к нам, произнёс Аларак и показал иероглиф языка Поднебесной на отрубленной конечности.
Символ был красиво вплетён в сложную татуировку, на которой были изображены какие-то птицы, расклёвывающие мёртвых воинов.
— Сделайте снимок, — попросил я. — Потом покажем кому-нибудь из делегации Поднебесной. Возможно, это поможет разобраться в личностях нападавших.
— Амулеты — просто знаки, — показал свою добычу Аларак. — Кот не ощутил магии. Но знаки были только у троих, и у этих же троих были татуировки.
— Офицеры, — уверенно произнёс Бернхард. — Вероятно, они командовали нападением. Если я правильно считываю знаки, то этот человек принадлежит к старшей касте убийц из Поднебесной.
— Как ты это определил? — спросил я.
— Татуировка, — ответил Бернхард. — Она сделана с идеальным соблюдением традиций одного ордена убийц с Дальнего Востока континента.
— Вот как? — удивлённо хмыкнул я. — Не думал, что те наёмники имеют такую долгую историю, что даже ты знаешь об их существовании.
— Как бы то ни было, у них ничего не вышло, — проворчал Аларак.
— Но жандарм оказался прав, — произнёс я. — Кейт Ха не остановятся, пока не выполнят заказ или не умрут. Это вторая попытка, в которой появились офицеры. Мне что-то чудится, что это была только разведка.
В течение двадцати минут два архимага и отряд Мастеров обыскивали все прилегающие к месту нападения окрестности, но каких-то намёков на слежку или присутствие оборудования для записи мы так и не смогли найти.
То ли китайские наёмники просто положились на удачу — во что мне не особенно верилось, — то ли сумели так спрятать оборудование для записи нападения, что мы просто не сумели его найти.
В итоге, вернувшись к машине, оказалось, что ехать дальше она не может. Пришлось оставить у повреждённого транспорта пару человек и, чуть уменьшившимся конвоем, двинуться дальше. По приезде в имение обнаружил там Бетюжина. Архимаг Ментала был немного взволнован, и это сразу бросилось мне в глаза.
— Что случилось, Григорий? — поинтересовался я.
— Питомцы Анны Константиновны очень сильно нервничают, господин, — ответил менталист. — Я связался с вашей старшей сестрой. Она сказала, что Нюше нездоровится.
Я пару мгновений смотрел на оборотня, а потом достал телефон и взглянул на экран. Время подходило к четырём часам дня. Я обещал сёстрам, что сегодня заберу их домой, но до Москвы так и не добрался. Учитывая количество дел дома и необходимость привести в порядок воспоминания Бернхарда, мгновенно отправиться в столицу у меня точно не выйдет. А отправлять девочек без нормального сопровождения сейчас было слишком опасно.
Я некоторое время думал, что же предпринять, а потом набрал номер графа Распутина.
— Алло, — когда Григорий Владимирович взял трубку, произнёс я. — Здравствуйте, ваше сиятельство, не отвлекаю?
— Добрый день, Ярослав Константинович, — ответил светлейший князь. — Что, определилось время встречи с Его Императорским Величеством?
— Нет, пока что. Я по другому вопросу. Скажите, могу я поговорить с вашим личным слугой?
— Да, разумеется, — немного удивлённо ответил граф. — Пётр, возьми трубку.
— Слушаю, — прозвучал из динамика безразличный голос архимага Пространства.
— Ты мне нужен, — коротко произнёс я. — Отправляйся в московскую резиденцию моего рода и доставь ко мне в имение моих сестёр как можно быстрее.
— Хорошо, господин… Разумовский, — ответил Пётр и вернул трубку графу.
— Прошу прощения за беспокойство, Григорий Владимирович, — сказал я. — Просто у меня тут много всего навалилось, и не успеваю везде.
— Да, прекрасно вас понимаю, — ответил Распутин. — Сам весь день на горячей линии с родовым землями. Там нарастает новая волна гона — выход зверей из аномалии сильно увеличился. И я боюсь, что в ближайшее время все силы моего рода и соседей аномалии будут брошены на защиту. Поэтому не исключаю вариант, что вам придётся встречаться с императором без моего участия. Но знайте, что я всецело вас поддерживаю. Павел Александрович сможет говорить за меня тоже.