– Микорский погиб.
– На его глазах свалился. – Стоящий неподалеку мужчина в каске с заляпанным номером на груди, прислушиваясь к разговору, повернулся к студентам и добавил: – Хоть и не подарок был, пасынка упокоил, но все же человек. Мы все здесь человеки.
– Привезенцев над четырнадцатой бригадой стоял, – сказал Варкон. – Они восточный седьмой штрек разрабатывали. Старикан свалился. Старыч просто сбежал, наверняка запил и зарекся. Но потом вернулся. Правда, уже не к нам. В тринадцатый пошел. Все знают, что нет хуже площадки, чем тринадцатая, будь она неладна. – Невысокий бригадир покачал головой. – Мировой мужик, если бы спросили, кто имеет шанс нарваться на блуждающего и сдохнуть, я бы назвал пару сотен знакомцев, прежде чем добрался до Сторыча, но, видать, судьба…
Услышав звук падения, Грошев обернулся. Игрок сидел на земле и очумело тряс головой, правая рука неестественно вывернулась назад, почти касаясь каменной стены. Но испугало Макса не это в выражении лица Лехи, беспомощное и одновременно решительное. Как нельзя подходящее под фразу: «помирать – так с музыкой».
– Ты в норме? – спросил Грош, протягивая руку.
– В ней самой. – Леха с усилием опустил вывернутую руку. – Чертов мертвец. – Он ухватился за ладонь и поднялся. – Я его не чувствую, – Макс заметил, что лоб друга покрылся испариной, – но он чувствует все. Здесь покойники, Грош, и немало, а призраки не могут…
– Пересекать границы чужих захоронений, – закончила Настя.
– Это все вопросы, которые вы хотели задать? – спросил второй автоматчик и посмотрел на Калеса пустыми, ничего не выражающими глазами. Макс узнал эту равнодушную пустоту, слишком долго она была его постоянной спутницей. Гвардеец не отвел взгляда.
– Тело Микорского подняли? – спросил Макс.
– Нет, – ответил Варкон. – Не стали возиться.
– Но как же так? Призрак! – воскликнула Настя.
– Не было призрака. А если и был, нам не показывался, – сказал заключенный.
– Надо на него посмотреть, – сказал Макс Тиру. – Пусть там мало что осталось, но надо.
Они спускались в штрек, темнота чередовалась со светом. Деревянные перекладины подрагивали под их шагами. Макс механически переставлял ноги, пытаясь избавиться от предчувствия, что назад они уже больше не поднимутся. Конечно, можно было еще там, в домике Маста, упереться рогом и никуда не ходить. Не принимать навязанные правила, что с высокой вероятностью закончилось бы пулей в голову. А так… Это отсрочка. Еще одна. Жизнь превратилась во взятое взаймы время. А он еще жаловался на монотонность учебы в Академии.
Грошев пытался представить, что бы он сделал на месте Раимова? Фантазия сбоила. Дальше кресла, каменного глобуса и девушки, подозрительно похожей на Лису, в кружевном наряде на коленях дело не пошло. Ох, на фига такие мысли сейчас.
Спускавшаяся следом Настя едва не наступила ему на руку, и он стал двигаться быстрее. Первый вопрос: почему их не убили сразу? Грош посмотрел вниз на автоматчика, вспоминая, как появился Раимов, пока они выясняли отношения после сеанса связи с пятой шахтой. Имена прозвучали в эфире и были услышаны. Сколько вопросов вызовет их бесследное исчезновение с хутора? Много. Но если свидетели дружно расскажут, как они поперлись в десятую шахту в поисках призрака? Студенты-псионики всегда подрабатывают: кто-то из-за денег, кто-то, чтобы ощутить значимость силы, подвластной не всем. Они ушли туда сами. Автоматчиков запросто можно переименовать в охранников и… что? Что должно произойти?
Лестница кончилась, Грош спрыгнул с нижней ступени и едва не задел макушкой низкий потолок. Невысокий Варкон и Лиса могли стоять в полный рост, остальным пришлось согнуться.
– Куда? – спросила девушка.
Бригадир включил фонарь. Вперед, насколько хватало луча света, уходил технический штрек, по полу были проложены рельсы. Вдалеке все так же равномерно гудел невидимый генератор. Метров через сто пятьдесят коридор закончился выступающим над пропастью каменным языком, на котором рельсы описывали петлю. На краю стояло приспособление, больше всего напоминавшее Максу колодезный журавль, только вот воду здесь не доставали, скорее наоборот, скидывали отработанную породу вниз.
– Старый отвал, – пояснил Варкон. – Жила ушла в сторону, и мы вместе с ней. – Он указал на приспособление. – Микорский в тот день на разгрузке стоял. – Мужчина подошел к краю и направил луч фонаря на каске вниз.
То, что осталось от тела, разглядеть можно было с большим трудом, и то применив толику воображения.
Грошев вспомнил слова Маста о темноте и холоде, о смерти, что показал ему призрак, о ее проекции в головы живых, пусть и несмертельной. Видение вписывалось в картину. Убивший пасынка Микорский свалился в отвал, но умереть мог не сразу. Внизу темно и холодно. Лиса ухватилась за руку брата и заглянула за край.
– Тот покойник? – спросил Тир. – Или ищем другого?
– Сейчас проверим. – Макс подобрал с пола каменный осколок породы и спросил у Игрока: – Ты как?
Друг неопределенно махнул рукой.
