Северные пустоши породили немало сильных воинов и вождей, но только одному из них удалось сплотить враждующие племена в аморфную, но все же единую массу, объединенную одной целью — вернуть земли своих предков.
И Та’Энди как никто другой знала, насколько близки к воплощению в жизнь эти мечты. Совет Великого леса слеп и склоняется к войне. Особенно если империя достаточно ослабеет.
Совет не понимает, что победители очень быстро поменяются местами с побежденными. Слишком яростной и долгой будет эта война. Слишком злые силы она породит и разбудит. Потери будут не просто велики — невосполнимы. Ликаны и варгары будут радоваться и торжествовать, но для народа альвов это станет началом конца.
Да и торжество младших рас не продлится долго. Пройдет век, два, возможно три — хомо вернутся. И будут мстить! Вновь залив Суренасил кровью. Но в этот раз даже Великий лес не сможет сопротивляться их ярости, потому что от народа альвов мало что останется.
Нужен другой путь. Но какой? Ответа на этот вопрос она не знала, пытаясь изменить хотя бы судьбу своей души.
— Хоть твои воины и не справились, — сразу же начала Та’Энди, на грубоватом, больше похожим на рычание зверей языке ликанов, — но я чту наш договор. В этом месяце вы получите на треть больше лекарственных трав и даров Великого леса.
— Дополнительный день охоты? — Всевождя мало интересовали коренья и травы. Это пища самок и рабов. Воин ест мясо. Пьет кровь. Хрустит костями.
На равнинах, прилегающих к Голодным нагорьям, стало слишком много ликанов и осталось слишком мало достойной для охоты дичи. Но по другую сторону гор дышал жизнью Великий лес, где иной лесной тур достигал таких размеров, что его мясом могло месяц кормиться небольшое племя.
— Вы получите и его. Хоть и не выполнили свою часть, — напомнила Та’Энди.
— Это не наша вина, — дернул губой всевождь, оскалив длинные клыки. — Маяк появился слишком поздно и был слабым, портал удалось открыть только в одну сторону и отправить лишь часть воинов. Лучшую часть! Они сделали, что смогли. И ты обманула нас, почитаемая. Моих отважных воинов ждали не молочные щенки, а такие же вкусившие кровь воины. Я послал лучших, и где они теперь? Так что между нами нет долгов.
Та’Энди нахмурилась, но настаивать не стала. Да и не особо верила в удачный исход внезапной атаки на Тирбоз. Она даже не была уверена в том, что рыцарь известный ей под прозвищем Старик в это время учился именно на первом курсе академии Тирбоза. Так говорили ходившие про последнего командующего рыцарей слухи, но можно ли целиком полагаться на слухи?
Настоящее его имя Та’Энди если и слышала, то не придала ему значения и не запомнила. Как оказалось, зря.
— Между нами нет долгов, — хмуро подтвердила она.
Настаивать на новом нападении будет глупостью. Хомо не так глупы, как кажутся на первый взгляд. Они настороже. Ищут и ждут. А изменчивых слишком мало, чтобы рисковать их раскрытием, тем более по такому ничтожному, с точки зрения совета, поводу, как какой-то паж.
Когда дракон унес альву обратно в небеса, Всевождь зло выругался. На языке ликанов слово альв и высокомерие звучат одинаково. И не зря!
Обвешанный амулетами, говоривший с духами племени появился бесшумно. Иногда всевождю казалось, что старый шаман давно уже отошел к предкам и по земле ходит только его бесплотная тень. Он появлялся внезапно и так же внезапно исчезал, не оставляя следов.
— Сдержи свой гнев, всевождь, — сказал шаман. — Владычицы леса нужны нам, как и мы им.
— Но умирают наши воины. Не их!
— Молодые, глупые щенки. Ставившие под сомнения священные заветы предков и твою власть. Своей смертью они принесли больше пользы, чем жизнью.
— Но это были мои воины!
— Они хотели идти путем железа, как и хомо. Но однажды этот путь уже привел нас к катастрофе.
— А путь дерева? — нахмурился всевождь. — Наш народ с трудом выживает на этих пустых землях. Мы всецело зависим от милости лесных владычиц. Мы стали чуть ли не их прислужниками!
— Временный союз, не более того.
— Я годами слышу одни и те же речи, старый клык. Этот временный союз длится дольше, чем я живу под луной. Мы сильные и можем выжить даже здесь. Но жадность хомо выше самых высоких гор. А недра Холодных равнин богаты горючим камнем, железом и солнечным металлом, что так пленяет их дух. Рано или поздно хомо про это прознают и придут, чтобы покончить с нами, но уже окончательно.
— Мать-земля знает о наших страданиях. Ждать осталось недолго. Скоро она обрушит свой гнев на наглых захватчиков.
— Мать-земля или те островные хомо, которым ты несколько раз отдавал пленников, захваченных моими воинами? Они такие же враги нам, как и имперцы!