– А так?
Грошев размахнулся и запустил камень. Снаряд приглушенно ударился в то, что осталось от тела, и скатился вниз. Лиса, Макс и Леха одновременно повернули головы влево. Стоило чему-то постороннему коснуться захоронения, как там, за толщей земли и камня, начала собираться энергия. Если потребуется, блуждающий будет защищать свои останки.
Грошев достал из кармана мешочек с золотом и качнул памятной вещью в воздухе, чувствуя, как энергия вернувшегося двигается вместе с ним.
– Леха?
– Что? Ничего не изменилось. Труп далеко, так что пока могу стоять и глядеть на камни.
– Это наш призрак, – сказал Макс, – но это не Микорский.
– С ума сошли? – возмутился Варкон. – Тир, если они такую бодягу кому из офицеров сольют, то с нас головы снимут. Микорский отбывал срок за убийство!
– Чей призрак ты утащила из бункера и привязала к Лехе? – спросил Макс у Насти.
– Сам знаешь, Лукин Ерофеиван, двадцать пять лет.
– А это, – он указал на гору тряпья, – по версии работников кайла и молотка, его убийца. Но призрак никак на него не реагирует.
– Связь убийца – жертва, – ответил Калес. – Призраки не люди и драку не устроят, но и находиться рядом не смогут. А если мы не оставим им выбора, то у нас от столкновения энергий волосы заискрятся. Это не Микорский.
– Тогда кто это? – охрипнув, спросил бригадир.
– Вы нашли здесь золото. – Он показал мешочек, мужчина скривился и отвел глаза, но отрицать не стал. – Ты выпустила Лукина, и он две недели назад сжег человека, Привезенцева.
– Так нечестно. – Девушка топнула ногой. – Мы не знали, понял? У него не было здесь раздражителей! Не было! Хватит меня обвинять! Мы специально выбрали того, чей убийца был уже мертв. – Она перевела взгляд на кучу тряпья, которая не была Микорским, и вдруг зажала себе рот ладонью.
Макс смотрел на ее лицо, на заплывший глаз, не испытывая жалости. Сама затеяла, сама пусть и отвечает. Пусть не путает Гроша с Самарским.
– Для нападения призрака на Привезенцева не было ни одной объективной причины. Кроме одной. – Он повернулся к Варкону. – Вы нашли золото, но один из ваших бригадиров исчезает, а когда возвращается добровольно, отказывается от хлебного места и переходит на тринадцатую площадку. У которой нет достоинств, кроме одного – дурной славы. Он уверен, что никто из вас по доброй воле туда работать не пойдет.
– Не опознает Привезенцева в лицо, – проговорил Игроков. – Он не вернулся ни на хутор, ни сюда. За прошедшие два года «мирового мужика» не видел никто из знакомых. Потому что он здесь. – Студент указал на отвал. – Его призрак появлялся на хуторе, там он спрятал золото, а забрать не успел. Микорский, ставший Привезенцевым, этого не знал.
– Почему же он не уехал?
– С чужими документами, – Лисицын выразительно посмотрел на рубиново-красный кристалл на шее у бригадира, – далеко не убежишь. А вот жить там, где надсмотрщики мало чем отличаются от заключенных, вполне. Да и деньги лишними не бывают.
– И все было хорошо, пока мы не выпустили Лукина, – убито проговорила Настя.
– Очень познавательно, – подошел Тир. – Считайте, экзамен на профессиональную пригодность вы сдали. Раз мертвяк найден, пора что-то с ним делать.
– Легко, – ответил Леха и, подойдя к краю обрыва, стал махать руками.
На вкус Макса, чересчур театрально. Вот и автоматчику тоже не понравилось. Молчаливый мужчина ударил его прикладом в бок, и парень упал на четвереньки, каким-то чудом не нырнув в обрыв.
– Три месяца назад, – проговорил автоматчик, – на могиле Пруста в Ворошках устанавливали привязку. После того как он к бывшей жене зачастил. – Мужчина посмотрел на Тира. – Я там таких фокусов не наблюдал. – И он еще раз ударил Игрока, на этот раз носком ботинка в скулу.
Грошев бросился на него, зная, что это бесполезно, что Игроков вытерпит удар, как выдерживал десятки до этого, но есть моменты, когда не думаешь, а просто делаешь. Этот был из таких. Макса ударили в спину, и он тоже оказался на земле, сдирая ладони о каменный пол.
– Как же вы меня достали, парни.
Грош поднял голову, над ним стоял Тир. Игрок уткнулся головой в пол, зажав лицо руками и безбожно матерясь.
– Вы не понимаете, чтобы привязать блуждающего, нужно несколько пси-специалистов, – стала торопливо объяснять Настя.
– Четыре, если быть точным, – сказал тот, что пинал Игрокова.
– Слушайте. – Варкон попятился. – Я в ваши дела не лезу. Лежал покойник два года, пусть еще полежит, мы люди с пониманием, беспокоить не будем. – С каждым словом мужчина делал шаг назад, пока не оказался в штреке, пока не развернулся. И уже молча и не придумывая никаких объяснений побежал обратно.
Охранники не обратили на его уход никакого внимания, лучи фонарей на их шлемах скрестились на девушке.
– Четверо – это минимум, – пробормотала она, беспомощно оглядываясь на брата, который не был тем, за кого его принимали. Макс временно был лишен доступа к силе. Они даже не могли попытаться.