— Да, но пока что они полезны. Преследуя свои интересы, они создают оружие нашей мести. Пусть и думают иначе. Они хотят приручить зеленого зверя, что мучает, а порой и убивает наших щенков. И они близки к успеху. Но им нужен слабый зверь, опасный только для повелителей чар. Способный кусать, лишать сил, но не убивать. Но это наш зверь! Мы легко его изменим. И тогда придет наше время. Мы вернем свое! И немного больше…
Глава 11 Удар копья
«Егерь» шел ходко и мягко. Словно в благодарность за то, что его наконец-то привели в порядок. А всего и делов-то, устроить темную одному не в меру наглому и вороватому технику. До отличного состояния меху еще очень далеко. Придется приложить массу сил, денег и времени. Но и полученный результат радовал.
Очень жаль, что машина вышла слишком нестандартной и дорогой, и не пошла в серию.
Слегка растянувшись по узкой лощине в походном построении, шесть мехов копья утрамбовывали то жалкое подобие травы, что еще имела смелость расти на полигоне.
Появление мишеней не стало неожиданностью. Сложно не заметить две вкопанные в землю высокие мачты, на которых медленно поднимались круглые щиты двухметрового диаметра.
А вот показания рунного компаса воспроизводились на визор нечетко. Сетка плыла, цифры расползались. Причем механики пока что так и не нашли причину, греша на сбой рунных цепочек. А все рунные кузнецы маленького гарнизона были слишком заняты, чтобы заниматься еще и моей машиной. Полевой лагерь хоть и считался частью академии Тирбоза, по факту являлся действующей частью императорской армии. А значит и наши потребности у местного персонала стоят в самом конце списка запросов.
Самостоятельно лезть в хитросплетение рун я не стал, так что приходилось мириться с недостатками. Для рыцаря это привычно. Особенно для рыцаря конца войны, когда ощущался недостаток всего и оставшиеся мехи зачастую шли в бой только благодаря близким к высшей магии усилиям технического персонала.
— «Феникс-1», всем «фениксам». Цель на сто двадцать два градуса, — наконец определился я. — Дистанция триста.
На глазомер я никогда не жаловался. Особенно когда речь идет об определении дальности стационарной круглой мишени с известными размерами. Да и в прошлом на этом полигоне погонял немало.
Вскидываю глефу, пытаясь прицелиться. Звучит легко, а на практике… Мелкая моторика, вот что в управлении мехом самое сложное. Цель, просто точка. А любое отклонение глефы на несколько лишних миллиметров приведет к промаху. А если идет бой, твой мех маневрирует, как и мех противника? Световое копье — быстрое и точное, но попасть даже на средней дистанции по движущейся цели не так-то и просто. Особенно если синхронизация хромает. Или точка прицеливания, передающая по вязи рунных цепочек на визор направление острия глефы, предательски мерцает.
— Контроль! — вразнобой донеслось пять голосов.
— Огонь!
Шесть тонких световых лучей сошлись в одной отдаленной точке. Может, кто-то и промазал, но мишень упала. А значит, как минимум четверо попали в цель.
— Цель поражена.
Четко и быстро. Никаких тебе размахиваний манипуляторами, в попытках привлечь внимание и дать нужные целеуказания. Без связи, ведомые просто палили бы в ту же сторону, что и ведущий. Это если видели мишень и успевали отследить, куда улетело световое копье.
Мирра и Шилин радовали. Хоть и посматривали на всех свысока — третий курс, выпускники, а не всякая мелочь, — но тренировались на совесть. А их «Зеленые драконы» отлично встанут на роль нашего щита, отвлекая на себя основное внимание противника — третий курс, выпускники, лучшие машины.
— Цель на сто двадцать пять градусов. Дистанция триста.
Еще одна мишень в виде поставленного на железную мачту щита упала, знаменуя получение критических повреждений.
Начало драки големов всегда происходит на дальней дистанции. Схватки в ближнем бою случаются, но не часто. Обычно, после обмена залпами, одна из сторон просто обращается в бегство. Либо понеся потери, либо правильно оценив собственные шансы в столкновении. Таков типичный характер Малых войн. Потом, когда война за престол дойдет до крайнего ожесточения, рыцарские копья будут сходиться грудь в грудь. А когда вторгнутся альвы оставшиеся рыцари будут стоять насмерть, выжимая все из себя и своих могучих машин. Но пока что война всем кажется не более чем жестокой игрой, продолжением турниров. Тебе сбили стихийный щит или ты более не в состоянии выдать световое копье — отступи, не рискуй в ближнем бою собой и машиной.
— Перестроение «П-1». Следуем дальше по маршруту. Сагар, поглядывай за спину. Помнишь те три меха второкурсников, что готовились к выходу? Я буду не я, если мастер-наставник не приготовил нам сюрприз.
Да и щиты-мишени, навешанные на наши големы, прямо намекают, что простыми маневрами и стрельбой по стационарным мишеням дело не ограничится.
— Принято, — отозвался Сагар. — Дэя, оседлай правый холм, и не зевай.
Полевой полигон, это тебе не академия. Тут и складки местности есть, где можно устроить засаду. Да и пострелять можно, пусть и из ослабленных турнирных, они же тренировочные, вариантов рунных глеф.
На высокой башне форта сверкнул солнечный блик. Кто-то явно наблюдает за нашими действиями в бинокль. Я даже знаю кто.